О времени, о товарищах, о себе

В семь часов утра я спустился вниз, и мне предложили обильный завтрак. Я решил отсюда написать своим друзьям в Москву. Выбрал из пачки открыток, предложенных мне хозяином, одну с видом городка, написал несколько строк, расплатился за номер (стоимость завтрака входила в стоимость комнаты) и решил до Мурга дойти пешком.

Не успел я пройти и квартал, как меня догнала официантка, подававшая мне завтрак.

– Вы оставили на столе открытку, мы бы ее отправили, по вы не написали адреса, – и она протянула мне карточку, которую я написал своим московским друзьям, забыв указать их адрес.

Утро было чудесным. Городок только что начал просыпаться, открывались ставни окон, поднимались деревянные жалюзи. Стены многих домов были увиты плющом. У окон второго этажа висели ящпки с яркими цветами, а по обеим сторопам улиц журчали ручьи, окаймленные бордюром розовых кустов.

Выйдя из городка, я очутился во фруктовом саду. С веток свисали груши и яблоки. «Забрался в чей-то сад, – мелькнула мысль, – может быть недоразуменье, надо поскорее выбираться». Но никакой другой дороги я не видел и пошел дальше. Меня обогнал один велосипедист, затем второй. Сад кончился, и дорога пошла лесом.

Впереди я увидел медленно идущего старичка, который передвигался в том же направлений, что и я. Обгоняя нас, по дороге прошел грузовик, груженный кирпичом. Один кирпич упал перед идущим по обочине дороги стариком. Он остановился, поднял кирпич, отнес его в сторону от дороги и положил.

– Машина пойдет, раздавит, ну что хорошего, – произнес он, когда я проходил мимо.

Дорога привела меня к лесному озеру, на берегу которого находился небольшой ресторанчик, а при нем лодочпая станция. Несколько круглых столиков и плетеных кресел под большими яркими зонтами стояли прямо на берегу. Я подсел к одному из столиков и, когда ко мне подошел официант, попросил его принести чашечку кофе и почтовые открытки с видами. Когда он принес их, я, выбрав пару открыток, подумал – а сколько чудесных мест в нашей стране? Вспомнил путешествие по Алтаю в 1927 году. Но, к сожалению, у нас не только на Алтае, а даже в хорошо обжитых местах нельзя получить вот так просто, как здесь, открытки с местными видами, номер в гостинице или просто перекусить и отдохнуть.

Когда я добрался до Мурга, было уже около часу дня. Время обеденное. Увидев вывеску: Gasthaus «Zum goldenen Hirsch» [44], я направился к этой гостинице.

Средину большой комнаты занимал длинный дубовый стол, без скатерти. По обе стороны во всю длину стола тянулись скамьи. Посредине стола на деревянной дубовой доске лежали краюха хлеба и большой нож. За столом сидело человек семь. Часть из них обедала, один, вероятно, уже закончил обед и из большой фаянсовой кружки пил пиво.

Я сел за стол и сказал подошедшей ко мне хозяйке, что хотел бы пообедать. Она принесла мне большую глубокую тарелку, до краев наполненную супом.

– А хлеба можно? – спросил я.

– А вот он на столе, – и она кивнула на краюху, – берите, а не хватит, я еще принесу.

Все это резко отличалось от того, к чему я уже привык в Эссене. Здесь хлеб на маленькие ломтики не считают. Только я взялся за ложку, как со всех концов стола раздалось:

– Guten Appetit [45].

По всей видимости, сидящие за столом из моего разговора с хозяйкой поняли, что я не местный.

– Sind Sie nicht von hier?

– Nein.

– Woher sind Sie?

– Wie meinen Sie?

– O-o, ich meine Sie sind von Berlin.

– Ein bischen ferner.

– Woher denn?

– Von Moskau.

– Sind Sie hierher gekommen, um Revolution zu machen?

– Naturlicli.

– Sind Sie von Tscheka?

– Selbstverstandlich [46].

Кое-кто из сидящих за столом громко засмеялся, а мой собеседник побагровел. Он понял, что смеются над ним. Я видел, что надо кончать разговор, который принял такой непредвиденный оборот.

– Вы что, думаете, у нас нет здесь других, более простых дел? Я приехал на завод. Мы разместили здесь большие заказы, и я приехал для приемки изготовленного для нас металла.

Мой собеседник как-то сразу осел.

Он быстро поднялся со своего места, подошел ко мне и, низко кланяясь, произнес:

– Разрешите представиться – я бухгалтер этого завода и очень рад чести познакомиться с вами. У меня здесь около гостиницы стоит мотоцикл с коляской. Может быть, вы согласитесь проехать до завода со мной? К сожалению, у меня нет автомобиля, а только мотоцикл, но очень хороший, с коляской, – повторил бухгалтер. – Что же вы но известили нас, что вы едете, мы бы послали за вами машину. Директора сейчас на заводе нет. Он будет только в три часа, а сейчас два. Ну, если вы не хотите ехать со мной, мы за вами пришлем машину. Директор приедет за вами.

«Вот что значит быть крупным заказчиком, – подумал я. – Каким тоном он только что разговаривал со мной, когда еще не знал, что я являюсь крупным покупателем».

Все сидящие за столом приветливо улыбались. Хозяйка спросила, что мне подать на второе. Я заказал жаркое из телятины и салат из огурцов, а когда она отходила от стола, то вдогонку крикнул ей:

– Und ein Kriicrel Bier bitte [47].

Хозяйка остановилась и в замешательстве переспросила:

– Gurkensalat mit Bier? [48]

– Warum nicht [49]?

– Das geht doch nicht [50].

И она обвела взглядом присутствующих, ища поддержки. Я почувствовал, что оказался в неприятной ситуации. Находившиеся в ресторанчике начали обсуждать, можно ли употреблять пиво с салатом из огурцов. Надо было кончать дискуссию. Хозяйка упорно твердила:

– Das geht doch nicht [51].

– Aber ich glaube das Bier immer geht [52].

Эго, видимо, всем понравилось, так как со всех сторон раздались голоса одобрения:

– Ja, ja, natiirlich [53].

Вечером, когда я вернулся с завода и лег в постель, то долго не мог заснуть, вспоминая дневные разговоры. В этой части Германии, среди красот Швейцарских Альп как-то особенно выделялась своей нелепостью паутина лжи, которую плели наши недруги.

Утром, когда я сел за стол завтракать, хозяйка спросила меня:

– Может быть, вам подать соленой рыбы? Я знаю, что русские очень любят соленую рыбу.

– Откуда вы это знаете?

– Два года назад у меня жил один русский. Он вечером всегда просил соленой рыбы.

– Ну, а к рыбе он ничего больше не просил?

– Нет, он с собой приносил бутылку и наливал из нее небольшой стаканчик. Мне казалось, что у него было что-то с желудком не в порядке и он перед едой принимал какое-то лекарство. Он мне сказал, что все русские очень любят соленую рыбу.

Мне стало смешно. Вот так и создаются легенды.

Что скрывается за фразой «кризисные явления»

Кризисный 1932 год. В Рурской области закрываются заводы и угольные шахты. Проезжая мимо Дортмунда, я видел огромный металлургический завод. Заводские трубы не дымят – они напоминают гигантские кресты на кладбище.

Растет безработица. Количество безработных превышает четыре с половиной миллиона.

Как-то в воскресенье утром я под окнами квартиры услышал игру на струнных инструментах. В дверь раздался стук.

– Herein [54].

– Guten Morgen [55]. – Входит хозяин дома Вайянд. – Выйдите на балкон и взгляните на играющих, а потом я вам все объясню.

На улице под окном стояли и играли трое. Седой старик на скрипке и двое молодых на мандолинах.