Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой

Вот как, например, оценивал доктора Теодора Море-ля тот же Э. Кемпка, в данном случае — свидетель беспристрастный: «Не мне судить о его врачебном искусстве. Однако как личный врач фюрера он достиг известного искусства в лечении, вследствие чего его влияние было очень велико». Он вспоминает характерный эпизод во время предвыборной поездки Гитлера по Австрии вскоре после ее аншлюса: «В Инсбруке... после собрания люди не давали Адольфу Гитлеру покоя. Вечер был сырой и туманный, а моему шефу приходилось все снова и снова выходить из теплой комнаты на продуваемый балкон. В тот же вечер стало ясно: сквозняк сделал свое дело — Гитлер простудился. Сопровождавший нас врач, доктор Брандт, после основательного осмотра сказал:

—Мой фюрер, для вас избирательная кампания закончена. Завтра вы совершенно охрипнете и не сможете произнести ни одного слова.

Шефа это чрезвычайно взволновало.

—Это невозможно. Я не могу в разгар избирательной кампании ехать домой. Невозможно, Брандт!

Морель узнал о внезапном заболевании и явился к Гитлеру. Он попросил разрешения осмотреть горло и затем заявил:

—Если вы, фюрер, выполните мое предписание, то завтра будете здоровы.

Шеф должен был немедленно лечь в постель. Морель сделал ему витаминное впрыскивание, а затем заставил его всю ночь делать ингаляцию с помощью аппарата, доставленного из аптеки. Кроме того, постоянно делались горячие компрессы. На следующее утро простуда была ликвидирована, и вечером Гитлер снова мог говорить.

Возвратясь в Берлин, шеф предложил Морелю поступить к нему на службу в качестве терапевта. Морель согласился и передал частную практику в Берлине своему заместителю. Отныне он принадлежал к самому близкому окружению шефа и участвовал вместе с нами почти во всех поездках.

Без сомнения, как врач Морель был приветлив и предупредителен. В любое время он был готов оказать помощь. Он не делал никаких исключений, и ему было совершенно безразлично, приходится лечить офицера или рядового.

Постепенно он приобрел большой круг друзей среди людей, занимавших средние и низшие должности. К людям, занимавшим более высокое положение, он не находил правильного подхода. Он считал себя врачом, и только врачом, и не вступал с ними ни в какие светские отношения...

Большого успеха добился Морель в лечении витаминами. Он предписывал витаминные впрыскивания и витамины в таблетках. Почти все препараты изготовлялись в его собственной лаборатории в Гамбурге».

Кемпка также рассказывает о случае, когда Морель за 8 дней вылечил гитлеровского ординарца Карла Краузе от двустороннего воспаления легких. И столь же быстро поставил на ноги после той же болезни поклонницу фюрера леди Митфорд, к которой ревновала Гитлера Ева Браун.

И еще Кемпка поведал, как именно случился известный инцидент, в результате которого поползли слухи, что профессор Морель сознательно травит фюрера разными сомнительными препаратами: «Когда я был интернирован, я часто встречал доктора Мореля в различных лагерях. Беседовал с ним по поводу причин его преследования. Пресса, радио и врачи выдвигали против него тяжелые обвинения.

Он был подавлен и все время заявлял, что никогда не давал излишне больших доз медикаментов, а старался лишь укрепить силы шефа посредством витаминных препаратов и глюкозы. А так как Гитлер питался однообразной пищей, то невозможно было избежать приема этих лекарств. И Гитлер это ценил (позднее историки и врачи, исследовав медицинские документы Гитлера, пришли к выводу, что Морель был полностью прав и иногда, наоборот, назначал даже слишком осторожные дозы сильнодействующих средств. — Б. С.).

На мой вопрос, как могли появиться слухи, что он, Морель, по поручению одной иностранной державы систематически отравлял шефа в процессе лечения, Морель рассказал мне об истинных обстоятельствах дела:

«Вследствие покушения 20 июля 1944 г. у шефа заболели уши. Поэтому к нему был приглашен специалист по ушным болезням, военный врач.

Консультации всегда проходили в спальне Гитлера. Однажды этот врач... из любопытства поинтересовался лежащими на столе предметами. Среди них он заметил коробочку с надписью «Таблетки-антигаз». Внизу было написано, что надо принимать 3–4 таблетки в день перед едой.

Эти таблетки содержат стрихнин. Кто дал Гитлеру это лекарство, я не знаю и сегодня. Он принимал их задолго до того, как я начал его лечить. На мой вопрос он ответил, что принимает их очень нерегулярно и только тогда, когда страдает от особенно тяжелых болей в желудке. Против этого я ничего не мог возразить.

Ушной врач взял несколько таблеток с собой и отдал в лабораторию. Разумеется, в них нашли стрихнин. Военный врач проинформировал профессора Брандта, имперского министра здравоохранения и бывшего личного врача Гитлера, как раз в это время посетившего ставку.

Профессор Брандт завидовал мне и поэтому находился со мной в напряженных отношениях. Он решил, что теперь нашел средство свергнуть меня. И немедленно позвонил дежурному ординарцу Арндту:

—Скажите, Арндт, лежат ли в спальне фюрера «Таблетки-антигаз»? Сколько он их принимает в день?

Арндт ответил:

—Бывает по-разному. Это зависит от того, испытывает ли он боли или нет.

Брандт не удовлетворился ответом:

—Черт бы вас побрал, я хочу знать, сколько таблеток в день он принимает!

Арндт испугался:

-Случается, что по двадцать штук.

-Итак, двадцать штук, Арндт!

Прежде чем ординарец смог что-нибудь разъяснить, Брандт повесил трубку.

Так Брандт пришел к ложному выводу. На самом деле Гитлер в нормальном состоянии никогда не принимал этих таблеток — они лежали наготове на случай желудочного расстройства.

Немедленно после разговора с Арндтом Брандт вызвал ушного врача и дежурного хирурга, доктора фон Хассельбаха. Не будучи терапевтами, эти господа подсчитали, что при приеме 20 таблеток в день в организм вводится столько-то стрихнина. И они подсчитает, какое громадное количество стрихнина должен был принять Гитлер со дня моего вступления в должность личного врача в 1938 г. Так как стрихнин, как известно, не выводится из организма, а накапливается в нем, эти три специалиста решили, будто я сознательно и систематически отравлял Гитлера, хотел сделать его ненормальным.

Брандт немедленно сообщил об этом «открытии» рейхсфюреру СС (сам Брандт был группенфюрером СС. — Б. С.). Гиммлер тотчас прибыл в ставку фюрера, чтобы лично произвести расследование.

В этот день у входа в столовую, куда я шел обедать, меня остановил доктор Брандт:

— Послушайте, Морель, вы лечите фюрера уже несколько лет! Знаете ли вы вообще, чем он болен?

Конечно знаю, — ответил я. — Гитлер здоров, если не считать того, что у него иногда происходят болезненные вздутия живота. Кроме того, он страдает от недостатка витаминов, который я ему компенсирую, вводя в организм витамины и глюкозу.

Нет, господин Морель, вы ошибаетесь! — резко возразил Брандт. — Вы в течение ряда лет своего лечения систематически отравляли фюрера. Тщательное расследование установит, что случилось с фюрером.

Такого я не ожидал. Глубоко потрясенный и подавленный, я поспешил к Гитлеру и рассказал ему о происшедшем. Шеф успокоил меня и сказал, что он будет принимать то лекарство, какое захочет.

Когда я уходил из бункера фюрера, мне встретился Гиммлер. Полный злобы, он прошипел:

—Слушайте, если вы думаете, что вам удастся отравить фюрера, то вы глубоко заблуждаетесь! Поймите раз и навсегда: я прикажу немедленно повесить вас!

Я подумал, что наступил мой последний час. Но в этот момент подошел Гитлер, видимо слышавший слова Гиммлера, и сказал ему, что я единственный врач, который хорошо его лечит.

—А что касается таблеток, — добавил Гитлер, — то это мое личное дело. И вы, Гиммлер, не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются.

К тому времени уши фюрера были излечены, и ушному врачу пришлось покинуть ставку фюрера. Дежурный хирург доктор Хассельбах был отправлен на фронт. А профессор доктор Брандт получил от Гитлера распоряжение приезжать в ставку только тогда, когда прикажут».