Гоголь в Оптиной пустыни

Да, скудны, унизительно скудны сведения о Гоголе в излюбленной им пустыни. Например, в объемистом историческом описании Оптиной пустыни ни одним звуком не упоминается о посещении Гоголя, а в многочисленных письмах оптинского старца о. Макария, к которому Гоголь питал, как известно, особенное почтение, упоминается об этом вскользь, всего в двух строках…

Впрочем, порывшись накануне моего отъезда из Оптиной в сборнике писем и заметок преемника о. Макария оптинского старца о. Амвросия, я натолкнулся на очень любопытный рассказ старца, записанный им со слов о. Порфирия Григорова о посещении Гоголем в одно из его странствий по Средиземному морю города Тримифунта, что на острове Кипре, где хранятся, как известно, «целокупные» мощи св. Спиридона, епископа Тримифунтского, многопрославленные мощи, сохранившие в продолжение пятнадцати веков нетленность и даже мягкость. Гоголь не только самолично видел эти мощи, но вдобавок оказался случайным свидетелем необыкновенного от них чуда. При нем мощи обносились около города, как это ежегодно совершается 12 декабря с большим торжеством, все бывшие тут прикладывались к мощам, а один английский путешественник не хотел оказать им должного почтения, говоря, что спина угодника будто бы была прорезана и тело набальзамировано: потом, однако, решился подойти — и мощи сами обратились к нему спиной. Англичанин в ужасе пал на землю пред святыней. Гоголь, бывший в толпе зрителей, по словам о. Порфирия, был сильно потрясен этим случаем.

Рассказ, как видите, очень ценный для характеристики душевного состояния Гоголя, и, кто знает, может быть, этот маловедомый далекий град Тримифунт сыграл в жизни многострадального автора «Мертвых душ» далеко не последнюю роль… В подлинности же рассказа нет ни малейшего основания сомневаться. О. Порфирий был на редкость светлая и правдивая личность, притом ближайший друг Гоголя, и в его смиренной монашеской келье, вдали от мирской суеты, Гоголь изливал без всякого стеснения свою исстрадавшуюся душу…

Прощаясь с Оптиной пустынью, я навестил еще раз эту забытую монашескую могилу и невольно подумал: будь еще жив о. Порфирий или будь сохранены его записки, — о, он, конечно, помог бы нам раскрыть сокровенную тайну душевного недуга, подкосившего жизнь его знаменитого друга!

Гор. Калуга, август 1900 г.