Экипаж машины боевой (Часть 1)

Сапог сделал понятливое лицо, и усердно закивал, как китайский болванчик.

-- Только затарь их в рюкзак или замотай во что-нибудь, и чтоб никто не видел, а то я тебя жопой на пулемет натяну.

Сапог подскочил к цинкам, скинул куртку и, замотав туда оба цинка, мгновенно сгинул.

Только мы собрались спокойно раскумариться, как дверь оружейки открылась, и появился наш старшина роты, старший прапорщик Евфстафиади, мы за глаза называли его попросту, Грек.

С Греком у нас были более чем нормальные отношения, мы с Хасаном, когда- то его очень выручили.

Немного отвлекусь и опишу этот случай.

Произошло это год назад, мы были тогда еще годками, а Грек только прилетел с Союза на замену нашему старшине роты. Прошло дня три, с тех пор как Грек принял должность и стал нашим новым старшиной.

И вот как-то раз, мы с Хасаном зашли в каптерку за чем-то, мы часто бывали в каптерке, там хранились наши личные вещи. В каптерке мы увидели Грека, он сидел за столом, обхватив голову руками, и докуривал очередную папиросу, а на столе стояла пепельница с горой окурков от беломора, банка тушенки, сухари и бутылка, а по запаху, который доносился из кружки, это явно была кишмишовка. Увидев эту картину, Хасан спросил старшину:

-- Что-нибудь случилось, товарищ прапорщик?

Грек поднял голову и посмотрел на нас, а потом заорал:

-- А вам чего здесь надо!? Берите то, за чем пришли, и валите отсюда к ибени матери.

Мы с Хасаном переглянулись, поначалу старшина показался нам нормальным мужиком, веселый такой, общительный и по характеру вроде не "козел", и вдруг, на тебе. Мы прошли молча в каптерку, взяли то, за чем пришли, и собрались уходить. Вдруг старшина окликнул нас:

-- Ребята, подождите. Вы не обижайтесь на меня, так вырвалось с психу. Идите сюда, садитесь.

Мы прошли к столу и сели.

-- Знаете, наверно, что это такое? -- он показал на бутылку.

-- Да, знаем, это кишмишовка, -- ответил я.

-- На аэродроме обменял, отдал пять пачек беломора, -- сказал спокойно старшина, и спросил:

-- Вам налить?

-- Нет-нет, мы не будем, -- замахал руками Хасан.

Хотя от грамм пятидесяти мы бы не отказались, вчера были проводы дембелей, мы нахапались бражки лишку, и сегодня меня немного поташнивало.

-- Да ладно не стесняйтесь, чуть-чуть можно, я разрешаю, а то одному как-то не в жилу, хотя причина есть на этот случай.

Он плеснул в кружку грамм, наверно, сто, и протянул мне.

-- Нет, товарищ прапорщик, лучше в следующий раз, -- начал отпираться я.

-- На, держи! Мы в таком месте, где следующего раза может и не быть, -настоял старшина.

Я взял кружку и подумал, да хрен с ним, чего тут такого, и выпил, закусив это пойло тушенкой.

-- Ну вот, а то "в следующий раз, в следующий раз", я ведь тоже был когда-то таким же бойцом, как и вы, и даже пришлось разгонять бунт в Чехословакии, а теперь вот Афган, будь оно все проклято.

Грек налил еще и протянул Хасану, тот молча взял и выпил.

-- У меня тут проблема, в общем, и не знаю что делать, -- немного помолчав произнес старшина и продолжил:

-- Старшина ваш бывший, меня крупно "кинул", короче говоря.

Мы вопросительно посмотрели на Грека, а он продолжал:

-- Когда принимал дела, все было на месте, как и положено, я проверил все вещи по описи и накладным и сам лично убедился в их наличии. Потом мы немного обмыли мое вступление в должность и отъезд старого старшины, улететь в Союз он должен был утром. Вечером он ко мне подошел и попросил ключ от каптерки, сказал, что у него там вещи, надо приготовиться к отлету, и все такое. Я без задней мысли отдал ему ключ, а сам спать завалился в офицерской палатке. Утром он вернул мне ключ, мы попрощались, и он укатил в Шиндант, а оттуда в Союз. А вчера вечером я решил разложить шмотье, чтобы знать, что где лежит. И оказалось, что не хватает 30 комплектов летнего ХБ, десять комлектов зимнего ХБ, десять шапок и семь ящиков сухпайка. Я все перерыл, но чего толку искать то, чего нет. А в полку я пока никого не знаю, да и кому теперь доверять после такого. Вот такие-то дела, мужики, -- сказал он обречено, и спросил:

-- Может, вы подскажете, что теперь делать?

Мы с Хасаном сидели и молчали, лично я не знал, как помочь старшине. Молчание нарушил Хасан:

-- Я вчера слышал, как дембеля говорили про это.

Мы со старшиной посмотрели на Хасана, а он продолжал:

-- Они помогали бывшему старшине провернуть это дело. Все эти шмотки давно в дукане. Ты ведь, Юра, знаешь бывшего старшину? -- Хасан посмотрел на меня и продолжил:

-- Он барыга крученый, и вещи эти он еще за месяц до замены в дукан сбагрил. А те, что вы видели, товарищ прапорщик, он взял на время у старшины РМО, они с ним кореша были. А потом в последнюю ночь он выманил у вас ключ и с дембелями, которые сегодня укатили домой, они перенесли все вещи обратно в каптерку РМО. А дембелям за эту услугу бывший старшина обещал перевезти через таможню дукановские вещи. Каптерщика у вас, товарищ прапорщик, тоже нет, старый укатил на дембель.

Было видно, что греку от этого рассказа не легче, он налил себе, вмазал, и со злостью сказал:

-- Да я сам дурак, не хрен было доверять этому козлу. А к РМО теперь какие претензии предъявлять? Этот прапор пошлет меня на х...й и будет прав. А каптерщика себе я попозже найду. Может из вас кто-нибудь хочет каптерщиком? Я поговорю с командиром роты, и все будет нормально.

-- Нет, товарищ прапорщик, я замкомвзвода, -- ответил Хасан.

Старшина посмотрел на меня.

-- А я командир отделения, -- ответил я.

-- Командиры значит? Ну, давайте тогда выпьем за это.

Старшина нам налил еще по пятьдесят грамм, мы выпили и стали чувствовать себя легко и непринужденно. Я обратился к Хасану:

-- В каптерке РМО каптерщик, по-моему, чижара, и он там, вроде как, ночует. Так да? -- я посмотрел на Хасана.

-- Да, чиж, хохол из Львова, -- ответил Хасан.

У меня под хмелем созрела в голове одна идея, и я предложил вот что:

-- Можно поговорить с нашими чижами из Украины, надо чтоб они этого хохла каптерщика как-нибудь после отбоя из каптерки вытянули. Нальем нашим чижам браги пару фляжек, и пусть они его как земляка к себе подтянут, а мы этим временем бомбанем РМОшную каптерку, она же вот, рядом, напротив нашей. Хасан почесал макушку и сказал: