Я Береза, как слышите меня

Ходили мы и на экскурсию в знаменитое Прямухино. А знаменито оно было хозяевами имения, его гостями и парком. Парк вместе с деревней и усадьбой основан еще при Петре I - это легенда, а настоящая его история началась с 1790 года, когда здесь поселился молодой дипломат, доктор философии, поэт и переводчик А.М. Бакунин. У Бакуниных было одиннадцать детей. Старший сын Михаил, в молодости артиллерийский офицер, затем член кружка философов и поэтов, и прославил род Бакуниных.

Морячки

Однажды в наш в класс пришел молодой человек и отрекомендовался секретарем Каменского райкома комсомола. Он рассказал нам о Программе, Уставе ВЛКСМ, а затем спросил:

- Кто желает быть комсомольцем? Прошу поднять руку.

Мы все подняли руки. Через неделю тот же паренек в присутствии учителей торжественно вручал многим из нас комсомольские билеты. Помню, выходили мы по одному к столу, покрытому кумачом, и произносили слова клятвы - быть всегда в первых рядах строителей и защитников своей Родины. Выступали мы впервые, говорили кто как мог, краснея и заикаясь, но с великим наслаждением и гордостью стали носить защитного цвета гимнастерки, подпоясанные широким ремнем с портупеей. На портупее - узеньком желтом ремне - красным огоньком сиял Кимовский значок (КИМ - Коммунистический Интернационал Молодежи). Деньги на эти костюмы мы заработали, разгружая дрова на станции Кувшино. Рассказывали, что эту станцию построила хозяйка здешней каменской бумажной фабрики Ю.М.Кувшинова. На первое прошение, которое она написала царю с просьбой разрешить построить железною дорогу от Торжка до Каменного, протяжением сорок верст, был отказ с мотивировкой мало расстояние. Кувшинова не успокоилась. Наняла частных проектировщиков и договорилась с ними на увеличение в проекте расстояния железной дороги на семнадцать верст. Проект был сделан и царь его утвердил. Дорога была построена.

Вот почему теперь, подъезжая к Кувшинову, поезд начинает вилять то в право, то влево, нагоняя километры. Здесь-то, на станции, мы часто и грузили дрова да разные товары - для заработка, а то и без заработка - на субботниках.

Еще о Кувшиновой. Кроме железной дороги она построила для рабочих больницу, народный дом, две школы, детский сад. На фабрике в ночную смену обязательно кипятился чай в самоварах, рабочие могли и в обеденный перерыв попить чаю с дешевыми конфетами и баранками "за счет конторы" как говорили здесь. После Октябрьской революции Кувшинова сразу же передала все движимое и не движимое имущество Советской власти. Железнодорожная станция, а теперь и город именуются Кувшиново.

Да, так вступили мы в комсомол. Теперь ко всем нашим делам прибавились комсомольские поручения. Меня и Настю Рассказову от нашей комсомольской ячейки включили в агитбригаду по созданию колхозов в Новском сельском Совете. В бригаду входили уполномоченный райисполкома, председатель сельского Совета, директор нашей школы и мы с Настей - представительницы комсомола.

Первый поход за колхоз - в деревню Жегини. И вот в большой избе, уставленной скамейками, собрались крестьяне. Под потолком две десятилинейные керосиновые лампы, от самосада сизой тучей дым над головами. Уже шестой раз держит речь уполномоченный райисполкома, доказывая преимущества коллективного хозяйства над единоличными. Он говорит о том, что трактором куда легче и быстрее можно вспахать землю, чем однолемешным плугом или сохой, что трактором-то десять десятин за сутки обработаешь, а сохой или плугом работы на всю весну или осень.

- Хватит нам сказки рассказывать, - крикнул кто-то. - Где он, трактор-то твой?

- Вот вступите в колхоз и трактор получите.

Когда стал выступать директор нашей школы Николай Николаевич Поляков, в задних рядах зашумели:

- А ты сам-то вступил в колхоз?

- Но я же учитель, учу ваших детей.

- Так вот ты на жалованье, а мы чем будем кормиться, когда все отдадим в колхоз? - не унимались в избе. - А комсомолки твои вступили?

Я вспомнила, какой сегодня утром был тяжелый разговор с мамой. Она ни за что не хотела вступать в колхоз и мне сказала:

- Ты вступай, если хочешь, а меня не трожь! Последнюю коровенку на общий двор не поведу...

Собрание в Жегинях продолжалось. Председательствующий все просил приступить к записи желающих, но никто первым на этот шаг не решался. Наконец к столу вышел худой, в рваном полушубке и подшитых валенках крестьянин и заявил:

- Стало быть, делать нечего - пишите!

К утру записалось в колхоз двадцать с лишним семей. А через две недели, когда скот и живность начали обобществлять, колхоз распался. Помогло этому еще и то, что в газетах была напечатана статья Сталина "Головокружение от успехов". И тут же начались аресты и ссылки кулаков. Откуда только взялись они в наших-то тверских деревнях? Тогда же образовались комитеты бедноты из самых ленивых, понятно, бедных крестьян. Я помню несколько показательных судов в нашей Новской школе, которые проходили по ночам.

Отца моей подружки Насти Рассказовой - Василия Рассказова, - имевшего в хозяйстве одну корову, одну лошадь и две овцы объявили кулаком, а мою маму, имевшую к тому времени одну корову, - подкулачницей, потому что она защищала, как могла, своего соседа Рассказова. "Кулаков" судили, а то и просто без суда и следствия ссылали невесть куда...

Меня с Настей за невыполнение комсомольского поручения и за "связь с кулаками", долго не думая, из комсомола исключили. С какой же душевной болью положила я на стол перед Толькой Гурьяновым, нашим активистом, свой комсомольский билет! Ему многие возражали, отстаивая нас, но он уперся и долго читал какие-то цитаты из "Капитала" Маркса. Я стояла поникнув, ничего не слыша, ничего не понимая. А дома всю ночь писала длинное-предлинное письмо в обком комсомола, в котором просила разобраться в моем деле, восстановить меня в комсомоле и строго наказать Тольку Гурьянова...

К окончанию школы в комсомоле меня восстановили. На выпускной вечер мы с Настей пришли, как говорили у нас в деревне, разнаряженные "в пух и прах". На нас были черные юбки из "чертовой кожи", белые кофточки из коленкора с матросскими воротниками, на ногах прорезиненные тапочки и белые носочки. На вечере мы пели песни, читали стихи, танцевали. Нас с Настей, как "морячек", упросили исполнить "Яблочко", и мы с радостью выплясывали, как умели.

Вместе со свидетельствами об окончании школы всем нам дали рекомендации на дальнейшую учебу. Меня и Гурьянова рекомендовали в педагогическое училище, Настю Рассказову - в сельскохозяйственный техникум. Никитину, Милову, Лиде Раковой рекомендовали закончить девятилетку и учиться дальше в институте.

Подземка

Но страницы газет звали нас на стройки пятилетки, и почти весь наш выпуск разъехался - кто куда. Все стремились, как тогда говорили, участвовать в индустриализации страны. Мы хотели работать и учиться.

В то лето брат Василий с семьей отдыхал в деревне. Маме он помог накосить сена для коровы, заготовил дров на зиму. Много рассказывал о Москве, о стройках, о том, что в столице будет подземная железная дорога - метрополитен.

- Это зачем же ? - спросила мама.

- Чтобы быстрее добираться до работы, - ответил Вася. - Во многих развитых странах метрополитен построен еще в середине прошлого века. В Лондоне "подземка", как ее там зовут, была открыта в 1863 году с поездами паровой тяги. В Нью-Йорке - в 1868 году, в Париже - в 1900-м...

Мы все удивлялись осведомленности брата, а больше всего тому, что в Москве будет метрополитен. Не слыханное ранее слово! Про себя я уже твердо решила, что поеду с братом и постараюсь устроиться работать на этой загадочной стройке. Но когда объявила об этом маме, она запротестовала, запричитала: мол, вот растила, растила детей, а они все разлетаются из родного гнезда и останется она одна - одинешенька. Вася убедил маму, что в Москве я буду обязательно учиться дальше. С тем и уехали.

По приезде в столицу я первым делом отправилась искать райком комсомола. С робостью вошла в здание и начала гадать, в какую бы дверь постучаться.