Возвращение домой (ЛП)

— В чем дело, епископ Питер? — спросил митрополит.

Я сидел прямо через стол напротив него и переполнявшие меня чувства, очевидно, отражались на моем лице.

— Я настолько взволнован, я хочу как–то отпраздновать это событие. Все, что вы сделали, просто чудесно. Но должны же и мы сделать что–то такое, что даст выход этому чувству…

— Ханс, — позвал он, делая диакону знак подойти к столу. — Принесите сигары!

Весь зал взорвался от хохота. Это было именно то, что требовалось в данный момент. Диакон Ханс вернулся в комнату с двумя ящиками огромных импортных сигар. Люди, которые никогда не курили, взяли по одной и зажгли. Это было подобно вскрытию огромного выпускного клапана. Минуту или около того спустя Кэти вошла в зал с новым кофейником.

— Ваше Высокопреосвященство, — сказала она. — Это выглядит как притон для курения опиума.

Мы снова расхохотались. Мы как будто забыли о своем сане на несколько драгоценных моментов и наслаждались каждой минутой этого состояния.

После того как эмоции смягчились за кофе и десертом, отец Гордон Уолкер задал вопрос:

— Ваше Высокопреосвященство, — начал он. — Многие из нас происходят из среды, которая была очень произраильской. Теперь мы входим в Церковь, которая была принесена в Америку арабскими христианами. Воспользуйтесь минутой, пока эти развращенные люди докуривают свои сигары (у него тоже была в руках сигара, а он их ненавидит) и расскажите нам, какова ваша точка зрения на воссоединение израильской нации.

Можно горько сожалеть о том, что ответ митрополита не был записан на магнитофон. В течение тридцати минут, начав с Авраама в Ветхом Завете, митрополит Филипп дал нам самое волнующее изложение библейского рассказа об израильской и арабской нациях, которое я когда–либо слышал. Он тщательно объяснил разницу между сионизмом, для которого характерны национализм и апартеид, и иудаизмом как уважаемой верой. Я не могу представить евангелического христианина, который не встал бы в очередь и не заплатил за вход, чтобы услышать эту речь. Я ушел с еще большим желанием мира и справедливости на Ближнем Востоке — как для Израиля, так и для палестинцев — чем имел до этого.

— Господь да будет со всеми вами, — сказал митрополит, закончив свой ответ, — и, пожалуйста, передайте мою любовь всем вашим прихожанам. Давайте, используем предстоящий год для того, чтобы лучше узнать друг друга. Будем рассчитывать не позднее следующего лета или, самое позднее, осени начать миропомазание и рукоположение для введения вас в Церковь.

Есть песнопение, которое православные христиане поют на свадьбах, годовщинах и особенно на архиепископских служениях Божественной литургии. Мы выучили это песнопение много лет назад и оно уже стало частью нашей традиции. Когда мы встали, чтобы выйти из–за стола, то, не сговариваясь, повернулись к нашему старшему другу и запели в один голос: «Многая лет, многая лета, многая, многая, многая лета!» Мы пели во весь голос. Все помещение растворилось в слезах и объятиях. Никогда в жизни я не вкладывал столько значения в слова песнопения!

По дороге к выходу о. Джо Аллен, прибывший во время празднования, взял меня за руку и отвел в сторону.

— Я хочу кое о чем вас попросить. В декабре мы будем праздновать 20–летнюю годовщину служения митрополита в епископском сане. В воскресенье, 9 декабря, будет служиться архиерейская литургия в соборе в Бруклине, а за ней последует банкет на острове Статен–Айленд. Не могли бы вы и ваша жена приехать в качестве наших гостей и представителей ЕПЦ?

Нью–йоркский уикенд

Мы решили приехать в Нью–Йорк на два дня раньше, чтобы посетить Рождественскую ярмарку на Манхэттене. За месяц или около того до нашего отъезда, когда я заказывал по телефону билеты на самолет, что–то подсказывало мне позвонить в Бостон нашим друзьям Тому и Лавлейс Говард — узнать, не захотят ли они подъехать на день, чтобы сделать субботние покупки и пообедать с нами вечером. «Подсказывает ли мне эту мысль Господь? — подумал я. — Вряд ли. У Говардов и так больше, чем достаточно дел в это время года». Я заказал билеты и забронировал номер в отеле.

Самолет приземлился в Ла Гардия после обеда, и мы с Мерилин отправились на автобусе в Манхэттен. Было 9:00, когда мы зарегистрировали свое прибытие в отеле — слишком рано, чтобы устраиваться на ночь. Поэтому, мы оделись потеплее и отправились бродить в Рокфеллеровский центр, чтобы посмотреть на конькобежцев и елку, к «Саксу» — взглянуть на анимированные рождественские окна, в собор Св. Патрика, по Пятой авеню к башне Трам и обратно в отель.

Суббота была оставлена для магазинов. Мы решили начать с «Сакса» на Пятой авеню. Выйдя из отеля и направившись вниз по улице, мы наткнулись на Валдорф Астория.

— Давай проберемся через вестибюль и посмотрим рождественские декорации, — предложил я Мерилин, чувствуя, что мы должны были пройти через вестибюль.

Мы вошли внутрь, поднялись на эскалаторе и спустились вниз через холл. Все декорации были вывешены и выглядели красиво. Мы провели некоторое время, дрейфуя из одного конца в другой, пока не вышли на улицу. Толпа снаружи была уплотнена до предела — локоть к локтю, плечо к плечу. Я посмотрел вперед в направлении угла и вдруг увидел протискивающихся вниз по тротуару Тома и Лавлейс Говард и их сына Чарльза! Это казалось еще одним символическим событием в нашем путешествии. «Господь прямым путем привел меня…» (Быт. 24:27). Мы все вошли снова в Валдорф, все еще не веря этой случайной встрече после того, как мы несколько лет не видели друг друга и назначили время для обеда в этот вечер.

Воскресное утро настало очень быстро. Мы взяли такси до собора и прибыли туда точно к девяти. Православные христиане собрались со всей страны, и миряне, и духовенство, включая митрополита Феодосия и архиепископа Иакова. С проповедью на литургии выступил о. Павел Шнейрла. После службы о. Энтони Габриэл из Монреаля отвез нас на праздничный банкет. В течение нескольких часов мы пировали, чествуя человека, которого нам скоро предстояло называть «Сайдна» — почтительное арабское слово, означающее «господин». Понедельник мы провели с друзьями в Свято–Владимирской семинарии, а на вторник мы с Мерилин, согласно предварительной договоренности, должны были встретиться с митрополитом Филиппом, чтобы кратко проинформировать его о нашем продвижении за последние три месяца.

Программа вторника состояла из двух частей: ленч и «Сюрприз». Ибо в дополнение к красивому медному подносу с Ближнего Востока сайдна Филипп приготовил для нас еще один рождественский подарок.

— Как дела у людей в ЕПЦ, — спросил он, когда мы собрались в гостиной после

ленча. — Готовы ли они быть приведенными в Церковь?

— Они готовы, — заверил я его, предполагая, что он может предложить начать миропомазание и рукоположение на съезде Североамериканской архиепископии в Детройте следующим летом.

— Хорошо! Я буду в Калифорнии в начале февраля и мы начнем миропомазание и рукоположение 8 февраля в церкви Св. Михаила в Ван–Нуйсе, — ответил он без колебаний.

8 февраля! Это через два месяца. Год был сокращен до пяти месяцев. Я думаю, что сказал: «Это будет захватывающе», или что–то вроде этого. Через два месяца около двух тысяч евангелических пилигримов завершат свое путешествие к православному христианству.

— Кэти, принеси сюда календарь. Мы начинаем миропомазание евангелических православных в феврале, — крикнул он своему секретарю в соседнюю комнату.

Оставшуюся часть времени после полудня мы составляли расписание. В Лос–Анджелесском регионе большинство членов ЕПЦ должны быть миропомазаны, а духовенство рукоположено в диаконов 8 февраля. В следующее воскресенье в соборе Св. Николая будет миропомазана остальная часть мирян Лос–Анджелесского региона, а диаконы будут рукоположены в священников. Оттуда митрополит Филипп отправится вверх по побережью и повторит тот же процесс в Санта–Круз, а затем, на следующий уикенд, — в Нэшвилле.