Наедине с собой (СИ)

не судите, да несудимы будете.

***

В Овруче, между тем, перешли с супругой практически на нелегальное положение. Почему? Аи

очень просто.

Ее далекий родственник – прапорщик – уехал служить в Германию на пять лет. И оставил свою

квартиру в райцентре нам. Во-первых, какой никакой присмотр. Во-вторых, гарантия, что в нее

КЭЧ не заселит какого-нибудь безквартирного офицера.

Это жилье представляло собой две комнаты в трехкомнатной квартире. Отопление – печное.

Удобства – во дворе. Но мы были несказанно рады. Все-таки не тащиться обоим ежедневно на

работу за 20 километров из села, где обретались родители жены.

К тому же, третья комната стояла на замке, так что чувствовали себя вольготно. Однако все

закончилось, когда туда заселили семью майора, переведенного в Овруч откуда-то издалека. Он, узнав, кто мы такие, тут же нажаловался начальству: мол, в военном доме живут гражданские без

каких-либо прав на это, а он ютится в одной комнатке.

Первый раз комиссия явилась, когда меня не было дома. Супруга – умница! – не растерялась от

неожиданности. И заявила, что мать уехавшего в Германию дала нам ключ всего на несколько

дней, и мы тут вовсе не живем. С тирадой о недопустимости подобного, она тут же согласилась и

сказала, что завтра же нашей ноги здесь не будет. Может, вначале она так и сама думала. Однако, посовещавшись вечерком, решили держаться до конца (но таким образом, чтобы не повредить

владельцу – чем черт не шутит, еще отберут).

Первым делом заклеили все окна старыми газетами. Забрали с кухни свои кастрюльки, ложки и

ножи (готовить начали в комнате на электроплитке). Свет, когда стемнеет, не включаем. В подъезд

заходим, лишь убедившись, что в округе представителей воинской части не наблюдается. И еще: я

перестал после бритья душиться одеколоном и перешел на крем. Дабы не распространять чужой

устойчивый запах в общем коридоре. Утром, перед тем, как выскользнуть тенью на работу, долго

стоим под дверью и прислушиваемся, понимая, что именно в эти минуты нас легче всего поймать.

Уже трижды, когда мы находились на месте, в двери и окна стучались. Но взламывать их не стали.

Ведь за вещи командированного в ГСВГ кому в таком случае пришлось бы отвечать.

Так что пока держимся.

1975 год

После первомайских праздников в редакции «Зари» разразился нешуточный скандал. В его центре

оказался фотокорреспондент. А подняла бучу разгневанная читательница, явившаяся в редакцию в

первый же рабочий день. Она потрясала номером районки, вышедшей утром.

– Это же неслыханное кощунство! – раздавался ее возмущенный голос из редакторского кабинета.

– Даже мы, взрослые, находимся в шоке! А вы представьте ни в чем не повинных детей. Вы

понимаете, насколько все это серьезно?!

Когда читательница, наконец, ушла, в приемной, служившей и кабинетом для отдела сельского

хозяйства, показался редактор Янышевский. Он был мрачнее тучи – верный признак того, что

прокололись мы очень и очень.

– Пригласите ко мне …! – голос его напоминал звук ножниц по металлу в процессе работы.

Что же оказалось? Фотокорреспондент поленился идти на первомайскую демонстрацию и

подсунул ответственному секретарю снимок с аналогичной, только двухгодичной давности. И все

бы ничего (подобный «подлог» хоть раз в жизни приходилось совершать каждому владельцу

профессионального фотоаппарата) да надо же случится такому совпадению. В одном из

знаменосцев, шагающем в праздничной колонне, читательница узнала собственного мужа, которого полтора года тому назад… похоронила. А так как в воскрешение мертвеца не поверила

не только она, но и редактор, фотокору пришлось держать ответ по полной программе. Правда, с

работы его не уволили.

***

– Валять не строить.

– Смотря что валять и что строить. Легче всего, конечно, валять дурака и строить глазки.

***

К лету экстерном сдал все экзамены до конца учебы. Была, пусть маленькая, но все-таки надежда

получить диплом на год раньше. Увы, деканат воспротивился жутко: там и слышать о подобном

не хотели.

И в самом деле, чуть не исключенный студент заканчивает университет экстерном. Как-то не

вяжется.

***

Не хвали свое болото. Ты же не кулик, а человек.

***

В Овруче мы уже год, а жене никак не удается найти работу. Предлагают ехать то в одно, то в

другое отдаленное село.

Что это за жизнь будет: она – там, я – здесь. И после длительных семейных прикидок решили из

Овруча уезжать.

Остановились на Чернухах Полтавской области – в основном потому, что жене гарантировали

работу в райцентровской школе, да и к моим родителям – рукой подать.

Чернухи. Покой мне только снится (1975-1976)

Переехали. Осваиваю профессию «радиста» – корреспондента-организатора районного

радиовещания. В штате числюсь в местной газете, в ней же имею кабинет. Жена устроилась в

школу – пока вести группу продленного дня. Каково оно будет на новом месте?

***

В дипломной работе по совету Василия Васильевича Яременко намеревался исследовать газету

«Хлебороб», которая издавалась в 1905 году в Лубнах. Направил соответствующий запрос в

областной архив. И вскоре получил оттуда ответ. Вот такой: «Полтавский облгосархив сообщает, что в брошюре П. Х. Белого» Лубны. Историко-краеведческий очерк «(Харьков, «Прапор», 1971, стр. 26) есть сведения о газете «Хлебороб», которая издавался в конце 1905 р. на украинском

языке, раз в неделю. Редактором ее был один из руководителей Лубенской организации

Украинская социал-демократической рабочей партии (мелкобуржуазная националистическая

партия) либеральный помещик Николай Шемет. Вышло несколько экземпляров газеты.

По нашему мнению, для дипломной работы вам не следует брать газету «Хлебороб» в то время,

когда вы хорошее исследование можете сделать по областной или даже районной газете, взяв

любой период за послевоенные годы. Например, осветить один из вопросов: возрождение

народного хозяйства в послевоенный период; развитие сельского хозяйства; интернациональные

связи, история родного края на страницах газеты или другое».

За директора Н. Пайдема ответ подписал кто-то, фамилия кого начинается на «Мель…» и

начальник отдела использования и публикации документов В. Жук. Я, безусловно, глубоко

уважаю архивных работников, но даже земляков-полтавчан не уполномочивал подбирать мне тему

дипломной.

***

Дела идут так себе – не по душе мне радио. Да и условий – никаких. А насшибать заметок на 15

минут вещания – это я вам доложу! Нашел временный выход – в конце каждого выпуска даю

небольшой музыкальный концерт «по заявкам».

***

Читаешь газеты, книги и видишь: что-то неладно с портретами строителей коммунизма в

советском королевстве. Герои только и знают, что думают о работе, о выполнении и

перевыполнении социалистических обязательств. Разговаривают об этом по дороге в цех или на

ферму, на обратном пути и даже в спальне до поздней ночи. Да еще – в большинстве случаев –

каждый заочно где-то учится. С единственной целью – еще лучше работать.

Писатели, умерьте ваш пыл! Это же роботы, а не живые люди. Ибо написанному не верит никто –

даже сами герои, ибо они на самом деле не такие.

***

– Что тебя неважными яблочками угостили...

– А кто сейчас хорошими угостит? Их либо сами съедят, либо отнесут на базар.