Пролив в огне

Тамань

На четвертые сутки, проделав сложный двухсоткилометровый путь, мы добрались наконец до Тамани.

Тамань, которую некогда М. Ю. Лермонтов назвал самым скверным городишком из всех приморских городов России, с того времени очень изменилась. Теперь это была зажиточная, большая станица Краснодарского края. Но грязь на ее улицах, вызванная распутицей и зимними дождями, была, пожалуй, такая же, как под колесами экипажа великого поэта.

В облике стародавнего военного форпоста юга России не было ничего воинственного, хотя кое-где между добротными домами, крытыми подчас камышом и соломой, виднелись воронки от бомб и снарядов. Несколько хат и сараев были разбиты прямым попаданием. Сельские жители, занятые своими обычными делами, не обратили никакого внимания на появление наших двух тачанок. [12]

Военных в городке не видно — значит, хорошо маскируются.

Трудная дорога сказалась на внешнем виде моих попутчиков. У всех, как и у меня, одежда помялась, запачкана грязью. Все сочувственно посматривали на «обутки» инструктора политуправления Ф. И. Чернявского, который пренебрег сапогами и теперь, высоко закатав брюки, «плавал» по грязи во флотских ботинках.

Почистились, привели себя в порядок.

Ну, в добрый час, друзья!

Спутники мои пошли в политотдел, а я направился к командиру базы, в здание станичной школы, в которой теперь размещался штаб.

Командира КВМБ Александра Сергеевича Фролова я знал раньше как заместителя начальника штаба Черноморского флота. Вспомнилось, как 1 Мая 1941 года он, будучи еще капитаном 1 ранга, поднимал военно-морской флаг у нас на крейсере «Червона Украина». Тогда, в день ввода корабля в строй после капитального ремонта, я не мог знать, что вскоре война надолго сведет меня с этим авторитетным и энергичным командиром, одним из когорты флагманов Черноморского флота.

Приняв месяц назад командование базой, Александр Сергеевич уже завоевал авторитет и уважение подчиненных. Доброжелательное прозвище «наш Чапай», которое ему дали еще в Дунайской флотилии, где Фролову пришлось недолго быть командующим, прижилось и здесь, в КВМБ.

Вхожу в кабинет командира базы. Представился.

— Садитесь, товарищ военный комиссар. Как добрались?

— Спасибо, благополучно, Александр Сергеевич...

— Как там наш Севастополь? Держится?

— Стоит. И очень ждет нашей подмоги!

— Знаю, что ждет. Будем поторапливаться, — кивнул Фролов. И после некоторого раздумья, внимательно взглянув на меня, спросил: — Где служили раньше, товарищ Мартынов?

Я коротко рассказал о своей флотской службе. Фролов задумался, полузакрыв лицо рукой. Такая была у него привычка, об этом я узнал позже. А сейчас, глядя на адмирала, заметил на темно-синем кителе значок подводника — в свое время ему довелось командовать подводной лодкой. Невольно подумал: много повидал этот человек на веку. Как-то мы с ним сработаемся? [13]

Но вот Фролов прервал молчание, и мы разговорились.

Командир базы ввел меня в курс текущих дел КВМБ, рассказал о степени готовности соединения к выполнению боевых задач по десанту. Все подразделения и службы, как он отметил, действуют слаженно, хотя в работе имеются трудности, связанные со сложностью и специфичностью организации десанта.

С этими трудностями мне пришлось столкнуться в первые же два дня, когда я знакомился с делами.

Керченская военно-морская база была сформирована в июле — августе 1941 года и подчинена непосредственно командующему Черноморским флотом. В ее состав был включен и Керченский сектор береговой обороны, ранее входивший в Новороссийскую ВМБ.

База получила задачу держать оборону Керченского пролива, а также вести своими силами и во взаимодействии с другими флотскими и армейскими соединениями боевые действия по противовоздушной, противоминной, противодесантной обороне, готовить и осуществлять высадки десанта с моря, обеспечивать воинские перевозки морем и многое другое.

В состав Керченской военно-морской базы в то время входили три дивизиона катеров охраны водного района (сторожевые и тральщики) и две группы охраны рейдов; плавбатарея № 4; пять батарей 140-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны; 65-й зенитный артиллерийский полк трехдивизионного состава; 8-й отдельный стрелковый батальон; 17-я отдельная пулеметная рота; инженерная служба с входящей в нее 354-й отдельной инженерной ротой; служба наблюдения и связи (район СНИС) со своими радио- и телефонными станциями и разветвленной сетью береговых постов наблюдения и связи. База имела в своем распоряжении тыл со складами боеприпасов и транспортными средствами, санитарную службу, учебный отряд береговой и противовоздушной обороны, флотский полуэкипаж, отдельный взвод химзащиты и некоторые другие части.

Керченская база насчитывала свыше 7 тысяч человек личного состава, из них около 700 офицеров. Кроме того, на период десанта было прикомандировано до двух тысяч краснофлотцев разных флотских специальностей.

Мне, как военкому базы, и всему политаппарату предстояла нелегкая и весьма ответственная работа. Ведь намечалась десантная операция крупного масштаба, в которой должны были участвовать все части и подразделения базы. [14]

Для участия в десанте штаб флота придал Керченской базе 2-ю бригаду торпедных катеров (командир — капитан 2 ранга А. А. Мельников, военком — батальонный комиссар А. В. Комаров) и группу катеров-охотников из состава 4-го и 8-го дивизионов морских охотников Черноморского флота (командир — капитан-лейтенант А. А. Жидко, военком — старший политрук Н. П. Попов). Как сообщил командир базы, эти катера уже начали прибывать в его распоряжение.

На холодных белогривых волнах пролива, у берегов Таманского полуострова, занимая причалы и якорные стоянки возле станицы Тамань, поселка Комсомольск и селения Сенная, уже покачивались плавсредства десанта — катера, рыболовецкие сейнеры, буксиры и баржи. Через несколько дней, приняв на борт основную воинскую силу 51-й армии, они двинутся через пролив на Керчь, а там, высадив десантников, поддержат их огнем и прикроют с моря. Тамань и близлежащие населенные пункты были переполнены войсками, которые сосредоточивались для десанта.

Керченская группировка противника состояла из частей 46-й пехотной дивизии 11-й армии, 8-й румынской кавалерийской бригады. Она имела два танковых батальона, два полка полевой артиллерии и пять зенитных артдивизионов. Кроме того, гитлеровцы располагали двумя авиагруппами, которые прикрывали их войска с воздуха. Всего керченская группировка врага насчитывала около 25 тысяч человек.

Всякий раз, бывая на причалах, я снова и снова всматривался в очертания недалеких керченских берегов, снова и снова взвешивал все «за» и «против».

Далеко в пролив врезаются со стороны Тамани длинные и узкие песчаные косы: в северной части пролива — Чушка, в южной — Тузла. У противоположного берега пролива они обрываются, оставляя узкие проходы. Маневрирование судов между этими косами с прилегающими к ним мелями будет нелегким... На косах можно было установить нашу тяжелую артиллерию для обстрела врага с более близкого расстояния, но оборудовать позиции для этой цели мешала грунтовая вода, маскировка также была затруднена. К тому же косу Тузла отделяла от Таманского берега мелководная промоина. Суда должны следовать через пролив только строго рекомендованными курсами. Поэтому длина пути возрастет до 20 километров. Пройти такой путь с нашими скоростями можно часа за три.

Трудности, о которых говорил мне командир базы и с которыми мне с первого часа пришлось вплотную столкнуться, [15] оказались весьма существенными. Дело в том, что плавсредства, которыми мы располагали, отнюдь не предназначались, а лишь были приспособлены для проведения десанта. Они тихоходны и малотоннажны. К примеру, рыболовецкие сейнеры способны были взять на борт от 30 до 70 человек и двигаться со скоростью 6—8 узлов (10—14 километров в час). С такой же скоростью на буксируемых несамоходных баржах и так называемых болиндерах могли переправляться артиллерия, танки, автотранспорт, лошади.