Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Возможно, есть какая-то истина в словах Ганфштенгля о том, что в отношениях между Гитлером и его будущим заместителем присутствовал гомоэротический (хотя и не гомосексуальный) элемент. Но дело в том, что гомоэротизм является очень распространенным явлением среди лиц одного пола, живущих долгое время вместе. Впрочем, в описываемое нами время, когда более свободное проявление сексуальности было трудно вообразить, «мужская дружба» была весьма широко распространена, а в Германии существовало множество исключительно мужских ассоциаций и обществ. Но есть еще одно измерение, в котором существовала связь между Гитлером и Гессом. Ганфштенгль не мог его заметить, так как у него не было для этого необходимых органов восприятия: речь идет об оккультном измерении. Ведь Гесс был не просто «братом из Туле» – он был человеком, проявлявшим чрезвычайный интерес ко всем видам оккультных явлений, точно так же, как и Гитлер. Немаловажно и то, что он был посредником между своим фюрером и профессором Карлом Хаусхофером, своим учителем.

Толанд сообщает, что гитлеровский «двор» в Ландсберге делился на два уровня в соответствии с двумя классами лиц. Первый – приближенные Гитлера, с камерами на верхнем этаже, другой – «простолюдины», размещавшиеся на нижнем. Несомненно, в Ландсберге Гитлер много размышлял о своей миссии, возрождая свою веру в нее, и в этом процессе, по всей видимости, важную роль играл Гесс, постоянно находившийся рядом. Скорее всего, именно это и станет главной причиной близости этих двух людей, а также причиной того, что Гесс вскоре станет секретарем Гитлера, а впоследствии – вторым человеком в рейхе, несмотря на то, что в нацистской верхушке все были уверены, что Гесс – никудышный политик и организатор. Нацисты порой называли его «фрейлейн Анна» – дело в том, что он любил поэзию и слушал камерную музыку. Его считали маменькиным сынком, несмотря на то, что в Первую мировую войну он был летчиком-истребителем, а в уличных боях во главе своего отряда СА всегда первым бросался в гущу сражения.

Уильям Ширер, американский журналист, который наблюдал «взлет и падение Третьего рейха» вблизи, пишет: «Если бы больше тех немцев, которые не были нацистами, прочитали “Майн Кампф” до 1933 года и если бы, пока еще было время, ее проштудировали те, кто определял политику европейских государств, возможно, катастрофы удалось бы избежать как в Германии, так и во всем мире. Адольфа Гитлера можно обвинять во многом, но никто не может обвинить его в том, что он не написал черным по белому, какую Германию он хочет создать, придя к власти, и что за мир он намерен основать путем германских завоеваний. В этой книге есть все: и план построения Третьего рейха, и основы варварского нового порядка, который Гитлер навязал завоеванной Европе в годы его триумфа между 1939 и 1945 годами. Все это изложено с ужасающей беззастенчивостью и в детальных подробностях»²⁵³. Позицию Ширера подтверждает Христиан фон Кроков, популярный современный немецкий писатель: «Вот что поразительно: написанное в “Майн Кампф” в точности соответствует тому, что Гитлер сделал впоследствии. Однако люди либо не читали этого, либо не принимали всерьез»²⁵⁴. Христиан Центнер говорит просто: «Без “Майн Кампф” политику Третьего рейха понять невозможно»²⁵⁵.

И тем не менее, эту книгу зачастую воспринимают лишь как выходку психопата. Многие верят, что в нацистской Германии ее никто не читал. Эберхард Йекель, к примеру, пишет, что «Майн Кампф» «почти не читали, а понимали еще меньше»²⁵⁶. Обе части этого утверждения нуждаются в поправках. Что касается первой части, то до 1945 года было напечатано около десяти миллионов копий «Майн Кампф». Всем супружеским парам мэр вручал экземпляр этой книги – это было частью свадебной церемонии (многие экземпляры до сих пор еще пылятся на чердаках немецких домов). Эту книгу можно было найти всюду, где процветал нацизм. «Майн Кампф» входил в список настоятельно рекомендуемых к изучению материалов во всех образовательных учреждениях, а немецкая молодежь должна была заучивать наизусть целые абзацы.

Более того, пропагандистские материалы немецких средств массовой информации были полны цитат из книги фюрера, которая считалась нацистской библией. Это следует понимать буквально – экземпляр «Майн Кампф» должен был присутствовать на специальных церемониях СС: на крещениях, принятиях в Орден, свадьбах и похоронах. А вот несколько пунктов из регламента Церкви национального рейха: «…14. Церковь национального рейха провозглашает, что для нее, а значит, и для германской нации “Майн Кампф” фюрера является грандиознейшим и важнейшим документом. Здесь находится не только величайшая, но и чистейшая и самая истинная этика настоящей и будущей жизни нашей нации… 19. На алтарях не должно быть ничего, кроме “Майн Кампф” (самой священной книги для германской нации, а следовательно, и для Бога). Слева от алтаря должен находиться меч»²⁵⁷. Наконец, были гитлеровские речи – «Майн Кампф» в действии. Всякий немец обязан был прослушивать их, и, если он был на людях, избежать этого было невозможно: во всех общественных местах стояли громкоговорители, доносившие до народа слова фюрера. Можно допустить, что мало кто прочитал «Майн Кампф» от корки до корки: эта книга – трудный орешек для любого, да и многие ли вообще читают идеологическую литературу? Но самые доступные идеи этой книги распространялись, воспроизводились и обсуждались в стране победившего нацизма постоянно на всей ее территории, составляя идеологическую структуру жизни и работы всех ее граждан.

Можно согласиться со второй частью утверждения Йекеля, что «Майн Кампф» не понимали, но с одной оговоркой – если иметь в виду непонимание или неверное понимание самой сущности гитлеровского мировоззрения. Действительно, по этому вопросу расходятся во мнении даже самые опытные и эрудированные комментаторы, располагающие всей возможной информацией. По этому пункту не могли прийти к согласию и главнейшие нацисты, окружавшие Гитлера. В этом состоит фундаментальный парадокс этой книги, благодаря которому она занимает особое место в истории.

«Это редкий, быть может, единственный случай: правитель, еще не достигнув власти, описал все то, что исполнил впоследствии», – пишет Йекель. Он цитирует Ганса Гизевиуса: «Читая “Майн Кампф” постфактум, в этой книге можно найти все, буквально все, что этот человек сделал с миром»²⁵⁸. Другие говорят о «невероятной искренности» этой книги. Центнер даже относит «Майн Кампф» к категории Bekenntnisbuch, исповедальной литературы. Она полна признаний и откровений, и Гитлер впоследствии выражал сожаление, что написал ее. Однако он злорадствовал по поводу того, что, хотя его заветные мысли были выставлены в ней на всеобщее обозрение, все же едва ли кто-то сумел понять их истинный смысл или поверить в их реальность – в этом и заключается парадокс. Одна из причин этого непонимания в том, что люди в целом не интересуются абстрактными идеями и мало способны их усваивать. Другая же в том, что в «Майн Кампф», во всяком случае в период ее написания, ставились цели политически и идеологически невозможные, невероятные – и потому непонятные. И последнее: вся эта книга являлась выражением, быть может, довольно неуклюжим, центрального видения автора, сама сердцевина которого скрывалась даже от ближайших к нему людей.

Раз эта книга так важна, с ней стоит познакомиться поближе.

В Первую мировую войну немцы воевали на два фронта. Их армии не могли добиться решительной победы, действуя разобщенно, и нескончаемая война несла все больше страданий отечеству. Из-за этой сложной ситуации немецкая элита (армейское руководство, главы банков, воротилы тяжелой промышленности), стоящая у власти и единодушно поддерживавшая военную диктатуру пары Гинденбург—Людендорф, приложила все усилия, чтобы привести Российскую империю к краху. Ленин пришел к власти благодаря немцам – факт, который Гитлер, нападая на Ленина и его «иудео-большевизм», предпочитал не упоминать. Брест-Литовский мирный договор, заключенный 9 февраля 1918 года с Украиной и 3 марта – с Россией, выглядит как добивание раненого врага и обшаривание его карманов.