Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...
Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго... читать книгу онлайн
В книгу вошли письма, дневники и путевые заметки Юлиана Семенова, а также воспоминания друзей и близких писателя. Бережно собранные его младшей дочерью, они не только ценные источники осмысления фактов и событий, но и познания внутреннего мира художника, его творческих исканий, жизненных сомнений.Трудная юность, опасные командировки, конфронтация с бюрократической системой, семейные неурядицы — все это позволит читателю лучше представить творческую и личную жизнь известного писателя, родоначальника детективного жанра в нашей стране, Юлиана Семенова.Несомненно, книга будет с интересом встречена читателями.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
НИКОЛЬСКИЙ. Прошу. В чем дело, товарищи?
САША. Мы по поводу Иванова. Нам сказали, что вы с нами будете разговаривать.
НИКОЛЬСКИЙ. Садитесь. С кем имею честь?
ЛЕНЯ. Мы институтские друзья сына адмирала Иванова.
НИКОЛЬСКИЙ. Очень приятно. Моя фамилия Никольский. Зовут меня Александр Николаевич.
ЛЕНЯ. Его — Саша.
САША. Мы вроде цирковой клоунады: а его — Леня, Леонидом как-то неудобно величать, выспренно.
НИКОЛЬСКИЙ. Леня, по-моему, вполне прилично. Ну, выкладывайте свои вопросы.
ЛЕНЯ. Сына Иванова вчера исключили из института. А завтра его вызывают на бюро: исключать из комсомола. Мы считаем это несправедливостью.
НИКОЛЬСКИЙ. За что его исключили из института?
САША. Он не верит, что его отец — враг. Он требует доказательств.
НИКОЛЬСКИЙ. За это никто не имеет права исключать из института. ЛЕНЯ. Я последний раз врал в детском саду.
НИКОЛЬСКИЙ. Дистанция огромного размера. Ясно. Ну, хорошо, а как бы вы поступили, столкнувшись с такой картиной: человек арестован, все верят тому, что он враг, а находится один, который кричит: «Докажите! Не верю!» Как бы вы поступили?!
САША. Очень просто, товарищ Никольский: доказал бы.
НИКОЛЬСКИЙ. Каким образом?
САША. Судил бы народным судом.
НИКОЛЬСКИЙ. А если затронуты вопросы государственной тайны…
ЛЕНЯ. Бывают закрытые заседания, когда затронута государственная тайна.
НИКОЛЬСКИЙ. Погодите, ребята... Ну, хорошо: так же вообще можно все брать под сомнение. Вот мы даем сообщение в газетах, что обезврежена банда диверсантов. Этому, значит, тоже можно не поверить?
САША. Там диверсанты, товарищ Никольский, а здесь контрадмирал, депутат Верховного Совета и Герой Советского Союза!
ЛЕНЯ. Мы, когда не верим, что Сергей Иванович Иванов враг — мы не вам не верим! Мы себе не верим! Так ведь никому верить нельзя будет, не то что вам. Себе самому — и то веры не будет. А как же трудиться, как любить, как думать, если веры нет?!
НИКОЛЬСКИЙ. Да...
ЛЕНЯ. Мы ведь за каждого человека должны бороться, ведь нас так учит партия... Разве нет?
НИКОЛЬСКИЙ. Так.
ЛЕНЯ. Если Сеньке нельзя, тогда нам дайте свидание с Ивановым, пусть нам скажет, что он — враг. Тогда либо Сенька поверит нам, либо он действительно заражен неверием, и тогда мы порвем с ним все отношения, как с потенциальным противником...
НИКОЛЬСКИЙ. Да... Ну, пойдите, подождите минуту в приемной.
Ребята выходят из кабинета.
НИКОЛЬСКИЙ (снимает трубку телефона). Соедините меня с Рюминым. Товарищ генерал-майор? Никольский. Я снова по делу Иванова. Я не могу отделываться молчанием. Нет, увольте. Мой принцип? Правда, генерал, наша правда — вот мой принцип. А правда не боится, когда говорят вслух! Что? Нет, я не буду повторять ваши слова. Да, не буду! Я не попугай, а солдат партии! Нет, партии, а не ваш! Я пришел в это здание с Дзержинским, и мы дрались за правду — правдой, а не кулаком и матом! Вы орете, как жандарм, мне стыдно за вас, Рюмин! Мне стыдно за вас! (Брезгливо кладет трубку на рычаг.)
Приемная, ДЕЖУРНЫЙ вызывает по списку фамилии. Посетители поднимаются один за другим. ДЕЖУРНЫЙ. По делу Куйбышевой. Отказано. Осуждена правильно. В пересмотре отказано.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Вознесенского. Осужден правильно.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Эйхе. Отказано. Осужден правильно.
Парень уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Постышева отказано. Осужден правильно.
Старик уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Кузнецова: осужден правильно.
Девушка уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Бабеля отказано.
Уходит девушка из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Орджоникидзе отказано.
Женщина уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Якира отказано. Осужден правильно.
Парень уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Крестинского отказано, осужден правильно.
Старуха уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Рудзутака отказано. Осужден правильно.
Старуха уходит из приемной.
ДЕЖУРНЫЙ. По делу Виноградова, Когана, Фейнберга, Вакс-мана и Майорова... Арестованы правильно, ведется следствие. По делу Тухачевского. Осужден правильно. Все.
ДЕЖУРНЫЙ уходит. В приемной остаются только Леня и Саша.
ЛЕНЯ. Ты слушал? САША. Да. Пошли. Пожалуй, мы тут ничего не высидим. Пошли лучше к Сеньке. Ребята уходят.
НИКОЛЬСКИЙ в своем кабинете нервно ходит из угла в угол и курит, жадно и нервно. Потом останавливается перед портретом Дзержинского и обхватывает голову руками. Так и стоит перед его портретом, замерев, а потом начинает раскачиваться из стороны в сторону. НИКОЛЬСКИЙ. Феликс Эдмундович! Что же это такое творится, Феликс Эдмундович!!!
(Достает из кармана пистолет. Подносит к виску. Так стоит долго, по-прежнему раскачиваясь.) Нет. Я обязан жить. Обязан жить для того, чтобы сказать правду! Я обязан буду сказать всю правду, Феликс Эдмундович!
