Прошлое с нами (Книга первая)

Капитан Букштейн приподнялся в стременах, конь рывком взял барьер — глинистую стенку. Вслед за ведущим строй двинулся лощиной, оставляя во ржи утоптанную полосу. Правила маскировки, похоже, вступили в силу. Впереди ручеек извивается по дну широкой лощины, в зарослях осоки. Тридцать лет назад, в дни, когда производились съемки русской карты, сплошная растительность покрывала оба склона. Граница обработанных полей лежала дальше. У изгиба ручья находилось болотце, теперь тут поляна, правда, мокрая, десяток копен сена, повозки. Пять-шесть крестьян, оставив грабли, степенно кланялись, приветствовали строй.

Кустарник произрастал на правом берегу по всему склону, на левом — жидкой грядой вдоль проселочной дороги. Капитан Букштейн приостановил коня. Заросли достигают высоты трех-четырех метров. Пара всадников впереди — командир 2-й батареи лейтенант Криклий и его заместитель лейтенант Павлов, а за ними большая часть командиров из 212-го ГАП остановились. Здесь район огневых позиций по меньшей мере четырех батарей, в том числе 2-й — нашего дивизиона.

Все, кто остался, спешились. Только лейтенант Павлов не сошел с коня. Рекогносцировочная группа продолжала движение. Когда расстояние уменьшилось, Павлов поднес к фуражке руку, ладонь вывернул наружу до невозможности, как делают гражданские люди, приветствующие парад. Лейтенант Величко удивленно повернул голову.

— Подобрать поводья... и руку держите, как следует, если перед вами строй. — Есть подобрать и держать,— ответил Павлов, довольный, что шутка не осталась незамеченной.

Четверть часа спустя рекогносцировочная группа остановилась.

Я передал Перикла коноводу и вслед за командиром батареи направился к траншее, которая вела к дзоту, оборудованному, по-видимому, для прикрытия южных склонов бугра. Сооружение в точности напоминало увеличенный до натуральных размеров макет из класса инженерной подготовки Сумского артиллерийского училища. Энтузиаст своего дела, полковник Лопатин — начальник цикла инженерной подготовки училища — нашел бы работу похвальной. Перед амбразурами грунт тщательно отсыпан, укрыт дерном. Наружная дощатая обивка окрашена в цвета полевой зелени. Аккуратно, чисто. Но дальше впечатление портилось. Масксети, развернутые на отдельных участках ходов сообщения, ведущих к дзоту, увядшая зелень под откосом демаскировали то, что предназначены были скрыть.

На западном склоне бугра — хозяйственные постройки, скопление повозок, лошади в упряжках, толкутся люди. Производилось строительство дота. Под фальшкрышей— стены, одетые в опалубку. Куча глины, вынутой из котлована. Тут же, рядом,— бетономешалка, тачки, бочки, доски, навалом бревна, воет циркулярная пила. Куда ни взгляни, никаких следов растительности, голый, избитый косогор.

Военинженер, руководитель строительства, приняв полковника Порошенко за старшего, явился с рапортом, стал давать объяснения. В качестве рабочей силы на строительстве использовался рабочий батальон, укомплектованный гражданскими лицами разных возрастов. Стройматериалы доставлялись на повозках местным населением.

До того дня я представлял саперов с лопатами, кирками и шестом, на который одевался моток колючей проволоки. Их дело — постановка мин, оборудование окопов для пехоты и командных пунктов, содержание в исправности путей сообщения. А тут — индустриальная панорама.

Строительство железобетонных сооружений на местности — сложная производственная задача. Наряду с организацией рабочей силы необходима уйма разнокалиберного оборудования и механизмов, инструменты, электроэнергия, складские помещения, источники воды, горючее — одним словом, техническая база. Жаль, что инженер, возглавлявший строительство, не заботился о том, чтобы содержать сооружаемый объект и прилегающий участок местности в должном порядке.

Я ожидал, что рекогносцировочная группа возвращается обратно к стоянке лошадей, но капитан Букштейн взял направление в сторону границы. Численность рекогносцировочной группы уменьшилась. Часть командиров 86-го ОПТД осталась в районе строительства.

На бугре колышется под ветром рожь. В лощине воздух неподвижен. Жарко. Безлюдие. Не видно ни одного человека.

Командиры шли молча, в порядке по два. Справа на склоне — одинокое строение над гладью ржаного поля, серая стена, ни крыши, ни окон, ни дымовой трубы.

Капитан Букштейн остановился, последовала команда: «Приступить к ориентированию карт!» Местность вокруг, что называется, безлика совершенно, голые склоны, справа пологий, на другой стороне — с некоторой крутизной. Единственная отправная примета — проселочная дорога. Но куда ведет она, откуда?

На моей карте последняя отметка сделана в месте скопления повозок у строящегося дота, на стыке листов, около трех километров назад. Как найти то, что изображалось в масштабе карты на местности? Направление на северный полюс я могу определить по солнцу. А дальше... Старая съемка! У командира батареи современная двадцатипятитысячная карта нашего генерального штаба с координатной сеткой и сведениями, которые отмечаются на полях. Конечно, я сделал оплошность, забросив ведение карты.

Лейтенант Величко неодобрительно следил за перемещением моего карандаша. Вот, кажется, я найду то, что искал. Старший группы начал проверку.

— Внимание! — произнес вполголоса командир батареи.— Перенесите,— он подвинул свою карту. Пунктирная линия маршрута тянулась от монастыря — исходного рубежа рекогносцировки — и дальше по всему пути движения. Две-три черты пересекали линию, это рубежи, где делались остановки. Был очерчен район строительства дота и огневых позиций 2-й батареи.

Капитан Букштейн обменялся рукопожатием с командиром батареи. Мельком заглянул в его карту и стал рассматривать мою. Двинулись дальше. Я хотел благодарить лейтенанта Величко.

— Деликатность здесь неуместна, ведите самостоятельно карту. Больше внимания... следите за местностью,— наставительно произнес он.— Рекогносцировка... ответственное занятие.

Строй остановился. Словно из-под земли возник дот. На меня он производил странное впечатление. Внешние контуры совершенно определенно открывают тайну его внутреннего устройства. Невероятно толстые стены. Закругленные углы, мрачный провал амбразуры. Что это? Храм мифических богов? Обломок фантастического камня, прилетевшего из глубины Вселенной?

Нет, ни то и ни другое. Серые стены возведены сегодняшним днем. В бетонной толще таится мысль о войне, о той минуте, когда под шквалом огня умрет все живое, растения и люди, уцелеет лишь то, что укроется за стенами дота.

Ни вблизи, ни дальше нельзя обнаружить никаких следов недавнего строительства. Кубическая масса бетона — словно игрушка, брошенная рукой великана посреди поля. Ржаные стебли тихо колышутся, чуть ли не касаясь серой шершавой стены.

Обогнув дот, командиры в молчании остановились. Глухо лязгнула тяжелая бронированная дверь, появился пехотинец. Рядом с бетонной громадиной он выглядел довольно беспомощным. В безотчетной тревоге командиры глядели один на другого. Казалось, вот-вот раздастся вой сирены.

Я не видел прежде железобетонных оборонительных сооружений в натуральную величину и немало удивился тому, что сторона дота, обращенная к границе,— монолит без единой щели. Амбразуры прорублены только в боковых стенах. Стальные двери наполовину заглублены в грунт. Наверху — колодцы вентиляционных труб и дымоходов.

Вооружения дот еще не имел. Семь-восемь пехотинцев — команда, занятая монтажом вспомогательного оборудования,— выстроились, чтобы приветствовать участников рекогносцировки.

В качестве основного калибра для дота — если судить по размерам амбразуры — предполагается установить, вероятно, 45-мм орудие.

Некоторые командиры высказывали сомнения относительно расположения дота, подступов и т. д. Но лейтенант-пехотинец, старший команды, стал заверять, что в секторе прикрытия вся местность простреливалась пулеметами и стрелковым оружием.

Капитан Букштейн объявил перерыв. Часть командиров ушла к месту, отведенному для курения. В группе, окружавшей капитана Корзинина, продолжался прерванный разговор.