Толя Шумов

— В деревню.

— Что ты там забыл?

— Я ищу мать.

— Привет, приятель, — Толя узнал голос полицая Кириллина, — садись, подвезём! Наконец-то сам пожаловал… — Кириллин пьяно рассмеялся. — Я за тобой уже месяц гонюсь. Устал ходить пешком? Садись! Садись, говорю!

Толя сел. Кириллин протянул ему вожжи и, усмехаясь, сказал: — Будь любезен, отвези сам себя в гестапо. А мы покараулим тебя.

За столом сидел тот офицер, у которого Толя выкрал полевую сумку и пистолет. От неожиданности Толя вздрогнул.

— А-а! Старые знакомые, — сказал немец, вставая из-за стола. — Я как раз хотел вернуть тебе небольшой должок.

Он ударил Толю кулаком наотмашь. Толя отлетел к двери, где его подхватили два здоровенных эсэсовца и швырнули обратно к столу.

Перед глазами Толи стоял туман, во рту появился солоноватый привкус крови. Как во сне доносились до него приторно-ласковые слова офицера:

— Ты нам всё расскажешь, и мы отпустим тебя…

Офицер кивнул стоящим у двери верзилам. На Толю обрушились удары. Он потерял сознание…

Когда это было? Давно-давно. Над селом появилась туча… Вокруг необыкновенно тихо… В саду сильно пахли цветы. Толя сидел у окна и ждал своих шмелей…

— Мама, как ты думаешь, прилетят мои шмели?

— Не знаю, Толя. Они могут спрятаться от дождя и в дупле…

Но едва упали первые капли дождя, три шмеля с тяжёлым гуденьем опустились на подоконник. А четвёртого не было. Но наконец и последний шмель тяжело опустился на подоконник. Кто-то ему повредил крыло. Шмель-инвалид Неуклюже полез в свой домик.

Толя высунулся из окна и подставил лицо дождю. «Как приятно».

Но нет, это не дождь. Это офицер плеснул ему в лицо водой.

— Какой упрямый мальчик, — сказал он, наклоняясь к Толе.

И вдруг жёстко:

— Фамилия?

Толя молчал.

— Шумов?

Молчание.

— Зачем шёл в Осташёво?

— Ищу мать.

— Врёшь! — заорал фашист.

Толя улыбнулся: «Ишь ты, гадина, правды захотел».

— Покажешь, где партизанский отряд, мы тебя отпустим. Ну, говори!

Толя молчал.

Страшный удар сбил его с ног.

— Ну, карашо! Ты у меня заговоришь! — офицер кивнул солдатам.

Солдаты стали засовывать под ногти иголки, а Толе казалось, что он неосторожно гладит ощетинившегося ёжика. Его однажды принесла мать из лесу.

— Ёжик? — обрадовался Толя.

— Он самый.

— Вот здорово! Он, наверное, голодный! Дадим ему молока, мама?

— Ну, конечно, дадим. Раз уж ты его взял, надо кормить и ухаживать за ним.

Толя подвинул блюдечко к лесному зверьку.

— Пей.

— Пей! — донёсся грубый голос офицера.

Толе разжимали рот кружкой.

— Мама, ёжик не пьёт…

— Не спеши. Дай ему сначала привыкнуть, — успокаивала Евдокия Степановна…

— Привык он к побоям, что ли? Хоть бы заплакал, — говорил чей-то чужой голос…

…Толя оглядел комнату. Сколько у него всякого богатства! Два забавных пушистых кролика. Ну и жадные, всё время что-то жуют. Привычка у них, что ли, такая?..

— Молчать — это привычка всех партизан, господин офицер, — сказал кто-то еле слышно голосом полицая Кириллина.

…На подоконнике шмелиный домик. Шмели уже почти совсем ручные.

«Где они целый день пропадают? — думает Толя. — С цветка на цветок. А сколько цветов на свете? Можно и заблудиться».

— А ты цветы полил? — спрашивает Евдокия Степановна.

— Мама, как я могу забыть о цветах?

«Вот он какой у меня, — думает Евдокия Степановна. — Другие ребята без толку бегают по улицам, штаны рвут. А этот весь день с каким-нибудь цветком возится или шмелей кормит сахаром».

— Ну, что ты будешь делать со своими зверюшками, когда в школу пойдёшь?

— А я их подарю школе, — отвечает Толя.

Толя мучительно пытается вспомнить ещё что-нибудь из своего детства, но больше не может…

— Где партизаны?..

«Нет, никогда он не станет предавать… Нет… Нет…»

Его снова бьют.

В партизанском лагере тревога. Только что узнали об аресте Толи. «Выдержит ли мальчик?» — мысль, которая тревожит и командира и бойцов. Усиливаются посты…

«Если провалится хоть одна явка или начнутся аресты, значит, не выдержал».

В лагере тишина. Лес, занесённый снегом, не шелохнётся. Всё живое притаилось. Не слышно скрипа чужих шагов, не слышно чужого говора. Тишина. До боли в ушах прислушивается дозорный к лесной тишине.

Ни одна явка не провалилась. Ни один фашист не подошёл к партизанскому лагерю. Значит, не выдал партизан, значит, выдержал. Значит…

Неутешно горе матери. С поникшей головой сидит в землянке Евдокия Степановна.

Сняв шапки, стоят партизаны.

Минутой молчания чтят они подвиг юного героя.

За смелость и мужество, проявленные в борьбе с фашистами, партизанский разведчик Толя Шумов награждён посмертно орденом Ленина.

Имя юного партизана Толи Шумова занесено в Книгу почёта Московской областной пионерской организации им. В. И. Ленина.

Постановлением Совета Министров РСФСР одному из кораблей Советского флота присвоено имя Толи Шумова.