Лагери смерти в СССР

Промучив Пинскера четыре месяца на физических работах и в 14-ой роте, ИСО решило, что теперь он уже не будет по слабости отказываться от работы по специальности и работать будет «на ять». ИСО не ошиблось: когда эксплуатационно — производственный отдел предложил ему принять должность заведующего соловецкой электрической станцией, он согласился с радостью. Так укрощает ИСО тех заключенных высококвалифицированного труда, которые по тем или иным побуждениям не хотят поступать на ответственные СЛОНовские должности.

В мае 1930 года я встретил Пинскера уже в Кеми.

— Ну как вы, вышеупомянутый Семен Осипович, чувствуете себя? — спросил я его.

— Теперь много лучше, чем бывало в 14-ой роте: живу в комнате, где только три человека и получаю 9 рублей 29 копеек в месяц, т. е. усиленный паек. Здоровье, правда, очень неважное, а работы много: я теперь заведую всеми электропредприятиями Кеми и Попова острова.

Теперь уже Пинскер за это место держится, как чорт за грешную душу, ибо иначе будет ему в СЛОНе «загиб Иванович», как говорят чекисты.

— Пинскер еще хорошо отделался, другие «пассивно-сопротивляющиеся» (их, правда, в СЛОНе единицы) — попадают на штрафные командировки и там выполняют СЛОНовские уроки на 300-х граммах хлеба. На острове Соловки я знал одного инженера, Крухлинга, — его ИСО взяло в такой оборот, что вряд-ли он сейчас жив. Чекистам показалось, что Крухлинг может работать лучше, чем он работал; за это его сняли с работы на механическом заводе и послали на штрафную командировку «Овсянка».

— Второй пример относится к Френкелю. Он прибыл на остров Соловки в начале 1926 года. Срок наказания у него был 10 лет, а обвинение — шпионаж в пользу Турции. Френкель прибыл с рецептом ОГПУ: «Содержать исключительно на тяжелых физических работах и в запретной роте». Когда ИСО СЛОНа прижало его так, что ему грозил верный «загиб Иванович», Франкель, как умный еврей, предложил Управлению СЛОН комбинацию: —«Я, писал он в своем заявлении на имя начальника СЛОНа не только не занимался шпионажем в пользу Турции, государства, с которым я ничего общаго никогда не имел, да и принципиально иметь не хочу, — а наоборот, я всегда стоял на советской платформе и все мои действия и мысли были направлены в пользу единственной в мире социалистической республики… У меня, гражданин начальник, в Москве есть 50.000 рублей. Я хочу их отдать Управлению лагерей на расширение лесозаготовительных работ, а сам был-бы рад работать из всех сил на благо социалистического строительства, где бы вы не приказывали»… Рассчет Франкеля оказался метким. Коллегия ОГПУ комбинацию товарища Френкеля приняла, и Френкель был назначен на должность начальника эксплуатационно — производственно — коммерческого отдела управления лагерей. Френкель оказался «честным» человеком и работал для СЛОНа «на ять»: СЛОНовские лесозаготовительные и другие командировки росли не по дням, а по часам; Френкель выстроил СЛОНу хороший механический кирпичный завод на острове Соловки; построил СЛОНу прекрасный двухэтажный дом в г. Кеми (там в настоящее время находится УСЛОН) — одним словом, Френкель очень много сделал для СЛОНа. Правда, и ОГПУ для него очень много сделало: вместо десяти лет Френкель просидел только три года, а после освобождения ОГПУ назначило его директором по снабжению войск ОГПУ и частей пограничной охраны ОГПУ, где он работает и по сие время.

Так ОГПУ заставляет своих граждан «добровольно» работать на себя. ОГПУ знало, что Френкель хороший делец и от него много можно взять. А как взять? — очень просто. Пришили человеку шпионаж в пользу Турции, который ему к во сне не снился, дали десять лет заключения, посадили в 14-ю роту и создали перспективу неминуемой смерти. А Френкель, как и дневальный, как и нарядчик, как все те заключенные, которые являются винтиками СЛОНовского управленческого аппарата, хотел жить… Френкель поэтому погубил десятки тысяч заключенных, но уцелел сам. На одной только постройке Кемь-Ухтинского тракта погибло по вине Френкеля 24.000 заключенных. Френкеля все заключенные боялись больше, чем чекистов-надзирателей. Когда Френкель объезжал командировки, все дрожали, как осиновые листы. Если работы на командировке шли медленно, Френкель немедленно отправлял рядовых заключенных на штрафные командировки, а заключенных из администрации (десятников, производителей работ, инженеров, техников) — снимал с занимаемых ими мест и отправлял на работу в лес.

Управлением СЛОНа Френкелю было дано право сажать в карцер, отправлять на штрафные командировки, в штрафные изоляторы, и Френкель своим правом пользовался без удержу. Люди «загибались» десятками тысяч.

Moй третий герой — Иван Федорович Селецкий. Он прибыл в СЛОН в 1926 г. Срок наказания у него был тоже десятилетний, а его преступление состояло в том, что он при царской власти был начальником одной из пересыльных тюрем в Сибири. Согласно писаным советским законам, И. Ф. Селецкий наказанию по давности преступления не подлежал, но советские законы «что дышло — куда повернул, туда и вышло».

Селецкого ИСО прижало еще хуже, чем Френкеля: он был на лесозаготовительных работах и уже глядел в глаза «загибу Ивановичу». Тогда Селецкий, как и Френкель, написал начальнику лагерей Эйхмонсу заявление и в нем сообщил, что он «сам за них зубами грызться рад».. Эйхмонс, с согласия спецотдела ОГПУ, назначил Селецкого уполномоченным по лесозаготовкам на о. Соловки. Селецкий не «волчьей клятвой» утверждал, что он за них с другими грызться рад, — нет! Он работал честно и больше чем «на ять». Иван Федорович не жалел «ни костей лошадей, ни костей людей». Он до того доработался, что боялся показаться лесорубам в лесу. ИСО учло это обстоятельство и попросило начальника лагерей выдать Ивану Федоровичу револьвер. Эйхмонс эту просьбу удовлетворил, в правой руке револьвер, а в левой «дрын», — вот в каком виде показывался в лесу лесорубам И.Ф. Селецкий.

Заслуги Селецкого перед СЛОНом даром не пропали; коллегия ОГПУ освободило его от наказания досрочно, а УСЛОН назначил его помощником начальника эксплоатационно — производственного отдела Вишерского лагеря. Там он находится и в настоящее время. Думаю, что Селецкий дослужился и до начальника этого отдела, а может быть, и до начальника всего лагеря: Селецкий ведь умеет исполнять всякого рода СЛОНовские программы не только на сто процентов, а даже на 125.

X. Соловки в чекистском изображении

Экскурсии. Кинофильм «Соловки». Визит М, Горького. Смертность.

Северные лагери особого назначения — не только лагери смерти. Одновременно они и места идиллической жизни. Первыми они являются в действительности, а вторыми в рекламном их изображении чекистами и их сподвижниками. Это изображение и преображение лагерей происходило при посещении их экскурсиями, при съемках для кинофильма «Соловки» и при посещении Соловецкого острова Максимом Горьким.

Экскурсии. За мое, более чем трехгодичное, пребывание в Северных Лагерях, на остров Соловки два раза приезжали экскурсанты — карелы, чтобы посмотреть как живут заключенные. Оба раза их поместили в пустое помещение театра и они все время находились под надзором командиров рот и чекистов — надзирателей. Последние сводили их в музей, показали СЛОНовский пустой розничный магазин, — и больше ничего. Как живут заключенные — экскурсии не узнали. Если бы даже СЛОН показал им жизнь заключенного в Соловецком Кремле, живущего в лучших условиях, чем заключенный на материке, то разве они составили бы себе полное представление о жизни заключенных на лесозаготовительных командировках, где живет большая часть СЛОНовских заключенных?

Кинофильм «Соловки». «Шила в мешке не утаишь», — говорит пословица. Точно также и чекисты не могут, как ни стараются, утаить правду о своих Лагерях Особого Назначения. «Слоном» в России матери уже пугают детей: «Молчи, говорят они, а то „слон“ придет и возьмет тебя в мешок»… Как большевики «ни втирают очки» общественному мнению заграницей, все-таки «земля слухом полнится» и слухи о рабском труде и о нечеловеческих условиях жизни заключенных на севере России распространяются по всему миру. ОГПУ решило бороться с этой репутацией СЛОНа.