Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)

15 марта 1919 г. григорьевцы совершают налет на ст. Раздельная, а 16 марта завязались бои у ст. Березовка (важнейшая узловая станция на железнодорожном пути Николаев — Одесса, в 53 км. от Одессы), которую удерживали польские легионеры и французские части (до 2 тысячи штыков). В боях за Березовку потери интервентов составили до 400 бойцов убитыми, раненными и пленными, а трофеи григорьевцев: 8 орудий, ок. 100 пулеметов, бронепоезд, 5 танков (это были первые танки, захваченные «красными», один из танков был немедленно отправлен в Москву, в подарок Ленину).

В начале марта 1919 г. произошел бессудный расстрел французским карательным отрядом членов «Иностранной коллегии», преимущественно женщин, в том числе французской коммунистки Жанны-Мари Лябурб, что проводила пропаганду среди французских войск в Одессе и готовила восстание на кораблях французского флота. 1 марта 19-го французской контрразведки удалось арестовать революционеров — активистов из числа французских моряков и солдат. Группа Жанны Лябурб представляла для французского командования реальную угрозу — она разагитировала французских солдат из 176 и 153 пехотных полков одесского гарнизона, часть экипажей военных кораблей «Ренан», «Жан Барт» и «Жюстис». «У них не было времени даже на то, чтобы закопать расстрелянных, и на следующее утро тела были обнаружены. Русский комендант не имел ни малейшего представления о том, кто убил этих людей. Однако он отдал приказ немедленно похоронить их во избежание скандала».

Московский коммунистический центр не жалел денег на большевистскую пропаганду в Одессе, справедливо полагая, что разложение армии Антанты приведет к провалу все планы широкомасштабной интервенции. Поток воззваний к французским и греческим солдатам Одессы шел как из советских территорий так и из Константинополя, где большевикам удалось создать полиграфическую базу и наладить транспортировку печатной продукции в Одессу. В самой Одессе действовало несколько подпольных типографий, что издавали газеты «Одесский коммунист». Тираж только французских версий этих газет доходил до 7 тысяч экземпляров, к этому необходимо добавить тысячи революционных листовок предназначенные для офицеров и солдат войск Франции, Англии, Греции, Румынии.

Весть о бессудном расстреле 10 членов «Иностранной коллегии», преимущественно женщин, в том числе Жанны Лябурб, всколыхнул Одессу. Похороны жертв расправы привели к остановке работы на многих фабриках, заводах, в порту, собрав манифестацию протеста в 5 тысяч одесситов. Городская Дума протестовала против бессудных казней. Но тайные казни продолжались и следующей жертвой стал лидер большевистского подполья И.Смирнов (Н.Ласточкин). На волне революционных настроений правление одесских профсоюзов переходит в руки большевиков и левых эсеров.

Одесское большевистское подполье начало готовить восстание в городе наметив его на 7 апреля 1919 г. Но тайные казни большевиков продолжались и следующей жертвой стал лидер большевистского подполья И.Смирнов (Н.Ласточкин). 15 марта 19-го Ласточкина арестовала «белая» контрразведка Орлова и, боясь но попыток со стороны большевиков отбить своего вождя, передала под охрану французов. Вскоре Ласточкина поместили на баржу, в плавучую тюрьму, а еще через несколько дней, после пыток и допросов, утопили в море.

В марте 19-го Одесса снова оказалась в тисках голода, в Одессе фиксировались голодные смерти, цинга, брюшной тиф. Электрическая станция Одессы из-за отсутствия топлива регулярно останавливалась по несколько дней подряд (однажды на 9 дней), Сидней Рейли запишет, что Одесса середины февраля 19 — го: «…один из наихудшим образом управляемых и наименее защищенных городов мира».

В. Гурко писал об Одессе уже марта 19-го «Между «гром победы раздавайся» и «рятуйтэ» переходных степеней не было. В общем же жилось весело и беспечно. Деньги, казалось, утратили всякую ценность. Шла безумная игра, даже принимая во внимание обесценивание денежных знаков: проигрывали в одну ночь десятки тысяч украинских, да и сохранявших еще ценность романовских денег. Спекуляцией занимались в той или иной форме решительно все, кто только мог. Спекулировали на иностранной валюте, спекулировали товарами, в том числе и продовольственными, в особенности сахаром, взятым на учет, но все же каким — то таинственным путем исчезавшим и вывозимым». Я. Кефели вспоминал: «Исправно выходили газеты. Играли театры. Синема были переполнены. неофициально интриговали англичане, флот которых тоже стоял на рейде».. и в то же время (по словам П. Рутенберга) «… на улицах, кроме бандитов, никто не мог появляться. Ружейная пальба и взрывы бомб усиливались в эти ночи».

П. Рутенберг (член Совета Обороны Одессы) так описывал положение Одессы ранней весной 19-го «Безумно растущая дороговизна, голод, холод, мрак, мор, взяточничество, грабежи, налеты, убийства, бессудные казни, смертельная жуть по ночам, отсутствие элементарной безопасности жизни даже днем. За три месяца моего пребывания в Одессе цена хлеба возросла с одного до пятнадцати рублей за фунт. Населению выдавалось по 90–100 грамм хлеба шесть раз в неделю, и то крайне неаккуратно. Небывало холодная зима для Одессы, а пуд сырых дров, недостаточный для нагревания одной печи, доходил до 25 рублей. Взяточничество русских властей — нормальное явление давно… Но город был переполнен слухами о взяточничестве французов. Назывались имена и суммы».

Рутенберг считал, что Франция послала «…в Россию людей государственно некомпетентных, и результаты получились фатально катастрофическими», что французское командование в Одессе, «подпадало случайному влиянию случайных людей». Французские солдаты, по мнению П. Рутенберга, «…не хотели сражаться против большевиков, ибо в обстановке Одессы это означало защищать преступников-спекулянтов и бандитов против исстрадавшего народа, состояние которого французские солдаты видели собственными глазами».

17 марта 1919 г. Одесса была объявлена «на осадном положении», а генерал д’Ансельм взял на себя всю полноту власти в одесском регионе. С февраля 19-го французы вели постоянные переговоры с местными «южными общественными кругами» относительно создания особого Юго-Западного Краевого правительства (не подчиненного ни Деникину, ни Колчаку, ни Петлюре) и Смешанной франко-русско-украинской армии (из местного населения с французскими офицерами) для похода на Киев — Москву.

В Одессу прибыл главнокомандующий войсками Антанты на Восточном фронте генерал Луи Феликс Мари Франсуа Франше д ’Эспере (впоследствии маршал Франции), с идеей создания в «Одесском районе» независимого правительства «Юго — Западного края» под протекторатом Франции. Генерал Франше дЭспере лично приехал в Одессу, что бы уговорить А. Шварца стать новым диктатором «Одесского края». Французский генерал обешал продвинуть французкий корпус из Румынии на Бирзулу, перекинуть под Одессу еще один греческий корпус и девять батальонов французов.

Что бы как — то исправить положение французское командование отстраняет от должности главнокомандующего в Одессе генерал-лейтенанта Санникова и от управления Одессой военного губернатора генерал-майора А. Гришина-Алмазова и предлагает обоим немедленно отправиться в Екатеринодар, в распоряжение генерала Деникина. 23 марта 19-го Гришин-Алмазов покинул Одессу. Для управления Одесским районом французы создали совещательный Совет из представителей русского, украинского, еврейского обществ Одессы (Директорию) в составе: генерала Шварца, Андро-Ланжерона (временный председатель Совета обороны Юго-Западного края), Григоренко, Пешехонова, Маргулиеса. Через несколько дней генерал д’Ансельм отказаться от своего первоначального плана возложить на Андро формирование одесского правительственного кабинета, но оставил Андро членом Совета обороны.

Писатель В. Короленко писал в своем дневнике: «Большим влиянием на союзников пользовался Меллер-Закомельский, который рекомендовал Андро — с прибавкой теперь де-Лянжерон. Это более чем сомнительный господин…».