Над полем боя

Только небольшая; часть офицеров решила остаться в Советском Союзе и продолжить борьбу с фашизмом. Весной 1943 года эти офицеры вступили в созданную на территории СССР дивизию имени Тадеуша Костюшко.

Новая польская армия создавалась как народная. Она была построена на демократических принципах. По просьбе Союза польских патриотов в польские формирования из Советской Армии были направлены добровольцы - опытные офицеры и генералы из числа лиц польской национальности. Подготовка национальных офицерских кадров велась в польском военном училище в Рязани.

Так были преодолены трудности начального формирования польских частей. Скоро за дивизией имени Т. Костюшко появилась вторая польская дивизия - имени Генриха Домбровского, затем артиллерийская и танковая бригады, а также другие специальные формирования, составившие 1-й польский корпус под командованием генерала Зигмунда Берлинга.

16 марта 1944 года Советское правительство приняло решение о переформировании 1-го польского корпуса в польскую армию в СССР. Польские части были переведены со Смоленщины на Украину, на ближайшее к Польше стратегическое направление.

1 июля 1944 года, в канун вступления Советской Армии и 1-й польской армии на территорию Польши, в состав этого объединения входили уже четыре пехотные дивизии, кавалерийская бригада, пять артиллерийских бригад, танковая бригада, зенитная дивизия, саперная бригада и два авиационных полка. Вооруженное первоклассной боевой техникой, Войско Польское в СССР превратилось в значительную боевую и политическую силу, способную во взаимодействии с советскими войсками наносить серьезные удары по фашистам.

Много позже мне неоднократно приходилось встречаться с офицерами и генералами Войска Польского, которые в грозные октябрьские дни 1943 года начинали свой путь под Ленино. Примечательно, что 12 октября отмечается сейчас как день рождения Войска Польского.

Как-то незаметно подкралась к фронту третья военная зима. Еще вчера с высоты птичьего полета отчетливо просматривались проселки и тропинки, лес был разукрашен причудливыми красками осени. А сегодня, кругом белым-бело.

У нас выдалось временное затишье. Но наш новый командар полка не любит бездействия. Он решил со всеми летчиками произвести облет района аэродрома при снежном покрове..

Казалось бы, простое дело - визуальная ориентировка летом или зимой: запомни нужные ориентиры, курсы полета от них на свой аэродром. Вот и порядок. И все-таки 164] к зимнему пейзажу летчику каждый раз приходится привыкать как бы заново.

Снежная белизна слепила глаза. Резко уменьшилось и количество заметных ориентиров. А какие остались - смотрелись по-иному. Покрывались льдом и исчезали под снежной пеленой озера и реки. Снег как-то изменил конфигурацию населенных пунктов. Не стало видно ни подъездных путей к ним, ни привычных глазу огородов и садов. И даже наше летное поле, заботливо обозначенное по краям елочками, казалось маленьким пятачком.

- Ничего... Умостимся! - самоуверенно протянул Костя Среднев и в первом же вылете, выполняя посадку, выкатился за черту аэродрома.

Причиной тому был все тот же обманчивый снежный покров.

Нет, предусмотрительность командира не была излишней. В тот же день летчики лейтенанты Я. Фоминых и Г. Кротов допустили в полетах временную потерю ориентировки. У Кротова едва хватило горючего, чтобы вернуться домой, а Фоминых так и сел у соседей.

- Снег ослепил, - пытался оправдаться Яша перед командиром, - и ориентиров совсем не видно!

Были у нас в тот день и другие нарушения. Особенно на посадке. Летчики ошибались в расчетах при определения высоты выравнивания, грубо приземляли машины. Помнил и я свой прошлогодний случай, а потому был особенно внимателен в первых зимних полетах.

...Не отходили в эти дни от самолетов инженеры и техники, авиационные механики и мотористы. Каждый из них стремился получше подготовить свой штурмовик к зимней эксплуатации. Инженер полка майор Воротилов виновато разводил руками:

- Кто же мог знать, что так рано выпадет снег!

На самом деле инженер хитрил. Он исподволь готовился к зиме, а сегодня опасался, как бы часть специалистов не сняли с самолетов и не послали на расчистку аэродрома. Правда, воины авиационного тыла сами успешно справились с этой задачей. Помогли волокуши и снеготаски, заблаговременно изготовленные солдатскими руками. В тыловых авиационных подразделениях было немало своих изобретательных мастеров-аэродромщиков.

Инженерно-технический состав полка своевременно закончил работу по переводу самолетов на зимнюю эксплуатацию. Наш самолет был признан эталонным в полку. Старший сержант Коновалов охотно делился опытом с молодыми механиками. Влюбленный в свою специальность, он все делал капитально, старательно, красиво. Наш штурмовик выглядел так, как будто только что сошел с заводского конвейера.

Каждый краник на нем блестел, каждая проволочная контровка имела "усик" строго определенной длины. Инструменты у механика хранились в исключительном порядке. Ключей и отверток имелся полный набор. На каждом инструменте - свое клеймо, чтобы, не дай бог, никто не "позаимствовал". Ни к кому Коновалов не бегал попросить шайбу, прокладку, ключ. Такой у Юры был стиль работы, и инженер полка не раз ставил Коновалова в пример.

...С наступлением зимы в сводках Совинформбюро реже стали упоминаться названия западных оперативных направлений. Разве что изредка передадут о боях местного значении. Ясно было из этих сводок, что на Западном фронте - без перемен. И все-таки даже в период общего затишья на фронте мы вели активные боевые действия.

Наш полк базировался на трех полевых аэродромах - Доброселье, Большие Орловичи и Полом. Штурмовики наносили удары по узлам сопротивления противника, перешедшего к длительной обороне. Вдоль переднего края и в глубине обороны гитлеровцы настроили много долговременных огневых точек, создали несколько оборонительных линий, прикрыв их минными полями и проволочными заграждениями.

Штурмуя эти укрепления, мы наносили противнику немалый урон, постоянно держали его в напряжении. Боевые вылеты совершались ежедневно по нескольку раз. Но все же нам часто мешала погода. Снегопады, туманы, низкая облачность иногда накрывали аэродромы на двое-трое суток.

Мешали нам вынужденные длительные паузы в полетах, связанные с непогодой. После таких перерывов один за другим следовали срывы в работе. И это потому, что люди выходили из заданного ритма. То опаздывали на стоянки топливозаправщики, то задерживалась подвеска бомб, то аэродромщики не справлялись с подготовкой летного поля. Перерывы в полетах вызывали у летчиков ошибки в технике пилотирования, они расхолаживали также и инженерно-технический состав. После такой паузы оперативность в подготовке самолетов к заданию иногда подменялась торопливостью и ненужной суетой.

Правильно поступал майор Селиванов, стараясь не допускать больших перерывов в летной работе. Он держал полк в постоянной готовности к выполнению поставленной задачи. В нелетные дни командир обычно организовывал учебу с летчиками, и эти занятия мобилизовали экипажи на новые ратные дела.

В ту зиму на аэродроме Доброселье состоялась вторая в нашей дивизии конференция летчиков по обобщению боевого опыта. Посвящалась она вопросам взаимодействия штурмовиков с наземными частями, а также взаимодействию штурмовиков и истребителей прикрытия в боевом полете. На конференцию были приглашены офицеры из соседней истребительной дивизии, из штаба воздушной армии, представители взаимодействующих соединений.

С докладом выступил начальник штаба дивизии подполковник Епанчин. Офицеры любили слушать его. Говорил он всегда ярко, образно, подкрепляя свою речь убедительными примерами. И на этот раз офицер легко овладел вниманием аудитории. Выступление он начал с главного и неопровержимого тезиса, что бой обычно выигрывает тот, кто не рассчитывает на легкую победу, а обеспечивает ее постоянным поиском, повседневной кропотливой работой, кто на самый неожиданный маневр противника готов ответить смелыми, инициативными и решительными действиями, которые обеспечивают выполнение боевой задачи в короткий срок и с наименьшими потерями.