Беседы

Молодым людям сложнее оценивать прошлое, с которым они незнакомы. Но именно этому поколению придется решать, какой должна быть новая идентичность России: следует ли строить ее как классическое национальное государство, а таковыми не являлись ни Российская империя, ни Советский Союз, или она должна быть родной страной для граждан разных национальностей и вероисповеданий. Збигнев Бжезинский, например, считает, что реализация первого варианта государственного строительства позволит преодолеть все российские проблемы. Второй вариант представлен моделью, воплощенной в Соединенных Штатах Америки, где в результате смешения многих поколений эмигрантов сформировалась новая социальная общность. Другой пример — Швейцария, хоть и не сверхдержава, но процветающее государство. Культурное и этническое многообразие нашей страны может стать источником ее силы. Мне кажется, будущее России нельзя строить в соответствии с представлениями Бжезинского. Она должна быть домом для всех своих граждан, иначе ее ждет судьба Советского Союза.

— Уютно ли России среди стран «Большой восьмерки»? Не возникает ли ощущения, что «не по Сеньке шапка»?

— Действительно, наше положение в «Большой восьмерке» отличается своеобразием, и тому есть несколько причин. Во-первых, «Большая восьмерка» формировалась как «Большая семерка», как некий эксклюзивный клуб ведущих западных государств, которых объединяет не только примерно одинаковый уровень экономического и политического развития, но и общие идеологические установки. Россия в этой среде — новичок. У нас в стране пока не завершилось формирование не только гражданского общества и демократии, но и рынка. Поэтому при обсуждении некоторых вопросов мы выглядим провинциальными аутсайдерами, а не полноправными членами этого элитного «клуба белых джентльменов».

Во-вторых, по многим показателям, например, по объему ВВП, Россия сегодня уступает не только США, но и другим странам «Восьмерки», таким как Канада, занимающая последнее место. Кроме того, в мире существует десяток государств, не являющихся членами «Большой восьмерки», у которых ВВП выше, чем у России. Это и Китай, и Индия, и Бразилия. Конечно, с точки зрения природных ресурсов, Россия — самая богатая страна в мире. Мы все еще обладаем высококвалифицированной рабочей силой и мощной научной базой, а значит, пока сохраняем способность реализовать имеющийся потенциал. Но чтобы его реализовать, необходима продуманная стратегия. Пока ничего подобного нет, поэтому Россия не может на равных участвовать в обсуждении некоторых экономических и финансовых вопросов. Я бы сказал так: мы приходим на заседания «Большой восьмерки» со своим табуретом, в то время как другие участники удобно расположились в мягких креслах.

Лишь в одной области мы не уступаем никому, в том числе и США. Россия, не будучи экономической и политической сверхдержавой, остается ядерной сверхдержавой, и это заставляет с ней считаться. Поэтому нас и приняли в члены «Большой восьмерки». Однако ядерный потенциал вовсе не является главным показателем мощи государства. Если мы не сможем решить насущные проблемы экономики и политики, наше ядерное оружие превратится в угрозу и для других стран, и для нас самих. Члены «Большой восьмерки» оказывают России финансовую помощь, чтобы мы избавились от старого ядерного, химического и биологического оружия. Эта ситуация психологически играет против равноправного статуса России в «Восьмерке». Думаю, что участие РФ в работе этого клуба — нечто необратимое, хотя на Западе вокруг нашей страны ведутся политические игры с целью оказать на нее давление. В Америке крайне правые республиканцы и либеральные демократы, которые обычно по всем вопросам не согласны друг с другом, объединились, чтобы обрушиться с критикой на путинскую Россию.

С точки зрения международного права, непонятно, кто, собственно говоря, уполномочил «Большую восьмерку» решать судьбы мира. Ее иногда называют расширенным вариантом «европейского концерта» великих держав XIX века, членом которого была и Россия. Состав почти тот же, плюс Америка, Канада и Япония. Не приведет ли существование «Восьмерки» к дальнейшему ослаблению ООН и Совета безопасности? Я думаю, что пока нет ответа на этот вопрос.

— Как в США представляют себе расстановку сил в мире в XXI веке?

— Американцы, невзирая на партийную принадлежность, убеждены, что сегодня их страна — единственная сверхдержава, определяющая судьбы мира. После окончания «холодной войны» в США восторжествовало представление: «The winner takes all» — победитель получает все. «Стратегия национальной безопасности», полтора года назад принятая администрацией Джорджа Буша-младшего, начинается фразой, которую я привожу по памяти: победа США в «холодной войне» продемонстрировала, что существует только один путь мирового развития — путь рыночной демократии. Эта идеологическая формулировка, пропагандирующая американский образ жизни в качестве образца для подражания, звучит почти как цитата из Программы КПСС.

В то же время консервативные республиканцы делают ставку на классические силовые факторы. Назову несколько цифр. Когда Буш пришел к власти, США тратили на оборону 3 % ВВП; это больше, чем среднемировой показатель (около 2 % ВВП). Сегодня Соединенные Штаты тратят на оборону и внутреннюю безопасность почти 4,5 % ВВП. На долю США впервые в истории приходится половина всех мировых военных расходов, а также 65 % мировых закупок вооружений и приблизительно 80 % мировых расходов на военные НИОКР. США — единственная страна, которая сегодня в крупных масштабах разрабатывает и закупает вооружения пятого и шестого поколений. Эти данные позволяют сделать вывод: Соединенные Штаты пытаются опередить всех, чтобы в XXI веке ни одно государство не могло равняться с ними по параметрам того, что называется «hard power», то есть военной и экономической жесткой силы.

Демократы также не отказываются от «hard power», но на первый план они выдвигают идею консолидации американского лидерства на основе «soft power» — «мягкой силы». Имеются в виду невоенные факторы силы, связанные с идеологической и информационной сферой. С этой точки зрения Windows Microsoft как раз и есть «soft power» — «мягкая сила». Весь мир сегодня использует американские информационные технологии и через них воспринимает американский образ мысли. Картина, которую я нарисовал, лишена оттенков, но, в общем, она достаточно объективно отражает ситуацию.

— Каковы, на Ваш взгляд, причины распада СССР? Была ли это чья-то злая воля, глупость, недальновидность или здесь ведущую роль сыграли «коварные замыслы врагов»?

— Думаю, что распад СССР, который Владимир Путин справедливо назвал трагедией, это на 80 % результат действия внутренних факторов. По крайней мере, для администрации Буша-старшего он был неожиданностью. 1 августа 1991 года Буш приехал в Москву и подписал договор СНВ-1, рассчитанный на много лет. Затем он приехал в Киев, где произнес речь, которую в Америке окрестили «котлетой по-киевски». Президент США подверг критике украинский национализм, в тот момент набиравший силу. Он очень четко сформулировал свою позицию: СССР должен существовать, Запад не заинтересован в его расколе. В администрацию Буша-старшего входили ветераны «холодной войны», высочайшие профессионалы. Они мастерски вели окопную войну, то тут, то там добиваясь частичных тактических успехов. Но им и в голову не приходило, что они доживут до того дня, когда Советский Союз перестанет существовать.

Свою роль сыграла и так называемая стратегия сдерживания СССР, которую США проводили в годы «холодной войны». Ее сразу же после Второй мировой войны сформулировал Джордж Кеннан. Она заключалась в том, чтобы навязать нам жесткое противоборство по всем направлениям, измотать СССР и, в конечном счете, взорвать изнутри советскую политическую систему. И мы действительно проиграли экономическое, политическое, идеологическое соревнование, но не проиграли гонку вооружений. Ирония истории такова, что достижение полного арифметического паритета в ядерной сфере произошло в тот момент, когда СССР доживал свои последние дни.