Самые знаменитые реформаторы России

Похоже, летописец Никон, или тот, у кого он заимствовал описание этого переломного для истории Руси события, был изрядным философом. «Велик ты, господи, и чудны дела твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем», — пишет он по поводу свержения Перуна, главного бога язычников.

Увы, вся история России — это ниспровержение одних богов, поклонение другим, а потом отрицание и этих.

Ниспровергнуть языческих идолов в Киеве, обратить в новую веру детей и соратников оказалось делом нетрудным. Сложнее было обратить в христианство основную массу киевлян. Но и здесь, судя по тому, что рассказывает летопись, особых проблем не возникло, хотя некоторые крестились с радостью, другие колебались, третьи не хотели менять богов.

Прежде всего нужно было сделать христианами киевлян. В летописи говорится, чтобы разом крестить все киевское население, Владимир со священниками решили сделать это в Днепре. «Затем послал Владимир по всему городу сказать: „Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом“. Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: „Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре“. На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: „Увы мне! Прогоняют меня отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не слышно было учения апостольского, не знали здесь бога, но радовался я служению тех, кто служил мне“. Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: „Христос бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, господи, познать тебя, истинного бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правильную и неуклонную веру, и мне помоги, господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на тебя и на твою силу“».

Но это знаменитое крещение на Днепре представляло собой лишь начало большого процесса по обращению в христианство всего населения тогдашней Киевской Руси. Процесс этот растянулся на целые столетия — столь великой она была, столь многие народы ее населяли. Говоря современным языком, скорейшему крещению славян препятствовали причины и организационно-технического, и идеологического характера. Ведь как ни заинтересована была Византия в крещении населения грозного Киевского государства, она не могла обеспечить его достаточным количеством священников-миссионеров, а для подготовки своих требовалось значительное время. Митрополит Киевский Михаил, присланный из Константинополя, вместе с епископами и ближайшим соратником Владимира Добрыней поднимались вверх по Днепру и далее путем из «варяг в греки» дошли до самого Новгорода, крестя подданных киевского князя. Создается впечатление, что чем дальше миссионеры уходили на север, тем труднее было обращать в христианство язычников. Люди меньше были знакомы с византийской культурой и, естественно, с христианством. Новая религия была им чужда, а свои боги дороги. Поэтому применялось и насилие, а в отдельных местах значительное, в полном смысле сопровождавшееся огнем и мечом. Особенно не хотели принимать христианство новгородцы. Господину Великому Новгороду всегда присуще было фрондерство, вначале по отношению к Киеву, а потом, с образованием Великого княжества Московского, и к Москве.

Новгородцы по приговору вече не пускали в город Добрыню со священниками. Была сеча, были пожары, уничтожение ранее построенной в Новгороде церкви Преображения Господня. Но в конце концов сторонники Владимира победили. А потом состоялось массовое крещение новгородцев в Волхове, по примеру киевлян, крещенных в Днепре.

О тех временах осталась поговорка, долгое время жившая в народе, обидная для новгородцев, напоминавшая им об их унижении: «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем» (Путята — новгородский тысяцкий, помогавший Добрыне). Однако повторим: в целом на Руси христианство распространялось очень медленно. По мнению историка С.М. Соловьева, «христианство при Владимире, как видно, было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к великому водному пути из Новгорода в Киев; к востоку же от Днепра, по Оке и верхней Волге, даже в самом Ростове, несмотря на то, что проповедь доходила до этих мест, христианство распространялось очень слабо…»

Но все-таки в основе медленного распространения христианства на землях, подконтрольных Киевской Руси, лежат причины не духовного, идеологического или политического характера, а скорее организационного. Уж больно обширна была территория, слабы связи между частями государства, разделенными лесами, реками, болотами, да и просто большими расстояниями. Поэтому скорее следует рассматривать обстоятельства, благодаря которым христианство относительно легко было принято славянами-язычниками.

Одной из таких причин, возможно важнейшей, являлись длительные связи между Киевской Русью и Византией, знание верхушкой русского общества сути христианской веры, ее догматов и обрядов. Тем более что многие знатные киевляне уже были христианами, в том числе княгиня Ольга, бабка Владимира. В отдельных городах, по крайней мере, как мы видели — в Киеве и Новгороде, уже действовали православные церкви.

Кроме того, язычество на Руси не успело пустить глубокие корни. Не было построено добротных храмов, которые бы внушали священный трепет и служили религиозными центрами для укрепления духа язычников. Да и по сути, не сложилась каста языческих жрецов, способных влиять на умы и чувства верующих. Но и это еще не все.

Относительная легкость перехода славян в христианство объясняется и определенным сходством между их языческими богами и высшей божественной силой христиан. При всем том, что славяне-язычники поклонялись не одному, а многим богам, был у них и главный бог, который мог у людей, приобщавшихся к христианству, ассоциироваться с единственным богом. Эту точку зрения отстаивает профессор М.К. Любавский:

«…С одной стороны, у восточных славян было, хотя и смутное, представление о высшем небесном божестве Свароге, отце Даждь-бога, солнца и огня. На этом фундаменте легко могли укладываться и христианские идеи о Боге, как всемогущем Отце Небесном, и Сыне Божием, который именуется светом, солнцем правды. С другой стороны, и привычные представления славянина-язычника о множестве божественных сил находили себе аналогии в христианских представлениях о Матери Божией, ангелах, святых, демонах. Поэтому славянин-язычник должен был легко воспринимать христианское учение с этой стороны и приурочивать новые идеи к прежним представлениям. Так его Перун превратился в Илью-Громовника, его Волос в св. Власия, покровителя стад, его многочисленные лешие, водяные и домовые боги в христианских бесов и т.д.»

Такое смешение двух верований, конечно же, не способствовало чистоте новой религии. Произошедшая трансформация одних богов в других (в христианстве многочисленные боги обрели статус святых) вносила путаницу в представления верующих. Долгое время многие верования сосуществовали рядом, несмотря на угрозу греха, запреты, а то и преследования. Известно, что при Владимире новообращенные христиане подвергались репрессиям за сохранение памяти о прежних богах, а тем более за проявление к ним почтения.

Отдельным рецидивам язычества суждено было дожить и до нашего времени. Повторим, что ассоциирование многих языческих божеств с христианскими святыми приводило к некоторому замутнению христианства, но зато способствовало быстрейшему распространению новой религии. И приобщение славян к ней хотя и заняло долгое время, носило относительно мирный характер, не сопровождалось большими стрессами для людей.

Принятие христианства оказало многостороннее влияние на становление русской государственности. И ни в предшествующей, ни в последующей истории России не было события, равного по значимости крещению. Христианство дало ответы на коренные вопросы, всегда интересовавшие человека, — откуда произошел он сам и весь мир, что ждет его после смерти. Другое дело, насколько это соответствовало действительности, но новое учение объясняло мировое устройство и природные явления, вносило успокоение в умы и сердца людей, обещало предсказуемость жизни и того, что будет после.