Г. В. Плеханов

Эта вера в русского рабочего сохранила Плеханова среди распада эмиграции. Она же сплотила вокруг него небольшую группу друзей и единомышленников. Но деятельность их ограничивалась узким кругом эмигрантской литературы. Возникавшие и в России рабочие социалистические кружки не могли еще преодолеть косность обывательщины и реакции. В них воспитывались отдельные пропагандисты, пионеры русского социал-демократического движения. Между тем старое поколение интеллигенции уже сходило со сцены; новому имя Плеханова, не обвеянное ореолом мученичества или героизма, не было известно.

Зато оно становится известным в руководящих кругах западно-европейского социализма. Первые же работы Плеханова по истории материализма дают ему почетное место среди теоретиков марксовой школы; На международных социалистических конгрессах Плеханов, сначала рядом с Лавровым, выступает как представитель России. На этих конгрессах влияние участников определяется силой стоящих за ними рабочих организаций — профессиональных союзов или политических партий. Русские социалисты не представляют ни тех, ни других; они представляют лишь героическую традицию революционной борьбы и социалистические идеалы интеллигенции. И странным кажется пророчество Плеханова в 1889 г. на парижском конгрессе: «Русское революционное движение восторжествует, как движение рабочего класса, или оно никогда не восторжествует».

Плеханов впоследствии рассказывал, что к нему подходили искренне расположенные люди и говорили: «…неужели в самом деле можно верить в русский рабочий класс? Можно верить в русскую интеллигенцию — это понятно: русская интеллигенция имеет знания, имеет преданность делу, но верить в русский рабочий класс — это можно разве на зло кому-нибудь». [3]

Эту фразу, произнесенную Плехановым в 1889 г., часто повторяют в доказательство прозорливости Плеханова. Эта фраза стала даже формулой русского социалистического движения, по крайней мере, дореволюционного. И, конечно, она показывает, что Плеханов видел дальше и глубже, чем его современники. Вера его в марксистскую концепцию истории была так сильна, что он мог предсказать великую роль пролетариата в русской революции тогда, когда для всех это было в лучшем случае гаданьем, ни к чему не обязывающим. А Плеханов не пророчествовал только и не гадал. Он всю свою жизнь, все свои интересы подчинил этому грядущему вершителю судеб русской революции и истории, еще незаметному таинственному русскому рабочему классу. И во имя этого грядущего незнакомца он с таким усердием, с такой непримиримостью и нетерпимостью расчищал дорогу перед марксизмом, не щадя героических традиций, заслуженных авторитетов, почтенных святынь народничества…

А Плеханов в грядущую революцию верил, пророчил близкий ее приход и далек был от всякого пессимизма. Он правильно предсказал исключительную роль пролетариата в этой революции, и жизнь показала, что прав он, а не его противники.

Знаменитая его формула не была, конечно, ошибкой или обмолвкой. Недаром ее столько раз повторяли впоследствии, и она стала девизом русской социал-демократии. В ней концентрированы мировоззрение и психология русского революционного марксизма. В этой формуле содержится и абсолютная непримиримость русской социал-демократии ко всем другим партиям, и ее гордое притязание на монополию политического руководства; в ней и грядущая диктатура пролетариата, и советская власть. Русские коммунисты с полным основанием называют Плеханова своим духовным отцом.

В 1889 г. эта фраза звучала, как прямой вызов революционному народничеству, с которым, казалось, у Плеханова уже ничего не было общего.

Формула-фраза Плеханова имела впоследствии огромный успех. Она стала догматом, общим местом, очевидной в марксизме истиной, — пока не воплотилась, наконец, в жизни. На основании опыта пришлось дополнять формулу Плеханова «союзом с крестьянской беднотой», «уступками середняку» и еще многими другими уступками…

4

Политическое затишье 80-х годов имело большое и положительное значение в жизни Плеханова. Оно дало ему возможность проделать большую работу научной подготовки к будущей политической деятельности. Для того, чтобы придать марксизму вид законченного, полного и целостного мировоззрения, он основательно изучил философию. Трудами Энгельса, Каутского и Плеханова была завершена в этот период работа по приведению отдельных мыслей и положений Маркса и Энгельса в систему «ортодоксального» марксизма. Социализм получил философское обоснование и наукообразный вид. Свою особую задачу Плеханов видел в том, чтобы связать исторический материализм с философским. Ему принадлежит в этом отношении главная заслуга, и сюда, в эту работу, казалось бы, отвлеченной мысли, он внес всю страстность и непримиримость революционера. Он не был оригинальным мыслителем, творцом философских систем; но он не был и только популяризатором чужих идей. Его можно было бы всего скорее назвать архитектором. Из беспорядочного и необработанного богатого материала, оставленного Марксом, Плеханов и Каутский под влиянием Энгельса создали строение, подкупающее простотой, легкостью и ясностью своих линий. В этом здании марксизма был свой стиль, и творцам «ортодоксии» был этот стиль так же дорог, как и все здание. Работа требовала критической борьбы с противниками. В современной социалистической литературе она была революционной и разрушительной. Она уничтожала догматы и ниспровергала авторитеты. Но когда система была закончена и застыла в главных своих очертаниях, она сама стала приобретать силу догмата и славу авторитета. Поправки, дополнения и переделки могли испортить стиль, — и вчерашние творцы превратились в охранителей. И среди стражей и охранителей ортодоксального марксизма Плеханову, по справедливости, принадлежит одно из первых мест.

Но опасность «ревизии» была еще впереди. Классический марксизм торжествовал в Европе, завоевывая, — хотя и с трудом, хотя и медленно, столь непокорные страны, как Англия и Франция. В истории социализма это было начало господства немецкой социалистической мысли, гордившейся справедливо и лучшими теоретиками, и лучшими практиками рабочего движения.

Россия оставалась еще в стороне от международного социализма. Группа «Освобождение Труда» была чисто литературной группой, с незначительными и случайными связями в России. Но уже начинало проходить оцепенение тяжелого десятилетия, и возникали повсюду отдельные кружки, в которых интеллигенты встречались с одиночками-рабочими. И всюду, в центре

России и

в

далеких городках Сибири, происходили горячие споры, шел пересмотр прежних теорий и программ. Брошюры Плеханова и Аксельрода проникали сюда, как проникали и вести об успехах социал-демократии на Западе. А вместе с тем на глазах происходил рост рабочего класса в России. Можно было приостановить на время политическое развитие России, задержать террором ход революции, по неудержимо и бурно шел экономический рост страны, подымались словно из земли фабрики и заводы, шевелилась оживленно потревоженная деревня… И выполнялось пророческое видение Плеханова: рабочий выступал на первый план в революционном движении рядом со студентом и земским статистиком. Вопрос о судьбах капитализма в России был решен бесповоротно и решен в пользу марксистов.

Плеханова еще не знает новая молодая русская интеллигенция. Но в нелегальных кружках он уже владеет умами. Его имя — лозунг и символ. Его брошюрами зачитываются, и он уже не диссидент, раскольник в революции, а учитель и авторитет. Он — вождь новой партии, которая еще не сложилась, не оформилась, не имеет программы и организации, но уже существует в единстве стремлений и целей социалистической интеллигенции. Молодой Ленин, как и молодой Мартов, называют себя учениками Плеханова; их заветная мечта — быть в Женеве у учителя.

Голод 1891 г. — «всероссийское разорение» — дает толчок общественному движению, окончательно освобождает интеллигенцию от кошмара реакции, апатии, идейного разброда. Правительство впервые чувствует растерянность; в обществе и литературе стыд и сострадание к голодным заставляет говорить громче и смелее. Молодежь ищет выхода своим настроениям, смутным и неопределенным. Уважаемые писатели зовут на борьбу с голодом, народнические мотивы переплетаются с филантропией, культурничеством, толстовским христианством. В это время одна за другой появились две брошюры Плеханова: «Всероссийское разорение» и «Задачи социалистов в борьбе с голодом»; в этих брошюрах социалистическая интеллигенция нашла то, чего искала. Плеханов звал к революционной борьбе с политическим режимом, источником голода, обнищания и разорения русских крестьян.