До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

Нас привлекла одна картина: первый переписчик Библии на славянском языке и позади него — ангел. Экскурсовод так трактовал этот сюжет: видите, человек настолько воодушевлен, что ему представляется: рядом с ним ангел. Потом мы ему задавали вопросы. Он охотно отвечал, в частности, что черному духовенству — монахам — не положено иметь семью. А на прощанье сказал: «Вы не можете себе представить, насколько жизнь верующего богаче жизни человека неверующего!»

Если говорить о непосредственной работе среди верующих, то это было уже в последние годы, когда я работал в Моссовете и секретарем райкома. У нас в районе было шесть действующих церквей. Больше, чем в любом другом районе Москвы в то время.

Приходилось встречаться с руководителями «десяток», церковными старостами, которые приходили со своими проблемами: то необходим ремонт или пристройка, а то и разобрать склоки, которые у них бывали. Да-да, с этим тоже в райком партии приходили! Жаловались, например, верующие на старосту, что тот не туда деньги тратит, или кто-то груб.

От некоторых вопросов я не отгораживался по простой причине. Скажем, реконструкцию или ремонт Патриархия не могла без нас решить. А если возникали вопросы по внутренним взаимоотношениям, я, конечно, в это дело не вмешивался и посылал в Патриархию или исполком райсовета, где был заместитель председателя, который курировал и вопросы религии: «Вот идите к ним и беседуйте». Но со своей стороны я просил этого заместителя, чтобы он принял без задержки и внимательно выслушал…

…А моя точка зрения, какой была, такой и осталась: все верования, если только они не наносят вред человеку, как некоторые изуверские секты или, к примеру, ваххабиты, имеют право на жизнь и поддержку.

Хочу еще раз подчеркнуть, что вырос в терпимом отношении к вере. И сказать, что я был воинствующим атеистом в комсомоле, в партии, — нет. Потому что тоже испытывал влияние бабушки в детстве, которую очень любил и уважал. Может быть, чтение художественной литературы в больших объемах, наших классиков, которые в большинстве своем были людьми религиозными, повлияло на меня. Не знаю. Но сейчас я могу сказать таким образом.

В свое время к французскому ученому Декарту обратились с вопросом, верит ли он в Бога. Он ответил так: «Никто еще пока не доказал, что Бога нет. Никто еще не доказал, что Бог есть. Поэтому лучше считать, что он есть. На всякий случай». Вот что ответил Декарт. Ну, это в порядке шутки. Говорить строго, что все, что записано в религиозных канонах, соответствует действительности, нельзя. Но то, что историческая правда в определенной мере есть, уже подтверждается историками и учеными. И наличие такой личности, как Христос (возносился там он или нет — не известно), это уже факт исторически доказанный. Это одна сторона вопроса.

А если говорить по существу, то Церковь, конечно, — я имею в виду нашу русскую православную церковь — сделала очень много и для становления русской культуры, потому что монастыри вообще были источниками и книгопечатания, и летописных историй наших. Кроме того, церковь — особенно до Петра I — играла огромную роль в становлении русского национального государства. Ведь только Петр I ликвидировал патриаршество на Руси, а до него Патриарх был равен, а в ряде случаев был выше князя, царя, и во многом государственные решения принимались под влиянием церкви. Церковь сыграла огромную роль в объединении русских земель. Потому что была единая вера. И хотя князья были разные, но вера-то была одна, и люди собирались под знамена православной веры. Поэтому это обязательно надо учитывать и отдать должное церкви.

Конечно, многое в церкви было и то, что нанесло ущерб. С одной стороны похвально, что русский народ и вообще православные люди воспитаны' в духе терпимости. Но терпение тоже должно иметь определенный предел, и я не сторонник толстовской идеологии.

Бывало много искривлений, хотя в православной церкви этого было меньше, чем в католической и протестантской. Не организовывались крестовые походы. Не было инквизиции. Если, скажем, были серьезные гонения, так это на староверов, да протопоп Аввакум сидел на цепях в яме за свое инакомыслие. Но в принципе, жестоких гонений со стороны церкви не было. И, кроме того, православная церковь относилась достаточно терпимо и к другим верованиям и конфессиям. Поэтому так относительно безболезненно прошло создание и элиты Российской империи, куда входили и язычники, и мусульмане, и буддисты, поскольку православная церковь с пониманием и уважением относилась к чужим верованиям, не занималась гонениями других религий, а стремилась их как-то адаптировать к своему учению.

Миссионерская деятельность у нее тоже была большая, и язычников тоже на том же Севере старалась привести в лоно православия. Это все было. Поэтому я считаю, что надо подходить к религии с исторических позиций. И если придерживаться исторической правды, то вывод такой: деятельность православной церкви в России сыграла огромную роль и в становлении государственности, и в развитии языка, культуры и нравственности. В значительной мере, потому, что русский народ еще помимо всего был богобоязненный. Он боялся грешить, хотя можно было пройти очищение покаянием в церкви. А ведь на Западе католическая церковь бессовестным образом продавала индульгенции, и под любое убийство можно было заранее купить прощение. В русской православной церкви ничего такого не было.

Если говорить о современном положении, я бы так объяснил тягу к церкви. Ведь сейчас в церквях появляется много молодежи, много мужчин. Человек жить без веры не может. Я рассказывал, как во время поездки в Финляндию — я тогда молодым был, что-то лет 25 — на диспуте на религиозную тему я говорил, что коммунизм — это тоже своего рода вера. Можно верить в загробную жизнь, можно верить в коммунизм. Но вот веры в капитализм сейчас не может быть. Таковая отсутствует.

Сейчас вера в коммунизм порушена. А без веры человек жить не может. Поэтому люди потянулись к вере — православной, мусульманской. Конечно, церковь этим пользуется, активизирует свою деятельность. Но в настоящее время в государстве, в котором нет идеологии, нет национальной идеи, в государстве, в котором все усилия направлены на разрушение нравственных устоев, или, как теперь говорят, менталитета русского народа, церковь является своего рода единственным щитом. Ни одна политическая партия такого влияния на массы не имеет, и практически ни у одной политической партии нормальной идеологии-то нет, не сложилась она еще.

А у церкви всегда была национальная идея — это сохранение государства, сохранение веры, поэтому я считаю, что сейчас церковь играет положительную роль, поддерживая нравственные устои русского народа. Хотя она тоже переживает непростые времена. Ведь такое массовое открытие монастырей, церквей опережает подготовку церковных служителей, и в церковь пришли и проходимцы, и стяжатели, и люди неверующие. Иерархи русской православной церкви — я беседовал с некоторыми из них — понимают это. Это вызывает определенное беспокойство. Еще один существенный момент: в церковь пришло очень большое число лиц еврейской национальности, принявших православие, и это очень большая проблема для церкви.

Нельзя не сказать еще об одной волне интервенции в нашу страну — интервенции католицизма. К сожалению, православная церковь не стала щитом против активного его наступления, а лишь жиденьким заборчиком, этаким плетнем отгородилась. Ни против католической церкви, ни против создания сект на территории России. И это серьезный упрек православной церкви. Потому лезут во все щели этого жиденького плетня и католики, и протестанты, и сектанты различного рода. Церковь борется с ними недостаточно активно, плохо использует средства массовой пропаганды, печатные и электронные средства. Если говорить о тех изданиях, которые издает сама церковь, то они малотиражные и расходятся в основном среди верующих. Это все равно, как в советское время атеисты боролись с религиозными предрассудками, распространяя атеистические знания среди самих неверующих.