Трагедия подводной лодки «Комсомолец»

«Взрывы» сработали, появился и «столь мощный и неожиданный прорыв воды в прочный корпус». В этом донесении также дезинформации с избытком. Не были организованы рубежи обороны на кормовой переборке 5-го отсека. Не готов к эвакуации личный состав. Еще не отдана команда о подготовке к эвакуации. Не соответствует фактическому указанный в донесении дифферент.

Как упоминалось выше, 4-я и 7-я секции рабочей группы правительственной комиссии, анализируя снимки, сделанные с самолета, установили, что дифферент нарастал постепенно, и к 16 часам 30 минутам он составлял 2,5 – 3° на корму.

Также постепенно терялся запас плавучести из-за заполнения балластных цистерн и поступления воды внутрь прочного корпуса. На указанное выше время потеря запаса плавучести оценивалась рабочей группой в 760 тонн, при этом количество воды, поступившей в прочный корпус, – в 120 тонн.

Члены рабочей группы правительственной комиссии от промышленности считают, что при общей потере запаса плавучести в 760 тонн в прочный корпус к этому времени уже поступили свыше 200 тонн воды. Потеря запаса плавучести и снижение продольной остойчивости подводной лодки могли быть определены путем замера ее осадки и с помощью несложных расчетов. Но этого не делалось.

Посылая приведенные здесь донесения, руководство подводной лодки еще до 16 часов 35 минут считало, что корабль обречен на гибель. И даже в эти последние минуты трагедии руководству «Комсомольца» не хватило мужества сообщить всю правду командному пункту Северного флота.

Но с таким выводом не согласен заместитель главкома Военно-морского флота вице-адмирал В.В.Зайцев, который для журнала «Морской сборник» (1989, № 6) высказал такое мнение: «Уверенные доклады до 16 часов 35 минут свидетельствуют, что борьба за живучесть корабля проводилась планово, обстановка на лодке контролировалась, поступления воды в прочный корпус не отмечалось». Отсюда вывод: главное – это «уверенные доклады».

После таких заявлений вице-адмирала поневоле растеряешься и не поймешь, кому верить: то ли заместителю главкома Военно-морского флота вице-адмиралу В.В.Зайцеву, то ли председателю 4-й секции рабочей группы правительственной комиссии вице-адмиралу В.В.Зайцеву, подписавшему объединенный акт 4-й и 7-й секций.

Чем объяснить столь резкое изменение характера донесений с аварийной подводной лодки? Объяснение может быть только одно.

После возвращения из 5-го отсека (в 16 часов 24 минуты) мичман Каданцев получил приказание продуть цистерны главного балласта № 5 и 7 правого борта.

Мичман В.С.Каданцев (объяснительная записка): «По приказанию командира БЧ-5 я закрыл бортовой клапан ЦГБ № 7 левого борта и продул ЦГБ № 7 правого борта и ЦГБ № 5 правого борта. Крен стал нуль. Инженер дивизиона живучести доложил, что дифферент растет, уже 4° на корму».

При опросе правительственной комиссией мичман Кадан-цев уточнил, что продувание цистерн главного балласта он осуществлял остатками воздуха, находившимися в баллонах воздуха высокого давления перемычки № 3.

Записей в вахтенном журнале о продувании указанных цистерн нет. О продувании цистерны главного балласта № 7 правого борта говорит и лейтенант Зайцев. Не верить мичману Каданцеву и лейтенанту Зайцеву нет оснований.

Для выравнивания крена достаточно было продуть одну цистерну главного балласта. Однако решили продуть две цистерны. Насколько целесообразным было это решение и как оно сказалось на остойчивости и непотопляемости подводной лодки? Цистерны главного балласта № 5 и 7 расположены к носу от центра тяжести подводной лодки. При их продувании наряду с увеличением запаса плавучести растет дифферент лодки на корму.

Совершена очередная ошибка. Ухудшилось положение лодки и бесцельно израсходованы остатки воздуха высокого давления, которые со значительной пользой могли быть использованы для поддува цистерны главного балласта № 10 через трубопровод воздуха забортных устройств.

При продувании двух цистерн главного балласта одного борта подводная лодка получила мощную встряску и резко осела на корму. Скрылся под воду кормовой стабилизатор. В это время, по моим сведениям, командир подводной лодки Е.А.Ванин поднялся наверх и самолично оценил фактическое положение корабля. Это и резкое изменение положения подводной лодки и явились причиной изменения характера донесений об аварии.

В 16 часов 30 минут величина продольной остойчивости достигла столь малых значений, что быстрый рост дифферента и трагический исход событий можно было увидеть также «невооруженным глазом» неспециалиста, а посадка подводной лодки внушала тревогу, без единого проблеска надежды. Это подтверждается фотоснимками, сделанными с самолета, и показаниями членов экипажа.

Лейтенант А.В.Зайцев (магнитофонная запись опроса):

Вопрос: «Как связать нарастание дифферента со временем?»

Ответ: «1° на корму был приблизительно в 13.00, до 16.00 было 3°. Около 17.00 дифферент был 6,2°… С 16.30 до 17.00 начал резко возрастать дифферент».

Старший лейтенант медслужбы Л.А.Заяц (объяснительная записка): «Где-то в 16.30 – 16.40 я последний раз поднялся из ПЛ. Уже был приличный дифферент на корму, который продолжал быстро нарастать».

Капитан 1 – го ранга Б. Г.Коляда (магнитофонная запись опроса): " Стал после 16.00 расти дифферент, причем нарастание дифферента было быстрое».

Здесь уместно вспомнить приводимое ранее утверждение капитана 1-го ранга Коляды о том, что до 16 часов 20 минут дифферент подводной лодки не изменялся.

Вахтенный журнал:

«16.40 – Крен 6° на правый борт, дифферент 1,5° на корму».

Записанная в вахтенном журнале величина дифферента не соответствует фактическому, что подтверждается вышеприведенными показаниями и анализом фотографий, сделанных с самолета в это время. Вызывают сомнение и данные по крену.

Сообщения, полученные с подводной лодки в 16 часов 35 минут и в 16 часов 41 минуту, были для командования Военно-морского флота подобны грому с ясного неба. Командующий Северным флотом через командный пункт авиации флота передал приказ: «Приготовить ВСК», запросил через плавбазу «Алексей Хлобыстов»: «Доложить обстановку в 5-м отсеке, заглушён ли реактор, использовались ли газогенераторы, используется ли главный осушительный насос для осушения аварийных отсеков, доложить давление в аварийных отсеках, быть готовыми к эвакуации личного состава». Из приведенного запроса ясно, что в командном пункте Северного флота практически имелась весьма скудная информация об аварии и ходе борьбы с ней. И на этот запрос получен бодрый доклад (в 16 часов 50 минут): «Обстановка в 5-м отсеке нормальная, газогенераторы не использовались, борьба за живучесть продолжается». Что прикажете думать командованию Северного флота, получив такой уверенный доклад, который, как считает вице-адмирал В.В.Зайцев, «свидетельствует, что борьба за живучесть корабля проводится планово, обстановка на лодке контролируется и т д.».

А в это время:

Вахтенный журнал:

«16.42 – Приготовиться к эвакуации. Исполнителям сдать секретную литературу. Приготовить секретную литературу к эвакуации».

Вдумайтесь в эту фразу. Речь идет не об эвакуации пострадавших или больных на подходящие суда. Речь идет об эвакуации всего экипажа подводной лодки. Таким образом, посылая сообщение, полученное в командном пункте Северного флота в 16 часов 35 минут, руководство подводной лодки уже считало, что корабль обречен. В 16 часов 42 минуты был отдан приказ о подготовке экипажа к эвакуации с обреченного корабля.

Отдан приказ об эвакуации, но не сказано – куда эвакуироваться. Одно дело эвакуация на подходящие суда и совсем другое – в воды Норвежского моря. Так куда же собирались эвакуироваться подводники? Магнитофонные записи опроса:

Лейтенант А.Л.Степанов: «После этого я спустился вниз готовить секретную литературу к эвакуации, так как командир сказал, что сейчас подойдут корабли и на ПЛ останется только швартовная команда».

Мичман В.В.Геращенко: «Я думал, что подошло судно и нас снимают. Я спросил: „А кто здесь останется?“ Командир БЧ-1: „Не волнуйся, здесь останутся… Давай быстро наверх. Там разберемся“.