Доверено флоту

Обстоятельно беседовал И. В. Рогов с секретарями парторганизаций корабельных подразделений. А закончил день, проведенный на линкоре, длительным разговором со мной - комиссаром корабля. В своих указаниях Рогов делал упор на значение дружной, слаженной работы командного и политического состава, подчеркивал необходимость всемерно поддерживать волевых, требовательных командиров. [10]

За год, прошедший с тех пор, я встречался с начальником ПУ РККФ еще не раз, но первая встреча на «Марате» осталась самой памятной. Наверное, потому, что тогда передо мной в какой-то степени раскрылся стиль работы Рогова, содержавший немало поучительного. Да также и потому, что та встреча, как я понял впоследствии, сыграла определенную роль в моей дальнейшей флотской судьбе.

В Севастополе после парада и демонстрации И. В. Рогов приехал в гостиницу, где я его встретил и доложил о своем прибытии. Прежде чем говорить о моих практических задачах, Иван Васильевич упомянул об обстоятельствах, вызвавших столь спешное мое назначение. Как я и предполагал, именно Рогов назвал мою фамилию, когда в ЦК решался вопрос о том, кого из старших политработников послать на Черное море.

Поскольку разговор шел откровенный, я спросил Ивана Васильевича, как он решился на такое выдвижение, зная меня всего год. Рогов ответил, что в данном случае он опирался на мнение обо мне ленинградской партийной организации, и в частности секретаря горкома А. А. Кузнецова, по инициативе которого я в свое время был послан с большим повышением на Север.

Сразу встал перед глазами Алексей Александрович Кузнецов… Мы познакомились в конце 1938 года, когда «Марат» встал на ремонт и частичную модернизацию. Были установлены весьма жесткие сроки выполнения запланированных работ, зависевших от нескольких заводов. Нам часто приходилось обращаться за помощью в городской комитет партии, и А. А. Кузнецов вникал в корабельные дела и нужды с глубокой заинтересованностью. Все, что требовалось сделать на линкоре, было сделано в срок.

Вспомнилась и встреча на партийном активе моряков Ленинградского гарнизона - вскоре после XVIII партсъезда. В перерыве кто-то из представителей военно-морских учебных заведений стал просить секретаря горкома сделать доклад об итогах съезда на партийном собрании в училище.

- Вы и сами справитесь, - ответил на это Алексей Александрович. - Вот от выступления на корабле отказаться бы не смог…

Я стоял рядом и не упустил случая попросить Кузнецова выступить перед коммунистами «Марата». Собрание с его докладом - ярким, надолго запомнившимся - состоялось на линкоре через несколько дней. А после собрания - товарищеская беседа в кают-компании, затянувшаяся далеко за полночь. Много интересного услышали мы тогда о делах и [11] планах Ленинградской партийной организации, о перспективах развития города.

Хочется, выйдя тут за рамки описываемого времени, сказать, что А. А. Кузнецов был тесно связан с флотом до конца своих дней. В течение всей Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы он входил в состав Военного совета Краснознаменного Балтийского флота. Постоянно интересовался Алексей Александрович делами военных моряков, горячо откликался на их нужды и будучи секретарем Центрального Комитета партии.

* * *

Командующий флотом флагман 1 ранга Филипп Сергеевич Октябрьский встретил приветливо. Но в пронзительном взгляде его острых, очень живых глаз угадывался вопрос! «Кого-то ко мне прислали? Как-то будем работать?»

До того мы знали друг друга мало. Начав знакомиться по-настоящему, проговорили почти целую ночь. При этом не раз вспоминали заседания Главного Военного совета Военно-Морского Флота в декабре 1938 года, на которых впервые увиделись.

Полагаю, что на работе в те дни Главного Военного совета ВМФ уместно остановиться: созыв его имел громадное значение для вставшего тогда в порядок дня строительства большого морского и океанского флота нашей страны.

Заседания Совета и образованных им комиссий проходили в Москве с 9 по 20 декабря. В работе участвовали командующие флотами и флотилиями, члены военных советов, командиры и комиссары ряда соединений. Приглашены были также командиры и военкомы некоторых крупных кораблей (в числе таковых оказался и я как комиссар «Марата»). Работой Совета руководил секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов.

19 декабря нам сообщили, что в три часа дня состоится встреча с руководителями партии и правительства. Все отправились в Кремль. В Свердловском зале мы увидели за столом президиума И. В. Сталина и других членов Политбюро. На встрече руководители партии и правительства заслушали выступления представителей наркомата, командующих флотами и флотилиями, членов военных советов.

Встреча продолжалась до глубокой ночи. И. В. Сталин часто прерывал выступавших репликами и вопросами, требовал уточнения различных деталей. Особенно интересовался он подводными лодками. Узнав, что среди присутствующих находится командир бригады подлодок Черноморского флота [12] Герой Советского Союза И. А. Бурмистров, недавно сражавшийся с фашистами в Испании, Сталин задал ему множество вопросов о достоинствах и недостатках наших лодок, о том, за счет чего можно увеличить их надводную и подводную скорость, о других необходимых усовершенствованиях. Выслушав ответы Бурмистрова, Сталин попросил его изложить в докладной записке предложения подводников об улучшении тактико-технических элементов кораблей. Очень внимательное отношение к тому, что предлагали моряки, было характерно для всей этой встречи.

Утром 20 декабря состоялось последнее пленарное заседание Главного Военного совета. С заключительной речью выступил Андрей Александрович Жданов.

Он сказал, что 1938 год явился годом, когда создание большого флота Страны Советов начало переходить из перспективы, из наметки в реальную плоскость, первым годом, когда моряки получили новые крейсеры, лидеры эсминцев, эсминцы, и в этом смысле вопрос создания большого флота силами отечественной промышленности находится накануне своего разрешения. А затем А. А. Жданов привел слова И. В. Сталина о том, что девять десятых задачи строительства большого флота составляет подготовка кадров для новых кораблей. Мы должны, подчеркнул Андрей Александрович, работать в этом отношении не только на сегодняшний день, исходить не только из текущих задач боевой подготовки и нынешнего состояния флота, но и думать о завтрашнем дне, о будущем флоте…

Перед нами развернулись захватывающие перспективы строительства морского и океанского флота{1}.

Вечером мы услышали теплые, сердечные слова о военных моряках, здравицы в честь каждого из наших флотов и каждой флотилии на правительственном приеме под сводами старинной Грановитой палаты.

Уже после окончания приема, когда мы осматривали великолепный Георгиевский зал (я видел его впервые), к нашей [13] группе подошел заместитель наркома ВМФ П. И. Смирнов-Светловский и негромко сказал:

- Идемте, товарищ Сталин приглашает…

Через какие-то коридоры и переходы мы попали в небольшой зал с киноэкраном. Раздавались звуки рояля - играл Андрей Александрович Жданов. В креслах - их было несколько рядов - сидели руководители партии, в том числе И. В. Сталин. Видимо, они ждали приглашенных моряков: как только мы расселись, свет погас и начался кинофильм.

Демонстрировалась новая тогда картина «Если завтра война». Смущенный непривычной обстановкой, я, как, наверное, и многие другие гости, сидел, боясь шелохнуться. Было хорошо слышно, как И. В. Сталин негромко комментирует развертывающиеся на экране события. В фильме будущая война изображалась довольно наивно - все шло гладко, и наши войска очень быстро, малой кровью добивались победы. Явно желая поддеть сидевшего рядом Ворошилова, Сталин говорил ему: «Не так будет на войне, не так просто…»

Досмотрев фильм, мы попросили разрешения отбыть: пора было на ночной поезд, которым все балтийцы уезжали в Ленинград. В нашем купе долго никто не спал - всех переполняли впечатления проведенных в Москве дней. Запомнилось, с каким воодушевлением сказал комендант балтийской береговой обороны С. И. Кабанов: «Теперь будем работать по-новому!»