Разведчик Николай Кузнецов

Последняя схватка

…В ночь с 8 на 9 марта 1944 года к хате на окраине Боратина подошли трое: высокий немецкий офицер и с ним двое в крестьянской одежде. Видно было, что они измучены долгой дорогой, сильно промокли, перемерзли, голодны. Один из гражданских остался снаружи, а двое постучали и вошли в хату.

Это были советские разведчики. Николай Кузнецов, Ян Каминский и Иван Белов. Они пробирались в Боратин с надеждой обнаружить в селе своих. Кузнецов знал, что по плану операции здесь должен находиться один из возможных пунктов связи на случай возвращения группы Пауля Зиберта из Львова. Предстояло сделать небольшую передышку и выяснить обстановку.

Разведчики не подозревали, что в хату, в которой они находились, еще вечером «на постой» ввалилась ватага вооруженных бандеровцев. Заметив приближение троих неизвестных, двое бандеровцев, стоявшие в сенях хаты «начеку», предупредили своего главаря. Бандиты спрятались, пригрозив хозяину жестокими карами, чтобы молчал. Им хотелось узнать, кто такие явились в село.

Тускло горела на столе маленькая лампа. Пришедшие попросили поесть. Хозяин вышел на кухню, и в этот момент Кузнецов сунул под фуражку, лежавшую на лавке у стены, гранату. Каминский согласно кивнул головой…

Николай Иванович уже начал расплачиваться с хозяйкой немецкими марками за ужин, как с улицы в стену раздался глухой удар и послышался приглушенный вскрик.

Внезапно в комнату из кухни ворвалась группа бандитов с автоматами и винтовками наготове. Кузнецов не успел даже выхватить пистолет. Каминский был сразу оглушен прикладом. Как Кузнецов ни отбивался, его скрутили бандиты, повиснув на нем.

Заговорив по-немецки с бандеровцами, разведчик понял, что те принимают его за гитлеровского офицера. А с немцами «повстанческая армия» в ладу. Только вот обезоружат и тикай на все четыре стороны. Другое дело – советские…

– Вы что ж не отпускаете нас? Оружие забрали… Так в чем дело?! – требовательно обратился Кузнецов к бандеровцам, которые караулили его и Яна Каминского.

Но без разрешения пана атамана бандиты-охранники не захотели их отпустить.

На что мог рассчитывать в такой обстановке Кузнецов? Раскидать охранников и попробовать скрыться? Быть может, он понадеялся на свои «немецкие» документы. Бандеровцы верили им.

Но раздумывать не было времени.

В дверях показался дюжий бандит огромного роста.

Приглядевшись к немецкому офицеру, он вдруг воскликнул:

– Да это же он!.. Оружие к бою! Головой отвечаете за него!

Бандит вынул из кармана листок, бросил на него мимолетный взгляд и снова, захлебываясь от радости, завопил:

– Зиберт! Хлопцы, Зиберт!.. Я мигом, позову панов атаманов. Вот удача! Ведь за его голову немцы обещали… – и бандеровец выскочил во двор.

Кузнецов (охрана теперь не спускала с него глаз) попросил закурить. Один из бандеровцев насыпал ему па край стола щепотку крупного рубленого самосада.

Свернув цигарку, Кузнецов потянулся к огню. Долго прикуривал… И, когда в избу, пьяно гомоня, чертыхаясь и сквернословя, с улицы начали вваливаться бандиты, внезапно лампа погасла. В то же мгновение в руках Кузнецова оказалась граната.

– Так умирают советские партизаны!.. – бросил разведчик в лицо бандитам.

Взрыв потряс хату. Грянули выстрелы. Посыпались стекла, закричали раненые бандиты…

Первым в ту ночь погиб Иван Белов, убитый врагами на карауле. Вторым – Николай Кузнецов. Каминский же, очнувшись после взрыва, метнулся в окно. Автоматные очереди настигли его уже на выгоне.

Бандеровцы – эти выкормыши гитлеровской разведки, хорошо знали, кого встретили в ту ночь в крестьянской хате Боратина. После убийства вице-губернатора Бауэра и других чинов германской армии гестапо раздало своей агентуре фотокарточки знаменитого разведчика-боевика и пообещало за поимку Пауля Зиберта денежную награду в несколько десятков тысяч немецких марок.

Так, пройдя пекло фашистского ада, благополучно выбравшись из западни, которую во Львове «Паулю Зиберту» приготовила служба безопасности и СД, Николай Кузнецов оказался в кольце своры презренных гитлеровских наймитов, украинских фашистов. Он не захотел сдаться врагу и предпочел позору плена смерть бойца.

Но и после своей гибели легендарный разведчик продолжал наводить ужас на заклятых врагов.

Случилось так, что в середине марта, когда отступающая немецкая войсковая часть заняла оборону у Боратина, солдаты копали траншею и наткнулись на труп «германского офицера». Разгневанные фронтовики готовы были сжечь село. Но им сказали, что гибель офицера – дело рук бандитов, которые лечатся на соседнем хуторе. Немцы сели в мотоциклы и бросились туда. Бандиты, оставшиеся в живых после взрыва гранаты Кузнецова, нашли свой конец от руки гитлеровцев.

Нас часто спрашивают, чем объяснить, что оуновцы и гестаповцы назвали местом гибели разведчика Кузнецова Ровенщину? Эта «неточность» в сообщении полиции безопасности и СД разгадывается просто: гитлеровцы и их верные слуги бандеровцы всячески старались отвлечь внимание приближающихся советских войск от районов лесных массивов, в которых находились скопления украинских националистов, где квартировали главари банд ОУНа. Поэтому они и фальсифицировали убийство «Зиберта» на Волыни, наводя партизан на ложный след.

…Могила Кузнецова была вскрыта в присутствии общественности. Останки героя подвергли судебно-медицинской экспертизе. В ней приняли участие заведующий кафедрой судебной медицины Львовского медицинского института В. М. Зеленгуров и известный ученый-антрополог профессор M. M. Герасимов. Экспертиза подтвердила показания и выводы комиссии, работавшей по розыску останков.

Но Николай Владимирович Струтинский давно был убежден, что найденный им прах – это останки боевого друга, легендарного разведчика Николая Кузнецова. Еще при вскрытии могилы, увидев сохранившиеся кусочки шерстяной материи, он воскликнул: «Свитер! Черный шерстяной свитер, его носил под мундиром Николай Иванович…» Здесь же лежала обойма с патронами от пистолета. Это было все, что осталось с отважным разведчиком-боевиком. Эти несколько пуль он не успел послать по врагу…

Здравствуй, Николай Кузнецов!

В I960 году, в памятный для Львова день годовщины освобождения от немецко-фашистских захватчиков, останки героя из безымянной могилы были подняты на Холм Славы. На Холм, где не угасает вечный огонь, зажженный благодарными жителями древнего города Западной Украины в честь павших за его освобождение.

Последний путь героя был необычен. На несколько километров растянулась в торжественной тишине траурная процессия, провожавшая гроб, установленный на, артиллерийском лафете.

Советские люди проводили героя-разведчика к последнему вечному покою на Холм Славы, где в окружении трех уральских рябин, склонивших ветви над изголовьем своего земляка, на мраморном надгробии высечен в барельефе мужественный его облик со скромной надписью:

Но не только мрамор сохранит для будущих поколений память об одном из героев войны, потрясшей весь мир и принесшей освобождение от коричневой фашистской чумы, грязным потоком заливавшей Европу.

Поэт-декабрист Кондратий Рылеев пророчески писал:

Живет не умирая и будет жить в веках имя героя.