Загадка Фишера

БЕНТ ЛАРСЕН остается одним из немногих упрямцев, которые не хотят расставаться с вариантом «дракона» в сицилианской защите. А ведь атака белых здесь развивается сама собой… Слабые шахматисты одолевают ею гроссмейстеров. Однажды, когда «югославская атака» только появилась, я, просматривая «Шахматный бюллетень», обнаружил, что из каждых десяти партий белые выигрывают около девяти. Удастся ли черным усилить вариант? Поживем – увидим… Как правило, Ларсен избирает самые инициативные продолжения, но, переоценивая свои возможности, попадает в сомнительные позиции. Он часто находится во власти иллюзий.

Его партнер по многим матчам и турнирам ЛАЙОШ ПОРТИШ хорошо искушен в тонкостях староиндийской защиты. Но ему не хватает уверенности в своих силах.

С югославским гроссмейстером СВЕТОЗАРОМ ГЛИГОРИЧЕМ я сыграл более дюжины партий, и до 1966 года он был «трудным» для меня соперником. Помню нашу партию на турнире в Бледе (1961), закончившуюся вничью. Глигорич был настолько уверен, что я найду единственный спасающий ход, что записал его на своем бланке, пока я задумался на минуту, пытаясь найти что-нибудь посильнее…

ЛЕОНИД ШТЕЙН был талантливым шахматистом, блестящим гроссмейстером и хорошим другом. Я был потрясен его смертью в 1973 году. Он умер от инфаркта совсем молодым, ему не было и сорока. Он сам разрушал свое здоровье беспрерывным курением. Однажды я засек на часах как долго продолжалась его затяжка. 31 секунду! Просто удивительно, как взрослый человек может так хищнически относиться к своему здоровью и рыть могилу собственными руками!

ВИКТОР КОРЧНОЙ – мастер конкретной игры, и чем запутаннее позиция, тем увереннее он себя в ней чувствует. Каждый его ход ставит соперника перед необходимостью решать сложные задачи. Я не представляю, как играл бы против него в матче, так как совершенно не понимаю его стиля игры. Но я верил, что Корчной до меня не дойдет…

С АНАТОЛИЕМ КАРПОВЫМ, последним из мировой элиты, ставшим гроссмейстером на рубеже 60 – 70-х годов, я уже не играл. Он рос так стремительно, что трудно было определить предел его возможностей…

Игра ГАРРИ КАСПАРОВА отличается живостью. У него привлекательный стиль. Но зачем он иногда рискует, ставит партию на грань поражения? В их матчах с Карповым очень много ошибок…

5. По течению жизни

ВОПРОС: В чем цель Вашей жизни?

Р. ФИШЕР: Моя цель – лучше всех двигать деревянные фигурки, завоевать титул чемпиона мира по шахматам, добиться всеобщего признания. Но, быть может, это не единственная цель.

ВОПРОС: Что же тогда еще?

Р. ФИШЕР: Надо сделать все возможное, чтобы шахматы стали в Америке главным спортом. И еще – я хочу стать первым шахматным миллионером…

ВОПРОС: В таком случае Вам придется добиваться сверхгонораров. Возможно ли это?

Р, ФИШЕР: Я никогда не имел слишком много денег, хотя достиг такого положения, когда могу жить за счет доходов от шахмат. И все же я не могу похвастаться, что живу хорошо!

ВОПРОС: Если не секрет, сколько зарабатываете за год?

Р. ФИШЕР: Еще не столько, сколько хотелось бы. Но радуюсь, когда растет мой счет в банке. Хочу иметь шикарный автомобиль и роскошную виллу… (1968)

ВОПРОС: Что для Вас важнее – шахматы или деньги?

Р. ФИШЕР: Неумный вопрос! Неужели, познав в детстве нужду, я не имею права хоть сейчас жить так, чтобы не заботиться о завтрашнем дне?!

ВОПРОС: Сколько времени уходит у Вас на шахматы?

Р. ФИШЕР: Если готовлюсь к турниру – работаю много, а если нет – отдыхаю… Обыкновенно сплю очень долго, часов до двенадцати дня. Но это не главное. Шахматы – это и есть моя жизнь. Я так усердно изучаю их, что многие считают меня дураком.

ВОПРОС: Владеете ли иностранными языками?

Р. ФИШЕР: Я знаю прилично сербскохорватский, русский и испанский. И, конечно, английский…

ВОПРОС: А в какой степени владеете русским?

Р. ФИШЕР: Художественная литература для меня еще трудна, но шахматные книги на русском языке я читаю свободно.

ВОПРОС: Как проводите время, когда не участвуете в турнирах?

Р. ФИШЕР: Занимаюсь спортом. Читаю, слушаю радио и хорошие грампластинки.

ВОПРОС: Создается впечатление, что для Вас много значит одежда…

Р. ФИШЕР: Да, это правда. До 16 лет я одевался плохо. Люди ко мне относились не очень-то уважительно. Они как бы хвастались: да, он может побеждать нас в шахматы, но сам – невоспитанный мальчишка. Мне не нравилось это. И я решил показать, что они ничуть не лучше меня. Поэтому я решил хорошо одеваться.

ВОПРОС: Одежда – ваша слабость?

Р. ФИШЕР: Нет, скорее сила… (1961)

ВОПРОС: Где-то писалось, что у Вас большая коллекция костюмов?

Р. ФИШЕР: Все они пошиты на заказ. Из семнадцати моих костюмов два шиты у портного, который обслуживал президента Америки Джона Кеннеди! (1964)

ВОПРОС: Кроме шахмат и одежды, есть ли какие-либо другие интересы?

Р. ФИШЕР: Пожалуй, нет… Как-то решил научиться дзюдо, но, осмотрев нью-йоркскую спортшколу, пришел к выводу, что слишком низкий класс преподавания, слишком много шума и нет даже места, куда можно сложить одежду… Какое-то время интересовался оккультными науками и гаданием по руке. Это настоящая наука, а не глупость, как астрология. (1961)

ВОПРОС: И все?

Р. ФИШЕР: Много интересов! Особенно – актуальные события в мире, политика и другие новости. (1968)

Люблю музыку, спорт, телевидение. Раньше собирал костюмы, но теперь бросил. У меня нет машины, но в Белграде, на «матче века» (1970), я получил приз – машину «москвич» новейшей серии. Я, правда, боюсь автомобилей. У нас в Соединенных Штатах в прошлом году было 56 тысяч смертных случаев от автомобильных катастроф. И я решил: лучше ездить в автобусе. (1970)

ВОПРОС: Вы боитесь оказаться во власти слепого случая или влияния каких-то «инородных» сил?

Р. ФИШЕР: В шахматах, как и повсюду, коммунистические проходимцы стараются навредить свободному миру. Они опасаются гения Фишера и готовы на все, чтобы его уничтожить. (1962)

ВОПРОС: Были какие-то конкретные угрозы?

Р. ФИШЕР: Эти агенты, знаете ли, способны на многое… (1974)

ВОПРОС: В городе большей частью ездите в метро?

Р. ФИШЕР: К сожалению, да. Но там так грязно! Люди ездят в рабочей одежде, ломятся в вагон, как стадо животных. Это ужасно! (1961)

ВОПРОС: По своей натуре Вы аскет?

Р. ФИШЕР: Не берусь судить… Выпиваю, но не много – предпочитаю молоко или свежий апельсиновый сок. Люблю лирическую и рок-музыку, иногда захаживаю в ночные кафе, но не танцую, а только смотрю…

ВОПРОС: Ваше хобби?

Р. ФИШЕР: Пожалуй, играть в шахматы с самим собой. Я предоставляю своему «эго» сражаться со своим вторым «я». И хотя стараюсь играть в полную силу за обе стороны, почти всегда побеждает мое «эго»…

ВОПРОС: Но многие эксперты утверждают, что такие «поединки» невозможны!

Р. ФИШЕР: Отчего же. Это хорошая тренировка. Ведь чтобы победить – нужно разрушить само «я» соперника.

ВОПРОС: Как объяснить ваш «духовный экстремизм» и «тягу к высшему разуму»?

Р. ФИШЕР: Религия помогает мне лучше играть в шахматы – и это все, что меня в ней интересует. (1964)

ВОПРОС: Ваше отношение к славе?

Р. ФИШЕР: Сейчас я уже кое-что значу, а завтра буду еще известнее. Только неграмотные не слышали обо мне. И все же шахматы недостаточно популярны в Америке. Но, представьте, в поезде, пересекавшем Югославию, никто меня не узнал! А я много играл в Югославии, здесь меня любят и даже пишут мне письма, нередко с брачными предложениями… (1970)

ВОПРОС: Сладко ли бремя славы, так сказать, в зените популярности?

Р. ФИШЕР: Я не сторонник культа героев. Все равно многие не знают – американец я или эскимос. (1972)

ВОПРОС: Любите ли Вы время, в котором живем?

Р. ФИШЕР: Да!

ВОПРОС: Есть ли у Вас друзья? Гроссмейстер Горт однажды сказал, что шахматисту трудно иметь друзей среди шахматистов…

Р. ФИШЕР: Он прав. Ведь среди шахматистов жив дух соперничества. Мы соперники. Точнее, мы друзья-соперники. А вообще, у меня много друзей.