Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества

Как проходил тот референдум, мы узнаем потом. Для большинства — это еще одна политическая подтасовка со стороны тех, кто вступил в беспощадную борьбу за власть.

Вопрос, на который должны были ответить «все граждане», был совершенно безобидным для совершенно наивных, он гласил: «Вы за суверенную и независимую Боснию и Герцеговину, государство равноправных граждан народов БиГ, мусульман, сербов, хорватов и представителей других национальностей, которые в ней живут?»

На одной из многочисленных пресс-конференций заместитель председателя правительства БиГ Русмир Махмутчехаич заявил безо всякого стыда: «Я надеюсь, что результаты референдума удовлетворят требования европейского сообщества для признания суверенитета нашего государства». Алия Изетбегович высказался в том же духе: референдум необходим, поскольку его выдвигало европейское сообщество как условие для международного признания государства Босния и Герцеговина.

В то же время Радован Караджич вновь и вновь обращался к сербам и другим: «Это референдум не всех граждан, а мусульманской и хорватской национальных общин! У сербов уже был свой плебисцит, и они высказались о том, в каком государстве хотели бы жить!»

Вожди Хорватского демократического содружества (ХДС) дистанцировались от мусульманской и сербской исключительности и нетерпимости.

В день накануне референдума в переполненном зале гостиницы «Холидей Инн» в бурлящей атмосфере Караджич так оценивал ситуацию:

«Алия Изетбегович совершенно недопустимым образом сваливает на сербов вину за участившиеся диверсии в Боснии и Герцеговине. Взрыв в мечети в Баня-Луке дело рук не какого-либо народа, а преступников! Все это сделано накануне их референдума, чтобы показать европейскому сообществу новую вымышленную серию преступлений сербов. И поэтому мы рады приходу голубых касок — пусть они будут объективными наблюдателями. Но мы ни в коем случае не потерпим умаления значения Лиссабонского договора или искажения его содержания.

Босния и Герцеговина никогда больше не будет унитарным государством, а — сербским, мусульманским и хорватским. Не могут с распадом федеративного государства Югославии бывшие его республики вести себя так, как будто ничего не произошло. Разрешение боснийско-герцеговинской ситуации я вижу в размежевании по этническому принципу, а не по классовому, и надеюсь, что оно завершится мирным путем, а не трагическим, как это было в Ливане или на Кипре.

Господин Изетбегович может присоединять свое государство к кому хочет, но без сербской Боснии и Герцеговины. Он отлично знает, где обладает властью, а где нет. Будем разумными, признаем тот факт, что мы разные», — сказал Радован Караджич, председатель Сербской демократической партии.

Пока в Сараево царила такая напряженная атмосфера, прозвучало сообщение о том, что возле Нови-Травника перед заводом «Братство» построены хорватские баррикады (военный завод принадлежит ЮНА, выпускает оружие и боеприпасы). В окружение был взят пустой недавно построенный склад для горючего, принадлежащий союзным резервам под контролем ЮНА. Объект охраняли не больше десятка солдат ЮНА. Представители хорватских вооруженных сил во главе с Анте Парагой и члены ХДС вторглись на территорию Боснии и Герцеговины, чтобы продолжить вытеснение ЮНА, начатое годом раньше в Словении и имевшее кровавое продолжение в Хорватии. Это были первые баррикады в Боснии и Герцеговине и одна из первых военных операций в Боснии и Герцеговине.

Вооруженные силы Параги выдвинули ультиматум властям БиГ и ЮНА, чтобы из окруженных объектов были выведены представители ЮНА. С завода они вывезли некоторое количество оружия, обвиняя ЮНА в том, что именно отсюда сербы получают вооружение. К месту событий на переговоры с вооруженной хорватской группировкой поспешили делегации мирной миссии Европейского сообщества (по одному представителю от Канады, Бельгии и Польши), представители местных властей и ЮНА. Никому не пришло в голову, что речь идет об агрессии только что созданного независимого государства Хорватии, отделившейся от СФРЮ, против другого государства, все еще находящегося в составе югославской федерации.

Участники переговоров и с той, и с другой стороны были вооружены до зубов и во время самих переговоров. Их возглавляли братья Скочибушичи. Один — начальник ХДС, другой — хорватских вооруженных сил. С ними еще какие-то вооруженные люди в униформе, а также вооруженные штатские. Они требовали безусловного вывода ЮНА с территории, которую они называли «Герцег-Босна»! Они были озлобленными и нервничали, вели себя с примитивной наглостью, вскакивали с места, угрожали…

В уже взбудораженном и кипящем боснийско-герцеговинском котле «миротворцы» и представители ЮНА объясняли людям с баррикад и их представителям, что им не нужно волноваться по поводу присутствия частей ЮНА на этой территории, в Боснии и Герцеговине. Между тем другая сторона злобно, почти криком предупреждала, что их сторонники будут здесь до последнего защищать свою хорватскую землю! Никто из присутствующих не спросил — как далеко простирается территория Хорватии? Никакого договора достичь не удалось: ни хорватские полицейские не уйдут с баррикад, ни ЮНА не двинется со своих позиций.

При выходе из местного кафе, где и происходили эти странные переговоры, хорваты (эти люди, поведение которых было бесконтрольным) пригласили «миротворцев» пообедать с ними. Те отказались от этого приглашения с нескрываемым изумлением и почти брезгливостью, объясняя, что желают свое дело выполнить объективно.

В штабе Второй военной области ЮНА обсуждаем это и другие события. Здесь я встретилась со многими героями, участниками недавних событий распада СФРЮ и ЮНА. Мой старый друг из Косово генерал Ратко Миличевич пригласил меня именно в эти дни приехать в Сараево. Он словно предчувствовал или знал, что должно произойти. У него возникла идея, что я должна описать несколько военных судеб, как, например, судьбу врача Весны Кршич. Во время блокады усташами военных гарнизонов очаровательная Весна оставалась в гарнизоне «Маршал Тито» в Загребе единственным врачом и единственной женщиной. Она покинула его последней, когда был эвакуирован последний солдат ЮНА. Только один раз уходила она с конвоем из Загреба в Баня-Луку и возвратилась вновь. Сейчас Весна — врач местной больницы. Она вызывает восхищение и уважение. Она заслуживает того, чтобы остаться в хронике этих событий, остаться в анналах. Я встретилась с ней. Мы договорились увидеться снова и записать разговор, как только она навестит отца и брата, которые находится в Баня-Луке. Ее отец — офицер, брат — доброволец!

Здесь же я познакомилась и с поручиком Бориславом Джурджевичем. Он кадровый военный — главный человек по связям с журналистами — и свое дело выполняет действительно по-офицерски. Он прибыл сюда из Загреба, во время переговоров был в команде Андрия Рашеты. Перед этим воевал в Словении, пока это было возможно.

Это храбрый молодой человек. Мы очень быстро поняли друг друга и решили, что совершенно необходимо попасть в Нови-Травник и Стойкович. Ему нужно было лично убедиться, как там идут дела, не становятся ли эти места все более «зелеными». Берем с собой корреспондента газеты «Народная армия» и отправляемся в неизвестность.

Перед отъездом мы выпили кофе с генералом Куканяцем. Он сказал, что этот путь небезопасен и спросил меня, понимаю ли я это, не боюсь ли? Он пообещал позаботиться о нас и просил связаться с ним, как только мы возвратимся. Мы прощаемся и шутим по поводу нашего собственного риска. Но мне действительно не страшно. Мне только интересно. Я приглашала еще некоторых коллег из Сараево отправиться с нами. Одни отговаривались тем, что сейчас и в городе происходят очень важные события, другие ожидали каких-то пресс-конференций.

В пути нам пришлось пройти через множество милицейских кордонов. К вечеру добираемся до Нови-Травника и Стойковича. Баррикады все еще нагромождены возле дороги, но стража уже не проявляет большой активности. Мы идем не на завод, а в одно небольшое воинское подразделение в Стойковиче. На подходах возле главной дороги расположен бункер хорватских вооруженных сил. Здесь снуют какие-то вооруженные люди, одетые в черное, они с важным видом тихо переговариваются. Но не мешают нам пройти.