Неизданный дневник Марии Башкирцевой и переписка с Ги де-Мопассаном
Неизданный дневник Марии Башкирцевой и переписка с Ги де-Мопассаном читать книгу онлайн
Есть особый жанр писем — письма незнакомок. Такие письма пачками приходят к людям знаменитым и, как правило, их не удостаивают ответом. Но бывают исключения.
Очень любопытна переписка Ги де Мопассана с незнакомкой, которая под псевдонимом «Р.Ж.Д.» первой обратилась к любимому писателю с письмом.
В этой переписке молодая особа всерьез заинтересовала своего знаменитого адресата, разговаривала с ним на равных и дала отставку, заявив: «Вы не тот, кого я ищу. Но я никого не ищу, ибо полагаю, что мужчины должны быть аксессуарами в жизни сильных женщин. Невозможно поручиться за то, что мы созданы для друг друга. Вы не стоите меня. И я очень жалею об этом. Мне так хотелось бы иметь человека, с которым можно было бы поговорить».
Она оборвала переписку, и все попытки со стороны Мопассана возобновить ее были тщетны.
Незнакомка оказалась русской художницей Марией Башкирцевой (1860–1884). Переписку с Мопассаном она затеяла за несколько месяцев до своей смерти, зная, что умирает от чахотки.
Дневник Марии Башкирцевой, изданный впервые в 1887 году во Франции, вызвал настоящую сенсацию.
Мопассан узнал о том, кем была его адресатка только после ее смерти и посетив ее могилу, сказал: «Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В какое негодование это должно привести Золя! Но он не выскажет этого. Если он станет поносить Додэ, кого же он станет хвалить? А ведь нужно делать вид, что любишь других, а не себя. Он курит фимиам Гонкуру и Додэ, чтобы не иметь вида, будто он боготворит себя одного.
Среда, 24 июня 1884 г.
Похоже на то, что у нас будет холера. Она уже в Тулоне. Эти проклятые англичане ради барышей заставляют умирать миллионы людей. Если есть какой-нибудь народ, лишенный всяких симпатичных черт, то это именно англичане. Они мудры и отвратительны, эгоистичны и трусливы, — взгляните на их историю.
Более 8000 человек покинули Тулон. Добрая часть их приезжает сегодня в Париж с утренним поездом. Это очень приятно для Парижа.
В палате депутатов, казалось, все были так взволнованы, что никого больше не интересовал египетский вопрос.
Ах, интересно бывает изучать человека, когда он становится совершенно натуральным, поставленный лицом к лицу с вопросом о жизни и смерти. Все люди становятся примитивны, и даже Жюль Ферри смотрит на вас взглядом, напоминающим взгляд моего маленького шестилетнего натурщика.
Взгляните-ка на них, этих животных, в рединготах и жилетах, как они спешат за объяснениями к морскому министру! Посмотрите-ка на эти стада, обреченные на то, чтоб сегодня или завтра издохнуть, и которые сознают это и все-же волнуются! Для чего? Мы все умрем, что бы мы ни сделали, как говорит Мопассан.
Мы знаем, что все умрем, что никто не может этого избежать, и все-же у нас хватает духу жить под этой вечной страшной угрозой!
Не боязнь ли полного конца, внезапного прекращения существования, толкает людей непременно оставить что-нибудь после себя? Да, те, которые сознают неизбежность конца, страшатся его и хотят пережить самих себя.
Не служит ли этот инстинкт доказательством, что существует бессмертие, или же что мы его, по крайней мере, жаждем?
Перестать жить, исчезнуть! А там придут другие! Разве я год тому назад не хотела умереть, потому что не надеялась оставить после себя имени, подобного Микель-Анджело?
6 июля.
Я боюсь наскучить Бастиен-Лепажу. Я не чувствую, чтоб ему приятно было меня видеть, хотя он и любезен со мной.
Что-то, чего и сама не знаешь, какие-то мимолетные мерцания делают то, что ты завоевываешь себе доверие человека. Мне-же этого не хватает. Он очень избалован, — этот человек, — чересчур привык к людям, которые лежали бы у его ног. Как-же тогда? Я и сама привыкла к тому, чтобы мою дружбу высоко ценили. А он такой крупный художник! Существо, стоящее неизмеримо выше других! Он знает, что я понимаю и боготворю его живопись. Я отправилась искать борцов в сопровождении Розали. Кажется, борцы работают не под открытым небом, а в бараках и специально по вечерам. Это меняет все, ибо я не хочу рисовать при вечернем освещении, уличные типы меня не занимают.
