Дневник научного работника (СИ)

Валерий Озеров стал настоящим приятелем. Я был у него в гостях и настраивал ему ТВ. Потом пил крымское вино «Нектар» (он - водку).

28 октября 1992 года, среда.

За ночь выпало столько снега, сколько не было за всю прошлую зиму, и утром все шли гуськом друг за другом. Мои новые туфли, купленные за 360 руб, набились снегом. В 10 час приехала Тамара, натерпевшись холода в электричке. Она расчётами доказала то, на что надеялась ещё летом: что благодаря СНУПС увеличивается Vф с 540 до 700 км/час.

29 октября 1992 года, четверг.

Прошло пять лет, как наш сектор переехал с 3-го на 4-й этаж (этот переезд описан в 1-м томе, а это уже 5-й), и за эти годы сегодня впервые протекла крыша, и мой стол залило водой. Это случилось из-за обильного снегопада. Снег на тёплой крыше стал дружно таять, и струи воды сквозь худую крышу устремились к нам на четвёртый этаж и ещё ниже на третий этаж к Карклэ. Аврал занял у меня два часа. Сначала я спасал стол и вещи, а потом сбрасывал снег с крыши. Путь на крышу мне показал Алёша Орлов (он мастер на все руки). Лопату для расчистки снега вручил мне Мосунов (он ведь по вечерам работает уборщицей за Аню). Эта лопата осталась в наследство от Коли Афонина. Пришлось сгребать снег с площади 100 кв м. Хорошо, что крыша очень пологая: наклон не более 10^о. Ветер пытался внести снег обратно из-за края крыши. Я немного простудился и надышался запаха из вентиляционной трубы, ведущей из канализации.

30 октября 1992 года, пятница.

Наш начальник Поповский возмутился, узнав, что я сгребал снег с крыши: «Ещё не хватает, чтобы доктор наук свалился с крыши! Почему чердак не заперт?» Поговорили о ремонте крыши. Надо покрыть крышу рубероидом, - это делается каждые 5 лет. Но у меня появилось сомнение на этот счёт. Я принёс из дома фонарик, и изучил, что там творится с крышей. Я понял, что рубероид не поможет, т.к. там, в одном месте, как раз над нашей комнатой, сгнили доски и провалились. Поэтому в рубероиде образовалась яма. Если делать настоящий ремонт, то это будет дорого. Я бы мог сделать это бесплатно из подручных средств.

31 октября 1992 года, суббота.

Сегодня я проплыл 1700 м за 48 мин, – это не лучший результат (было 1700 за 45 мин!). Ира проплыла 600 м за 34 мин – это для неё достижение, т.к. раньше она 600 м проплывала за 42 мин. Я легко считаю во время заплыва и свои круги и её, - так интереснее проходят эти скучные 45 минут сеанса.

Похоже, что для коммерсантов наступил кризис. Темпы инфляции начали обгонять возможно допустимую прибыль, т.е. как ни старайся, но полученной прибыли не хватает, чтобы покрыть убытки от опережающей инфляции.

2 ноября 1992 года, понедельник.

… Антон вместо 9 час принёс кассету в 9⁵⁵, сославшись на гололёд. Я поставил её на перепись, посадив наблюдать Ваню, и пошёл в ЦАГИ. А там в это время уже начался Российско-Китайский симпозиум по аэроупругости. Я впервые видел столько китайцев (вблизи). Их было 15, и все они жгучие брюнеты.

Конференция рассчитана на три дня. Поселили китайцев в Раменском санатории. Их туда возят и на обед с 12 до 14. В субботу в санатории для них устроили развлечение, пригласив туда моего друга Нессонова со своими слайдфильмами. Алла Сойнова, которая всё это организовала, сказала, что они были очень довольны его фильмами. Его даже уговорили ночевать в санатории.

Китайцы делают доклады на английском языке, а наши (Кутинов, Крапивко, Фомин и др.) – на русском. В двух секциях переводчиками стали Долбнев и Парышев. Особенно ловко переводит Долбнев. Как и любые симпозиумы, этот может служить только как способ общения и знакомства, а что касается пользы, то для нас я не вижу никакой, однако китайцы приносят нам большую прибыль: речь идёт о десятках тысяч долларов.

Гиперинфляция, нагрянувшая на нас, не укладывается в арифметическую прогрессию. Зато из радиоэлектроники мне хорошо знакома геометрическая шкала (там всё в дБ, т.е. в геометрической шкале). На этом графике показано, как росли наши оклады после освобождения цен.

3 ноября 1992 года, вторник.

Сегодня Российско-Китайский симпозиум продолжается. На нашей секции, где переводчиком Серёжа Парышев, присутствуют 11 китайцев, а остальные четверо - на секции, где переводчиком Долбнев. У нас аэроупругость, там – композиционные материалы.

Китайский доклад об оптимизации конструкции напомнил мне мою методику 1969г, - с научной точки зрения это красиво, но в те годы мы быстро убедились в том, что инженерная интуиция даёт результат быстрее и надёжнее, чем громоздкий расчёт с вариацией нескольких искомых параметров. Особенно мы были поражены в 1970г, когда в Туполевском КБ обычным расчётом был получен тот же результат, что и по нашей программе оптимального расчёта на флаттер (ОРФ д/М-20). Тогда ведущей по флаттеру у Туполева была Ольга Ивановна Полтавцева, - универсальная жизнерадостная женщина, сейчас таких не найдёшь! Ольга Ивановна попросила меня наилучшим образом добавить 10% к весу крыла самолёта Ту-144, чтобы скорость флаттера поднялась как можно выше (по расчётам её недоставало).

Тот оптимальный расчёт мы проделали очень быстро, и через 3 дня дали им ответ. Каково же было наше удивление, когда Полтавцева на заводе со своими инженерами получила тот же результат, что и мы! Посмотрев внимательно на новый раскрой обшивки крыла, выданный программой ОРФ, мы убедились, что место усиления крыла можно было предсказать без всякой оптимизации! И так было ясно, что усиливать надо у корня крыла.

С тех пор я смотрю на любой оптимальный расчёт скептически. Я понял, что голова человека делает ежедневно оптимальные расчёты мгновенно и, не задумываясь, и называется это интуицией.

4 ноября 1992 года, среда.

Третий день продолжается Российско-Китайский симпозиум. Сегодня я понял, что такое китайский характер. Их три доклада каждый по часу привели меня в уныние. Особенно третий, когда докладчик читал свою английскую статью абзац за абзацем, а Серёжа Парышев переводил на русский. Вместо того чтобы бодро рассказать одну лишь идею, китаец подробно объяснял формулу за формулой с 1-й до 28-й, а потом читал целую страницу выводов (как диссертант).

Я сидел рядом со Смысловым, а в это время Мызин попросил его зайти к нему после конференции, – надо посоветоваться. Я догадался, о чём будет идти беседа, и шёпотом рассказал Севке суть затруднения Мызина. Это затруднение возникло вчера, когда Тамара понесла свой отчёт Соболеву, и она же обнаружила, что в наших результатах среди частот антисимметричных форм колебаний самолёта МАИ-90 не хватает одного тона по сравнению с частотными испытаниями. В отчёте у частотников есть такие два тона:

f4 = 23.07 гц, вращение мотора (возбуждение с крыла),

f5 = 23.74 гц, кручение хвоста (возбуждение с хвоста, стабилизатора), - эта форма колебаний отличается тем, что мотор почти неподвижен. Резонансные кривые этих тонов у них налезают одна на другую, но не переходят друг в друга. Вот это и странно! Я считаю, и пытаюсь уверить в этом Соболева, что это один и тот же тон, но он ответил: «Ты докажи это Мызину! Декремент 0.2 достаточно мал, чтобы вязкость так сильно не влияла». Я не решаюсь навязывать Мызину своё мнение. Пусть дойдёт до истины своим умом. Пусть советуется с авторитетами. Тамара тоже переживает за частотников: ведь эта проблема возникла во время испытаний.

5 ноября 1992 года, четверг.

На последнем заседании был один доклад и торжественное закрытие.

Доклад читал китаец, директор института.

Этот доклад длился почти полтора часа. Мы сидели в темноте зала заседаний инженерного корпуса и скучали, а китаец проектировал на большой экран свои английские страницы с помощью эпидиоскопа. Серёжа Парышев переводил с ломаного английского на русский (абзац за абзацем). Речь шла о частотных испытаниях и идентификации.