Дневники

27/IV

КИЕВ

Вчера смотрел у Франко «Украденное счастье» [31]. Бучма… [32] Это явление! Заразительный, глубокий и удивительно дорогой. Он так волнует, что спасу нет. Смешной и трогательный, некрасивый и неотразимый. Единственно, что ставлю ему в минус, — всего очень много и все очень длинно. Это мешает даже ему. Вот кого надо было пробовать на Богдана [33], а не Добровольского [34] и не меня. Правда, он стар.

1/V

МОСКВА

Меня встретил М. М. Садовский [35].

— Дядя просил меня узнать, не хочешь ли ты в Малый театр?

— Ну что мне делать у вас?

— Ты с ума сошел. У нас любят людей знаменитых.

Думать об этом или нет?

А что, если посоветоваться с Хмелевым [36], он относится ко мне хорошо и театральную обстановку в городе знает.

Звоню.

Слышу приветливый басок. Н. П. смотрит в корень: не ждет вопроса.

— Хотите в МХАТ? Пожалуйста.

— Я не по этому поводу, Николай Павлович, — засмеялся я…

А не увлечет ли вас работа в студии Ермоловой? Будете много играть. — И после паузы — А знаете, какая у меня возникла мысль? А не передать ли мне руководство студии вам? А? На первое время я вам помогу. Я верю вам. Это свалилось так неожиданно, что я растерялся и промямлил что-то невразумительное.

— Всё верны Завадскому? — послышалась ревнивая интонация.

Он ревнует меня к Завадскому не меньше, чем Завадский меня к нему.

Разговор скоро кончился.

Вот так посоветовался! Здоров я дела делать!

Итак, Хмелев…

А какой там косяк больших и с возрастом жадных до работы актеров! Прекрасных актеров и… безработных… В этой шеренге последний, которым я стану, совсем не будет виден от правого фланга, где стоят командиры. А высовываться я не умею. А у меня считанные годы. И я не имею права ждать роли десятилетиями. И не буду я считать за милость, если в конце десятилетия получу какой-нибудь эпизод, разучившись говорить и играть на сцене. А я вижу, что в силах делать и не эпизоды… Нет, мне будет очень трудно. Уж если Хмелев вытирал кулаком слезы обиды, мне будет нестерпимо трудно. Нет!

Вот день!

Ночью был у Бояджиева [37]. Он настоятельно рекомендует переходить в Театр Красной Армии. «Попов [38] очень заинтересован твоей кандидатурой, момент самый подходящий… а если у Ю.А. что-то и выйдет с театром, всякий поймет твой отказ от перехода в Театр Красной Армии».

М. Ромм [39] говорил долго, пространно. Ему, по-видимому, понравились мои соображения по поводу роли и сценария «Мечта».

Березанцева [40] после передавала, что Ромм никого больше не хочет видеть в центральной роли. Я честно сказал ему, что вопрос решать и пробоваться не буду, пока не решится вопрос с Богданом [41]. Героическая линия в искусстве — моя магистральная линия, а кроме того, я обещал Савченко [42] и должен держать слово, раз он никого не пробует кроме меня.

Потом размечтались о героическом. И когда я ему рассказал, какие роли играл и к каким стремлюсь, он заверил меня, что со мной будет снимать «Пиковую даму».

5/V

Вечером смотрел у Попова «Суворова» [43].

Хороший, теплый спектакль. Но в истории советского театра следа не оставит. Бедные актеры! — в пьесе одна роль, а остальные — «при». И делать им нечего. А кроме того, сама сцена… Ростовская кажется в сравнении с этой — нормальной средней сценой [44].

Смотрю спектакль, а на душе грустно-грустно. Все — другое, все — чужое. Не говори я с Поповым, может быть, и спектакль смотрел бы иначе, со стороны, но как только вспомню о возможности работать здесь, до боли станет жаль своих надежд, трудов, лишений, связанных с постройкой своего театра. Воспитан я в других требованиях, в других критериях… Их люблю… а все остальное, хоть и не менее прекрасное, для меня чужое, и возможность включиться в это дело не волнует.

6/V

Сегодня мне еще одно предложение. Вот пошло дело!

Звонил Штраух [45] — он теперь руководитель театра — и спрашивал о возможности вести со мной переговоры о переходе в Театр Революции или хотя бы на роль Паратова. Сватал работать на правах «гастролера» в «Бесприданнице», «чтобы вернуться в театр Завадского, когда он будет организован».

Жаль, что с работой над Богданом я не смогу совместить работу над Паратовым. Я бы попробовал. Но что это происходит с Астанговым [46]?

Ю.А., видимо, не хочет выпускать меня из виду, а к тому же ему нужна помощь в чужом коллективе… В Театре Революции ждут от него законченного рисунка ролей, мизансцен, трактовок…

28/V

Получил вторичное предложение от Штрауха. Что отвечать ему? Никуда не хочу. Хочу своего театра.

Итак, предложения:

Ленинград — Ленкомсомол, Радловский, Александринка… Москва — МХАТ, ЦТКА, Малый, Берсенев [47].

Нечего ковыряться, как гоголевской невесте: нос бы одного, да рот другого!.. Во всех театрах есть хорошие режиссеры, актеры, спектакли… и в каждом можно биться за искусство. Но зачем все это именно мне?!

Зачем же именно я отдал пятнадцать лет, тяжелейших пятнадцать лет на организацию своего театра, который я полюбил, который меня волнует и манит к себе.

Хочу молодого, смелого, задорного театра, театра устанавливающихся советских традиций, театра поиска, мастерства, своего репертуара, своего почерка в этом репертуаре, театра, которым бы я мог гордиться, как своим детищем, который был бы нужен моему народу.

Ужель были напрасны все усилия, приложенные к строительству именно такого театра? То в виде заместителя директора, то осветителя, то рабочего сцены, простого декоратора, со своими бессонными ночами, полуголодным существованием? Ужель?!

Ведь все переносилось ради мечты! Потому что во МХАТ я мог перейти и после первой роли в студии!

Вот мы готовы опять ломать горы!

Нет к нет! Только свой театр!

17/VI

РОСТОВ-НА-ДОНУ

Прощался с учреждениями, знакомыми, депутатством… [48] Больше не выберут… Жалеют, что я уезжаю. На сей раз разговоры на эту тему искреннее и теплей.

Очевидно, память в городе останется хорошая. Дорого мне это.

…Вечером ко мне собрались не собиравшиеся ко мне никогда профессора университета, среди них Сретенский, Полторацкая, Переплетчикова [49], Закруткин [50]… студент Тхаренко [51]… Принесли шампанского, и мне вдруг стало ясно, что здесь остаются действительно добрые друзья… А я и не знал… Речи не клеились, получались академичными и сухими при красных глазах, а у некоторых и при слезах. Очень жалели, что потеряли театр. Точно понимают, что город больше такого театра иметь не будет, какие бы старания оставшиеся ни приложили…