Большая Медведица

— Не знаю, Эдька, что дальше будет. Хоть по новой воровать начинай. Цены, словно сумасшедшие, вверх лезут, если честно работать, то «жигу» до самой смерти конечно не возьмешь. Живи пока у родителей. Понадобишься, я тебе брякну, припылишь.

Первого, как всегда суматошного, сентября, Олег с Леной провожали сыновей в школу.

— Игорюха, ну как учиться будешь, наверное, на четыре и пять? — помогал закинуть ему за спину ранец Максим. Характером в отца, Игорь телячьих нежностей не любил и брату не ответил. Но улыбка в пол — лица выдавала его любопытство и радость перед неизвестным пока океаном знаний, по которому обещал на вчерашней линейке покатать учеников директор. Праздничное настроение ребятишек незаметно передалось и Святому. Давно шла перестройка, непонятно кому нужная перекройка СССР и разрушение социальной защиты рабочих, фронтовиков и пенсионеров, но в это мягкое осеннее утро нарядные мальчишки и девчонки, весело орущие на школьном крыльце, прикрыв собой все напасти, безрадостной, в общем — то жизни, напомнили Олегу его детство. Прижимая руками к груди огромный ярко красный букет цветов, седовласая учительница повела свой класс в здание школы. Впереди торжественных первоклашек, звеня колокольчиком, в синих бантах важно вышагивала махонькая девчушка. В самых дверях, улыбаясь, обернулся Максим и сумкой с учебниками приветственно махнул родителям.

— В какой, Ленка, он у нас класс пошел?

— Папаша называется, в седьмой.

— Ох, что я маленьким не сдох?

— Ты это что вдруг? — забеспокоилась жена.

— Счастливые маленькие человечки, будут на переменах дергать девчонок за косички и протирать штаны на лестничных перилах. Вон Игорешка наш, пошли, посмотрим, за какую парту его посадят, — Святой взял Лену под руку.

— А ты в их возрасте каким был?

— Я-то? Тоже штаны в клочья рвал, и мать каждый день пришивала мне пуговицы на рубашку. Но стабильность в жизни была, по крайней мере, финансовая. А сейчас страна начинает разваливаться, денег никак не заработаешь. Надо одеваться, обуваться, детей кормить, а им ведь не объяснишь всего этого. Раз ты отец — вынь и положь.

— Не раскисай — жена с упреком посмотрела на Олега — проживем как нибудь.

— Вот именно, как-нибудь. А почему человек должен так жить? Мне кажется, что если человек — рабочий, честно отпахал месяц, то должен получить за свой труд не прожиточный минимум, чтобы концы с концами сводить, а зарплату, на которую можно нормально жить.

— Вот увидишь, будет все хорошо. Президент никого в обиду не даст.

— Я тоже надеюсь на это, — невесело блеснул золотом рта Святой.

— Ведь не может того быть, чтобы такая великая страна на колени встала.

— Не сочиняй.

— Благодушие на тебя первое сентября навевает — стал то ли хохмить, то ли говорить правду Олег — капиталисты спят и видят, как уничтожают Союз. Не только балетом сильна страна наша, но и военной мощью. Буржуи нас шугаются и если здраво разобраться, то обязательно должны уничтожить нас и морально, и физически. Постепенно конечно. Сначала раздробят СССР, потом придумают какую-нибудь конверсию и разоружать станут, а там глядишь — и до балета доберутся.

— Прекращай жену запугивать, остановил его подкравшийся сзади Кот, — здравствуй, Лена. Можно я украду у тебя Олега на полтора часа?

— Здравствуй. Мы вообще-то к Игорю заглянуть собрались, а куда ты его утащить хочешь, да еще ровно так — на полтора часа?

— Футбол наши гоняют с краснокаменским «Строителем».

— Отпустить тебя?

Во время матча приятели подзатянулись и допивать направились к Косте домой. Жена его, работающая медсестрой в поселковой больнице, сегодня была на дежурстве, а сын у бабушки на даче. Домывали детский праздник они в «Кристалле» и только потерявшая мужа Лена разогнала их из ресторана. При ее решительном виде Костя, сделав вид, что уронил вилку, успел нырнуть под скатерть стола, и этим самым ему удалось избежать неприятного разговора, а может и оплеухи.

Свалив камень с души Святого, в ноябре прикатил с артели Леха и этим же вечером случайно словившись с Котом, отдыхающим после смены, шагнул к приятелю.

— Привет, белазисты! — встретил их, обняв по очереди, Олег.

— Распрягайтесь. Лена, сделай нам что-нибудь закусить, друганы объявились!

— Светишься, будто счастье привалило, — съязвила жена, но пока мужчины раздевались и мыли руки, стол в кухне соорудила.

— Идите, готово, — вернулась она к телевизору.

Накинув на полустеклянную дверь ручное полотенце, Святой поплотнее притворил ее и, пододвинув к столу табурет, сел.

— Рассказывай?

Помня о всеслышащей Ленке, Ветерок шепотом поведал о своих злоключениях.

— Хадича через месяц родить должна, кое-как с Кутулика сорвался. Слез пролила море. Пришлось пообещать, что в январе приеду.

— Значит, скоро копытца рванем обмывать? — пошутил Костя.

— Да-а, дела, — протянул Олег, насыпая в рюмки коньяк. — Где «капусту» брать думаешь, теперь тебя на две семьи шкуру рвать нужно?

— Не знаю пока, — озабоченно почесал ежик на башке Леха — воровать придется, заработать все равно не дадут.

— И видимо, по-крупному, — поддержал его Святой.

— Вы зачем в артель ездили, бабки делать или баклуши бить?

Не сговариваясь, Святой с Ветерком рассмеялись.

— Понимаешь, Кот, мы отпахали как надо, но расчет придет месяца через четыре, когда деньги обесценятся, а он — Леха кивнул на Олега — вообще ничего не получит, потому что нарушил устав старателей и раньше срока подался до хаты.

— Понятно, — Костя разлил остатки «Дойны» по фужерам, — ну давайте вмажем, да я побегу, — виновато вздохнув, опрокинул он в себя коньяк.

— Побздехиваешь жены?

— Да ладно тебе — отмахнулся он от Лехиного вопроса — я и сам бью, как конь копытом. Андрюшке хлестанулся коньки наточить, а детей обманывать грех.

— Не зря мы при нем про воровство говорили? — зыркнул Ветерок на Олега, когда тот проводил Кота.

— Он с ментами полощется, как бы не наболтал чего?

— Не должен. По-моему он парень нормальный, — открыв в раковине кран с холодной водой, стал споласкивать рюмки Святой — его судьба тоже мордой по грязи навозила, не дай бог. Как дембельнулся, так до сих пор денежки на машину и копит. Мы с ним на одном «БЕЛАЗе» вкалывали, он даже в столовую, бедолага, не ходил, все откладывал, а до мечты так и не хватает.

— «Жигули» все дороже становятся, — согласился Леха.

Он хотел продолжить, но его перебил толкнувшийся в дверь Игореха.

— Папа, иди быстрей, мама зовет!

— Игорь, я посуду мою.

— Межгород вызывает, — вмешалась Лена — Эдька, по-моему, его голос.

Вытерев мокрые руки фартуком, Олег взял лежавшую у телефона трубку.

— Здорово, че звонишь, соскучился?

— Есть малость. Чем занимаешься?

— Ветерок нарисовался, «Дойной» балуемся.

— Правда?

— Ты что, волчара, брату не веришь? На, Леха, побазарь с ним.

— Привет, Эдька.

— Здорово, ну как у тебя, я имею в виду, в Кутулике?

— Погано.

— Подробней расскажи?

— Не могу, уши кругом.

— А-а, врубился, Ленка подслушает?

— Конечно, — покосился на нее Ветерок, а та, сгораемая женским любопытством, посматривала на него.

— Рули сюда, если в Чите делать нечего, загуляем?

— Добро, завтра электричкой прикачу. Олеге дай трубку, базар есть.

— Говори, я слушаю.

— Братан, я с девчонкой недавно познакомился. Она из Шилки, от вашего поселка это всего минут сорок на рейсовом автобусе.

— Правильно.

— Можно, я ее с собой прихвачу? Она здесь в пединституте учится и на выходные к родителям домой ездит. Вам ее светану, да на автобусе дальше отправим?

— Ты че, влюбился?

С ответом Эдик подзамялся.

— Вези, вези. Как ее зовут?

— Вика.

— Кого ты там еще приглашаешь? — оторвалась от телика жена.

— Эдька подружку привезет. Ну ладно, братан, до завтра, Леха меня снова на кухню тянет.