Лермонтов

А дальше происходит нечто неожиданное: Владимир Арбенин, «свободолюбивый юноша», как аттестует его советское литературоведение, возражает Белинскому: «Есть люди, более достойные сожаленья, чем этот мужик. Несчастия внешние проходят, — но тот, кто носит всю причину своих страданий глубоко в сердце, в ком живет червь, пожирающий малейшие искры удовольствия… тот, кто желает и не надеется… тот, кто в тягость всем, даже любящим его… им не могут сострадать: их никто, никто не понимает».

Здесь нет никакого обличения — Арбенин говорит о себе, о собственных страданиях. Его измучил раздор между матерью и отцом; его измучила неопределенность в отношениях с Наташей. Спасти мужика возможно, нужно лишь заплатить тысячу рублей, и бедную деревню опять посетит счастье (недаром мужик упоминает соседние деревни, где «живут покойно да весело» и песни поют на посиделках). Но какими деньгами купить счастье для Арбенина?

Кажется, что прав Белинский, который называет его «эгоистом», а все его переживания — «химерой»; но нет, житейская правда расходится с правдой высшей. Белинский вопрошает: «Как можно сравнивать химеры с истинными несчастиями? Можно ли сравнить свободного с рабом?»

Владимир отвечает: «Один раб человека, другой раб судьбы. Первый может ожидать хорошего господина или имеет выбор — второй никогда. Им играет слепой случай, и страсти его и бесчувственность других, все соединено к его гибели…»

Сцена V как раз и подтверждает истинность слов Владимира: купит Белинский несчастную деревню, и переменится участь мужичков. Более того, когда-нибудь отменят крепостное право… и что же? Люди по-прежнему будут несчастны, потому что никто и никогда не сумеет выкупить их на волю из заточения обманутой любви, ложной дружбы, людской несправедливости, непонятности, одиночества.

Мы видим здесь еще одну важную вещь, которую пока что не замечает Владимир: Белинский, как и Заруцкий в «Людях и страстях», — ложный друг; тема для Лермонтова болезненная. В чем ложность этой дружбы? Прежде всего в том, что Белинский пошл, и это выражается в том, как и что он говорит: «Друг мой! кто разберет женщин?», «Все проходит, зло, как добро…», «Учись презирать неприятности, наслаждаться настоящем, не заботиться о будущем и не жалеть о минувшем»…

Белинского замучила «карманная чахотка», и он вознамерился исцелить ее женитьбой. На ком же ему жениться? А вот подходящая партия — Наталья Федоровна. Что с того, что в нее влюблен лучший друг, Владимир Арбенин? Надо было Владимиру делать ей предложение, пока была такая возможность, а теперь — не обессудь, дружище, «мой черед». «Чья взяла, тот и прав. Я нахожусь в таких опасных обстоятельствах, что он должен будет мне простить». Что же должен простить Белинскому Арбенин? Что тот разрушил его возможное счастье с Натальей Федоровной, потому что находился «в опасных обстоятельствах», т. е. фактически на грани разорения? Белинский разменивает на деньги то, что размену на деньги не подлежит, — чувства. Вот чего не может вынести Арбенин. Об этом он, собственно, и говорил своему «другу» в пятой сцене: одни несчастья выкупаются деньгами, другие — нет. Но Белинский — ложный друг, не понявший ни слова из сказанного ему, — совершил сделку там, где сделки быть не могло.

Наташа дает согласие — из соображений «почему бы и нет». Наташа для Арбенина — «ангел». «Взор женщины, как луч месяца, невольно приводит в грудь мою спокойствие», — говорит Владимир. Все то же представление об истинной роли женщины: дарить мирную тишину. Вернемся опять к сцене V: что в первую очередь приводит в неистовое бешенство Владимира, когда он слышит о самодурстве злой барыни? То, что все эти злодейства творит существо женского пола: «До такой степени злодейства доходит женщина, творение иногда столь близкое к ангелу… о! проклинаю ваши улыбки, ваше счастье, ваше богатство — все куплено кровавыми слезами…»

Почти теми же самыми словами он будет говорить уже не о мужике, а о самом себе, когда измена Натальи Федоровны и Белинского станет ему известна.

Ломая руки, Владимир произносит: «Эти нежные губы, этот очаровательный голос, улыбка, глаза, — все, все это для меня стало яд!., как можно подавать надежды только для того, чтоб иметь удовольствие лишний раз обмануть их! (Обтирает глаза и лоб.) Женщина! стоишь ли ты этих кровавых слез?»

Барыня, которая повелела искалечить человека, которая колола ножницами горничных и выщипывала у мужиков бороды по волоску, становится вровень с Наташей, которая предала доверие любящего человека. И верно предвидел Арбенин: его собственное горе не исцелит тысяча рублей. «Раб судьбы» останется в цепях навсегда.

В финале пьесы гости на балу — совершенно как в доме Фамусова — обсуждают безумие Владимира Арбенина, а заканчивается дело известием о его смерти. «Первый гость» произносит краткую эпитафию: «Он был странный человек! вот и все!»

Рассыпанные по тексту драмы характеристики Владимира Арбенина — каким его видят разные люди, — наверное, соответствуют тому, что говорили о самом Лермонтове. Это сходство легко заметить, параллельно читая драму и воспоминания о поэте. Но опять же суждения об Арбенине — это только часть правды о Лермонтове. Как всякий живой человек, поэт гораздо больше созданного им персонажа.

Глава девятая

«Ангел смерти»

Поэма «Ангел смерти» была посвящена Александре Михайловне Верещагиной; дата на посвящении — 4 сентября 1831 года.

Александра Михайловна — «Сашенька Верещагина» — считалась одной из «московских кузин» Лермонтова, хотя в кровном родстве они не состояли: она была племянницей жены брата бабушки Лермонтова. Как уже говорилось, в доме ее матери Лермонтов бывал почти каждый день. Верещагина была старше Лермонтова на четыре года; она принадлежала к числу тех, кто рано увидел гениальное дарование молодого поэта. Она поощряла его занятия поэзией, хранила его стихи. «Все письма Александры Михайловны, — вспоминал Аким Шан-Гирей, — доказывают ее дружбу к нему».

Эти письма не сохранились; известны только три отрывка в собрании В. Х. Хохрякова. Именно ей, Александре, Лермонтов спустя несколько лет признается: он давно не писал ни ей, ни Марии Лопухиной, потому что боялся: «Причиной… был страх, что вы по письмам моим заметите, что я почти недостоин более вашей дружбы, ибо от вас обеих я не могу скрывать истину; от вас, наперсниц моих юношеских мечтаний, таких чудных, особенно в воспоминании…»

В 1836 году Александра Михайловна с матерью уехала путешествовать. В Париже она познакомилась с вюртембергским дипломатом бароном Хюгелем и вскоре вышла за него замуж.

К ней обращено посвящение «Ангела смерти» — сердечное и удивительно трогательное в своей доверчивости:

Верещагиной Лермонтов вверяет не свою жизнь, а свою смерть…

Вспомним сюжет поэмы. Изначально Ангел смерти — существо, исполненное сострадания к людям. Когда-то давно его явление умирающему было актом высочайшего милосердия: