Избранное

Читает: «Один генерал захотел командовать. Собрал он отряд мальчиков и отправился на войну. Шел-шел. Ка-ак его пулей ударит! Он и упал в болото. Вот и все». А знаешь, в книжке есть еще рассказ…

Я замечаю, у него обветрены губы, и говорю:

— Что ж ты облизываешь губы на улице?

Максим умолкает и сердито свертывает бумагу.

— Раз ты перебил меня, я тебе больше читать не буду.

И быстро выходит из комнаты.

Секунды через две-три заглядывает в дверь:

— А тут у меня еще много-много интересного!..

И прикрывает дверь.

Наказал.

Идем из детского сада.

— Мы тебе куртку купили, — сообщаю ему. — Потеплеет — будешь ходить в ней.

— Новую? — обрадовался он.

— Да.

— А какого цвета?

— Бежевого.

— Это как у мамы? Вот теперь у нас с ней бежевые куртки!.. На молнии?

— Нет, на пуговицах.

— Ну и правильно. А то у меня в черной, помнишь, молния порвалась. Молния такая никчёмистая… А ты дашь мне поносить куртку?

— Ну конечно.

Молчит. И заключает.

— Спасибо, папа. Это хорошо, что вы мне купили. Вы мне еще давно-давно не покупали куртку.

— Жил-был Чапаев. Была у него серебряная шашка. И рубил он однажды белогвардейцев. «Знаешь, Иван Григорьевич, нас было меньше, а беляков больше. Но мы победили. Это тебе говорю я, Чапаев!» Вот и вся сказка, папа.

Кто такой Иван Григорьевич — так и осталось неизвестно.

Лежу на диване. С полчаса как пришел с работы.

Подходит. Крепко целует в одну щеку, потом в другую.

— Прощай! — говорит трагическим тоном. — Прощай, я уезжаю в Испанию. Я белый моряк. Но я хороший моряк. И скоро стану красным. Прощай!..

Узнаю вариацию на тему телевизионного фильма «Салют, Мария!». Сцена прощания испанского моряка с Марией.

Не хочет есть за обедом. Ушел из-за стола. Обычно, когда начинаешь убирать еду, он тут же садится и ест. Мать решает использовать этот маневр и сейчас. Спрашивает:

— Максим, так что мне делать — убрать тарелку?

Отвечает спокойно:

— Смотри сама.

Смотрим по телевизору балет «Бахчисарайский фонтан». Объясняются Зарема и Мария. Зарема теряет сознание и падает.

— Почему она упала, папа?

— Да она же без памяти.

— Без какой памяти?

Начинается «сто тысяч почему».

Разыгрывает сцену из балета.

— Хандирей схватил кинжал, папа, и…

Я расхохотался:

— Какой тебе Хандирей?.. Хан Гирей!..

У Максима дрогнули уголки губ. Спохватываюсь.

— Ты ведь, наверно, просто ошибся, — говорю.

Отходит. Губешки растягиваются в улыбке.

— Да-а, я же и говорю — хан Гирей…

Не хочет раздеваться и поспать днем. А матери хочется поскорее «заняться своей тайной». Она строго говорит ему:

— Я приду через пять минут. Если ты не разденешься и не ляжешь спать, смотри, — она показывает на ремень.

Уходит на кухню и закуривает перед открытым окном — чтобы дыма не было в комнате. Немного погодя спрашивает:

— Ты разделся?

— Нет, мама, — отвечает Максим. — Ты еще можешь покурить…

Вот тебе и тайна.

— Что это у тебя лицо какое-то не твое? — спрашиваю.

— Я не умывал глаза, они заспатые.

Вечером. Говорит сам себе:

— У меня четыре дела: сходить в туалет, раздеться, проститься с папой на ночь и лечь спать. Сейчас я все эти дела сделаю. И буду молодец.

И правда. Уж через полчаса спит.

Ложится спать и тянет с собой в постель автомат.

— А ну-ка, убери его отсюда, — говорит мать.

— А он мне сказал, что хочет спать со мной — невозмутимо отвечает Максим.

— Однажды я служил полковым комиссаром… Оказался я в чужом городе, среди тридцати полицейских. Они фонтанами разгоняли рабочих людей. Я схватил автомат. Пчжж! Пчжж-ж! Потом лег за пулемет: та-та-та-та-та!.. И вдруг меня — пуля в плечо. Но не как Чапаева… Я пошел к медсестре. Она обинтовала мне руку… Вот как я спас людей от полицейских.

В программе «Время» сообщают сводку погоды в сопровождении чудесной музыки. Максим прибегает из соседней комнаты, где он строит что-то из кубиков. Говорят о температуре на Урале. На экране река, горы…

— Это Урал, где Чапаев погиб? — спрашивает.

— Да.

— А-а, это я уже знаю… И уходит.

Утро. Сижу работаю. Входит.

— С добрым утром, папа.

— Здравствуй.

— Мама говорит, сегодня еще выходной и мы не пойдем в детский сад.

— Да, сегодня выходной.

— А завтра?

— Завтра уже пойдем. Нам с мамой тоже на работу надо будет идти.

Вздыхает. Прижимается ко мне.

— Но ты по ребятам соскучился все-таки? — спрашиваю с тайным умыслом — подготовить его к завтрашнему утру.

— Да, соскучился…

— Кого же ты вспоминаешь?

— Ну, вот… — смеется. — Дима… Он за столом взял привычку нос чистить. Расковыряет, а потом кровь течет. И Тимур нос чистит. Оба сидят за столом и всегда нос чистят. Их уводят в умывальник. Нос надо чистить над раковиной…

— А Анечка что делает за столом?

Спрашиваю о тех, кого успел узнать, посещая с Максимом детский сад.

— Когда ее кормят, она ревет… А Виталий всякие фиги показывает и глупости болтает. Он такой циркач, папа, такой циркач…

— Кому же из вас больше всех достается от воспитателей?

— Сереже и Тимуру. Они голыми под кроватями ползают.

— А кто же лучше всех себя ведет?

— А лучше всех себя ведет Дима Сидорин. Он лучше всех ходит…

— Как же это он лучше всех ходит?

— Ка-ак ге-не-рал! Вот как!.. Ему пришлось звездочку дать, Диме.

— А кто дает звездочку?

— Да воспитательница. Только хотела дать ему звездочку — он испортился…

— Ну, а как ты себя ведешь за столом?

— Я первый ем.

— Во как!.. И первый одеваешься? Мне говорила Елена Васильевна.

— Нет, я теперь одеваюсь последний, — говорит Максим упавшим голосом. — Вы же меня последним берете из сада.

«С чего начал — тем и кончил».

— Мне же, сынок, далеко ехать до детсада с работы, — объясняю.

А Максиму, видимо, надоедает этот разговор, и он уходит к своим игрушкам.

Включаю телевизор. Передают концерт воспитанников музыкальных школ — юных пианистов, скрипачей, виолончелистов…

— Что это за концерт малышей? — спрашивает Максим.

Объясняю ему.

Объясняю, а сам едва сдерживаюсь. Не могу спокойно слушать…

— Папа, ты что  т а к  говоришь? — Он почувствовал слезы в голосе.

— Как? — переспрашиваю его.

— Чего ты плачешь?

Как ему объяснить?

Что сказать о несбывшейся мечте — стать музыкантом?.. О военном детстве?.. Зачем ему сейчас об этом?..

9 апреля 1973 года. Первый раз поехали с ним на Красную площадь. Побывали у могилы Неизвестного солдата, в Мавзолее, у памятника Минину и Пожарскому, посмотрели смену караула.

Возвращались домой в третьем часу.

— Приедем — сразу спать. Ты ведь устал, правда?

— Нет, папа. Я столько насмотрелся, что не буду спать.

Вечером допоздна строил из кубиков Спасскую башню Кремля.

— Она мне больше всех понравилась. На ней куранты бьют!