Жан-Поль Бельмондо. Профессионал

– Как вы познакомились с Жан-Полем?

– В кабаре на Сен-Жермен-де-Пре «Эшоде» («Ошпаренный»), кажется. Я танцевала в балетной труппе, которая разъезжала с гастролями за границей, а он был незаметным актером, гастролировавшим по провинции. Вместе с Анни Жирардо, столь же малоизвестной тогда, он играл в «Медее». Он всячески изворачивался, стараясь заработать. Мы довольно часто встречались. Как товарищи. Сблизил нас окончательно фильм Марселя Карне «Обманщики», в котором мы снимались вместе. С этого дня мы уже не расставались.

– Что вам в нем впоследствии нравилось?

– Благородство, столь отличное от других поведение. Большинство парней, с которыми мы сталкивались в нашей компании, старались всячески эпатировать девушек, катая их в красивых машинах. Ему же было достаточно его малолитражки (которая чаще бывала в ремонте). Он был искренним, открытым, естественным, без всякого наигрыша. И с тех пор, кстати, ничуть не изменился.

– В начале вы жили скромно?

– Мы жили жизнью богемы. У нас было очень мало денег. Жан-Полю никак не удавалось получить приемлемую роль. Я получала свои жалкие гонорары танцовщицы. Но мы были счастливы. Жили мы в квартире родителей Жан-Поля. Это были очень достойные люди. Отец был крупным скульптором, членом Академии, мать – талантливой художницей, дочерью танцовщицы, как и я. Я оказалась в семье художников, симпатичной, очаровательной семье, лишенной предрассудков, которая довольно быстро приняла меня.

– Какие изменения принесла в вашу жизнь популярность Жан-Поля?

– Если мы более счастливы материально, это происходит за счет внутренней близости. И потом, чем больше зарабатываешь, тем больше забот, тем больше налогов.

– У Жан-Поля большие потребности?

– Никаких. Он мог бы без всякого труда вернуться к той безденежной студенческой жизни, которую вел прежде. И если купил себе роскошную машину «АС Бристоль», то ни для того, чтобы носиться по городу, ни для того, чтобы пустить пыль в глаза. Просто осуществил свое давнишнее желание. Мы не сорили деньгами. Иногда, по случаю праздника или дня рождения, он приглашает меня в большой ресторан.

– Думали ли вы, что он станет первым актером своего поколения?

– Одним из первых – наверняка. У меня было своего рода предчувствие. Я знала, что, несмотря на свои внешние данные, он станет однажды «звездой», но я скорее предсказывала ему карьеру в театре, тогда как успех ждал его на экране. Он обладает актерскими качествами, которые не обманывают. В настоящий момент эти качества, а также каноны мужской красоты изменились. Мой муж обладает не только хорошими внешними данными, но и «рожей». Он обладает не только яркой индивидуальностью и очевидными достоинствами, но и большим шармом. О нем говорили, что это шарм уродца. С этим определением, да позволено мне будет не согласиться, ибо если он и не красив, никто не станет утверждать, что он уродлив. Как бы там ни было, красив он или уродлив, он имеет повсеместный успех.

– Не ревнуете ли вы его к тем красивым женщинам, с которыми Жан-Поль сталкивается на студии?

– Когда он начинает фильм, я всегда интересуюсь, кто его партнерша. И спрашиваю себя, что может быть между ними? Когда он возвращается домой, я наблюдаю, не произошли ли в его поведении перемены. Если я замечаю что-то ненормальное, я тотчас настораживаюсь. И редко ошибаюсь. Он снимался в Бразилии с малышкой Франсуазой Дорлеак, очаровательной и восхитительной девушкой, но я не испытывала страха. Однако есть женщины, которых я считаю более опасными. Ну, да, вы уже догадались – это Брижит Бардо! Я поволновалась изрядно, когда Клузо попросил Жан-Поля сделать пробы для фильма «Истина». В этой сцене они должны были целоваться и ласкать друг друга. Размером она не велика, но вполне могла сбить мужчину с пути истинного. Я слышала рассказы о Брижит Бардо, о ее романах, любовниках, я могла ждать худшего. Так вот, когда «Бебель» вернулся домой, я не заметила в нем никаких перемен. И поняла, что он не был взволнован. Я напрасно беспокоилась. Думаю, я бы куда больше беспокоилась, если бы речь шла о Мерилин Монро. Это была поистине фатальная женщина. В любом случае, у нас существует уговор: если Жан-Поль когда-либо изменит мне, он сам мне все расскажет. Я не хочу обо всем узнать из газет. Он предупрежден. Я бы с трудом восприняла любой его «левый заход». Признаюсь, поначалу я была очень заинтригована, когда увидела, как Жанна Моро [18]делает подарки мужу, но быстро убедилась, что таковы нравы в этой профессии.

– Какова его общая культура?

– Довольно поверхностная. Он не был блестящим учеником. Хотя читает все, что имеет отношение к театру, иногда детективы «Черной серии», Хедли Чейза или Агату Кристи. Очень интересуется научной фантастикой, полетами космонавтов к Луне или планетам.

Зато весьма силен в живописи, и это можно понять. Он провел всю молодость в среде художников. У него перед глазами были шедевры живописи и скульптуры. Зато никогда не понимал абстрактную живопись. Уважает классическую музыку Баха, Бетховена, Моцарта, но также песни таких молодых певцов, как Франсуаза Арди, Джонни Холлидей, Сильви Вартан и других.

– Что вы в нем любите особенно?

– Его откровенность, хорошее настроение, нежность, его вкусы, которые похожи на мои. Мы любим поехать в деревню вместе с детьми, чтобы пожить свободно, без помех. Мне нравится его сильная личность, его талант, которым я горжусь. Вкусы у него самые простые. Успех, деньги, популярность нисколько не испортили его. Он любит поспать, погулять на свежем воздухе. Обладает надежным оптимизмом. Когда дела идут плохо, он уверен, что скоро все наладится. И действительно, все налаживается.

– За что вы можете его упрекнуть?

– За внезапные приступы гнева на пустом месте. Они неизменно направлены против меня. Поначалу я досадовала. Ныне я разрешила эту проблему, давая ему возможность самому поутихнуть. К тому же, это никогда не продолжается долго. После десятиминутной вспышки, его гнев утихает. Еще один упрек, который я предъявляю ему, заключается в болезненном желании прийти на помощь, излишней доброте в отношении всего мира, доброте, которая вредит ему. Дней восемь тому назад к нам звонит в дверь какой-то тип и представляется: «Я такой-то, видел вашего мужа вчера на студии. Он сказал, чтобы я зашел, чтобы получить немного денег». Позавчера мне звонит растерянный импресарио. Жан-Поль согласился сниматься одно временно в двух картинах у двух разных постановщиков. И вовсе не из-за рассеянности. Он слишком добр и не может ответить отказом. С ним также бывают невероятные происшествия, как, например, в Булони, где случилась стычка с полицией. Он импульсивен и не раздумывает достаточно над последствиями своих добрых поступков.

– Какой он отец?

– Великолепный, слишком добрый. Иногда проявляет власть, но продолжается это не долго. Мои дочери, девяти и пяти лет, абсолютно не принимают его всерьез. Он куда больше меня заботится о здоровье детей. Когда у нашего годовалого сына повышается температура, Жан-Поль начинает паниковать. Срочно вызывает врача, звонит в организацию «Больные дети». «Это наверняка менингит!» А выясняется, что у малыша режутся зубки.

– Нравится ли ему быть элегантным и хорошо одетым?

– Не скажу, чтобы он был особенно кокетлив. Вопрос об одежде не очень его беспокоит. У него явное предпочтение к белым костюмам. Какая-то мания! Во время одной из поездок в Венецию он заказал себе тройку из белой фланели. Но так как она плохо сидела на нем, он отдал ее подогнать. В день отъезда приносят костюм. Брюки оказываются слишком короткие, рукава – слишком длинные. Охваченный яростью, Жан-Поль выбросил костюм в канал на глазах потрясенного гондольера. Можно было сойти с ума от смеха.

Я всю жизнь буду вспоминать этот импровизированный «гэг».

О «Человеке из Рио»

В 1964 году перед выпуском картины «Человек из Рио» Филиппа де Брока, режиссер и его главный актер – Жан-Поль Бельмондо дали совместное интервью сотруднику еженедельника «Нувель Обсерватер». Мы предлагаем вашему вниманию фрагменты из него, чтобы вы почувствовали не только атмосферу съемок, но и характер отношений между актером и режиссером.