Я - Джеки Чан

Какие оправдания я мог придумать? Он отвесит мне семьдесят пять ударов тростью - по одному за каждый отсутствующий доллар. Несмотря на то что Учитель становился все более седым и неуклюжим, он сохранил свою прежнюю физическую силу.

Оставалось только одно. Я отправился в банк, где отец открыл счет на мое имя, и попросил у кассира семьдесят пять гонконгских долларов.

Я отдам Учителю эти деньги, и он никогда не узнает, что случилось на самом деле. Однако я задумался и о том, что свидания с девушками могут обходиться очень дорого.

93 "СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП (часть 5)"

Ровно в десять часов я стоял у ворот дома О Чан; она жила в очень красивом квартале в одном из самых зажиточных районов Коулуня. Свет в доме не горел, а окна были плотно прикрыты ставнями. На какое-то мгновение мне показалось, что меня обманули, и она просто лежит в постели, хихикая над тем, какой я идиот. В тот же миг ворота открылись, и показалось ее симпатичное личико.

- Привет; - сказал я и оперся одной рукой о ворота, что, как я предполагал, должно было обозначать подходящую раскованную позу.

- Пришел, - с улыбкой сказала она. - Я не думала, что ты придешь.

- А как же иначе? - улыбнувшись в ответ, подивился я. - Пойдем.

Она вышла на улицу, и я подумал, что никогда прежде не видел такой милой девушки, какой была в ту минуту О Чан - на ней было простое платьице, а распущенные волосы сбегали на плечи и озарялись только бледным лунным свечением.

Мы бок о бок молча двинулись по улице. Затем О Чан принялась расспрашивать о моей школе, а во мне словно прорвало плотину. Я поведал ей о болях и муках во время тренировок и знал, что она меня внимательно слушает и прекрасно понимает. Я рассказывал о суровых правилах Учителя, о побоях и наказаниях, и она сочувственно вздыхала. Я пересказывал ей разные шутки, загадки и смешные истории о наших с братьями приключениях, и она хохотала, а я тем временем думал о том, что мог бы целую веч- ность любоваться тем, как она смеется.

Мы шли и шли, пока не обнаружили, что оказались на окраине парка Коулунь. Мы присели на деревянную лавку; в вышине сияла луна, листья деревьев шелестели под легким ветерком, а я каким-то чудом нашел в себе смелость взять ее за руку - и она не отдернула ее. Я до сих пор помню, какой крошечной и теплой, мягкой и изящной была ее ладошка, совсем непохожая на мои грубые, мозолистые лапы. Мне казалось, что наши руки возникли в двух совершенно разных мирах: ее ладонь была создана для прикосновений, ласки и любований, а моя - сугубо в практических целях. Мои руки были скорее инструментом - или оружием.

Мы просидели рядом несколько часов - говорили немного, и большую часть времени просто смотрели на луну и друг на друга. Затем она сказала:

- Юань Ло, мне пора. Уже давно за полночь, - и чары этого вечера рассеялись. Я не возражал. То, что случилось, и так было намного больше, чем я смел надеяться: я, бедный и потрепанный мальчишка, - и такая богатая и красивая девочка, как она. Я помог ей подняться с лавки, и мы направились к ее дому.

- Мне было очень приятно снова увидеть тебя, - сказала она, когда мы вошли в ее квартал. Я кивнул и стиснул ее руку.

Мы стояли у ее ворот. Наступили самые темные часы ночи, а я раздумывал, могу ли ее поцеловать. Мне показалось, что это будет как-то неправильно, как если бы мой поцелуй мог разрушить некую тайну, невысказанное правило, и тогда она навсегда исчезнет. Поэтому я просто безмолвно смотрел, как она машет мне на прощание рукой и входит во двор. Через несколько мгновений она снова показалась в воротах, словно знала, что я еще не ушел.

- Придешь еще, Юань Ло? - спросила она. Ее щеки порозовели, а глаза скромно смотрели в сторону.

Я ей понравился! Мое лицо расплылось в широкой улыбке, а сердце едва не выпрыгнуло из груди.

- Думаешь, тебе удастся избавиться от меня? - спросил я и, прежде чем она успела ответить, послал ей воздушный поцелуй и умчался в ночь, слыша, как ее смех несется вслед за мной сквозь теплый и влажный воздух.

Разумеется, мне пришлось рассказать своим братьям о том, что у меня появилась подружка, чтобы они прикрыли меня, если у Учителя возникнут какие-то подозрения. В конце концов, они-то знали, что меня не было на студии. Однако если я сам хотел тратить свои деньги таким способом, какое им дело? Единственной неприятной стороной этого были их ужасные шуточки в отношении О Чан и того, чем мы занимались, оставшись одни в парке темной ночью. На самом деле все было совсем не так, но им трудно было это понять. Я позволил им повеселиться... и твердо решил, что никогда не допущу, чтобы они встретились с О Чан, если только это будет в моих силах.

Примерно через полгода после того, как мы начали встречаться, Учитель сообщил, что отправляет меня на другие показательные выступления. Однако они должны были проходить не в Гонконге, а в Юго-Восточной Азии - в Сингапуре, за тысячу миль отсюда. Я известил об этом О Чан, предполагая, что огорчу ее, но она только рассмеялась.

- Не будь глупышкой, речь идет о какой-то паре недель, - сказала она. К тому же разве ты не помнишь? Я уезжаю на гастроли в Таиланд, так что мы окажемся совсем рядом. После проведенных рядом шести месяцев нас впервые ожидало расставание. Я заставил ее пообещать, что она меня не забудет, а она потребовала того же от меня. Всем своим сердцем я понимал, что мне нет нужды приносить клятву - как бы далеко она ни уехала, какой бы долгой ни была разлука, она навсегда останется девушкой моей мечты.

94 "ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ (часть 1)"

По пути в Сингапур я впервые за долгое время чувствовал себя одиноким. В переполненной школе я редко оставался один, и потому путешествие в одиночестве казалось своего рода роскошью. Но теперь, когда у меня была О Чан и мы на какое-то время расстались, я все время чувствовал себя так, словно чего-то не хватает.

Я оказался вдалеке от дома и считал дни, оставшиеся до возвращения. Хозяева показательных выступлений разместили меня в одном доме, где было намного лучше, чем в школе: настоящая кровать и даже ванная комната. Если не считать перерывов на еду, меня практически предоставили самому себе, и я мог свободно побродить по городу. Днем я тренировался в надежде, что сильная усталость поможет мне хотя бы ненадолго забыть О Чан, а по вечерам я исследовал Город Львов.

Я надеялся, что за эти две недели не успею сойти с ума, и мне это почти удалось. вечером накануне отъезда из Сингапура я, как обычно, скитался по улицам, рассматривая здания, толпы и вслушиваясь в выкрики уличных торговцев, которые продавали незнакомые лакомства с непривычным вкусом. Это была моя последняя возможность взглянугь на город, и потому я зашел дальше, чем обычно, пока не оказался на пустынных улицах в нескольких милях от того дома, где меня устроили. В стремлении убежать от собственных мыслей я совершенно позабыл о времени. Чтобы вернуться назад, по- адобились бы долгие часы, и мне очень повезет, если я успею домой к рассвету.

95 "ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ (часть 2)"

В этот момент начался дождь - не мелкий дождик, а внезапный, пронизывающий насквозь ливень, быстро превратившийся в полномасштабный муссон. С неба обрушивались потоки воды, а ветер разрывал матерчатые навесы и ярко окрашенные рекламные знаки. Пригнувшись, я помчался сквозь бурю. Я мгновенно промок и понял, что мне не удастся вернуться назад пешком. Тут я заметил старый, проржавевший велосипед, оставленный владельцем на углу и наполовину спрятанный в дверном проеме. При таком ветре ехать на велосипеде было трудно, и все же это быстрее, чем идти пешком. Я вытолкнул велосипед на улицу, оседлал его и помчался через ураган, стоя на педалях наклонившись в сторону косых стрел дождя. Мне хотелось быть рядом с О Чан вечно. Я готов был отдать десять лет жизни за то, чтобы провести с ней все оставшиеся годы. Я без колебаний пожертвовал бы всем. Моему воспаленному мозгу почему-то казалось, что это желание исполнится, если я преодолею эту бурю, если смогу добраться назад одним рывком. Я сильнее нажал на педали, словно пытался перегнать свое невезение. А затем в яркой белизне вспышки молнии я увидел на висящем над головой балконе какую-то фигурку - я был уверен, что это именно она, что я выиграл в своей гонке и она стала моей навсегда. Я отбросил в сторону старый велосипед, пересек покрытую грязной водой улицу, подпрыгнул, ухватился за край балкона и перебрался через его скользкие от влаги железные перила.