Я – Малала

После гибели такого огромного количества людей множество детей осталось без родителей. Количество сирот составило около 11 000. В нашем обществе сирот обычно берут в свой дом родственники, но масштабы катастрофы были столь велики, что у многих детей вообще не осталось родных. Правительство обещало, что все осиротевшие дети будут находиться на государственном обеспечении, но это обещание оказалось таким же пустым, как и все прочие. По слухам, многих мальчиков ДуД поместила в свои медресе. В Пакистане медресе можно назвать благотворительными учреждениями, потому что они бесплатно предоставляют своим ученикам кров и пищу. Но знания, которые получают в духовных школах ученики, являются, мягко говоря, недостаточными. В основном там занимаются тем, что, стоя на коленях и раскачиваясь из стороны в сторону, читают наизусть Коран. Еще в медресе учат, что наука и литература – это изобретения неверных, не нужные истинному мусульманину, что динозавров никогда не существовало и человек никогда не летал в космос.

Пакистанский народ долго не мог оправиться от шока, вызванного землетрясением. Наши политики и военные диктаторы и так были для страны настоящим бедствием, а тут на Пакистан обрушилось еще и бедствие природное. Муллы и муфтии твердили, что землетрясение – это предостережение, ниспосланное Аллахом. Мы должны стать по-настоящему исламской страной, должны неукоснительно соблюдать законы шариата, громовыми голосами провозглашали они. Иначе нас неминуемо ждет новое, еще более страшное наказание.

Часть вторая

Долина смерти

9. Радио Мулла

Мне было десять лет, когда в нашу долину пришли талибы. Мы с Монибой тогда зачитывались книгами из серии «Сумерки» и мечтали стать вампирами. Талибы казались нам похожими на вампиров, ведь они тоже появлялись по ночам. Они всегда ходили группами, всегда были вооружены автоматами Калашникова и кинжалами. Впервые они появились в Верхнем Свате, в горном районе Матта. Поначалу они не называли себя талибами и не походили на афганских талибов, которых мы видели на фотографиях.

Тем не менее выглядели они довольно живописно – длинные спутанные волосы и бороды, камуфляжные френчи в сочетании с нашим традиционным костюмом шальвар-камиз. Штанины не закрывали лодыжек, на ногах – кроссовки или дешевые пластиковые сандалии. Некоторые из них носили на голове черные чулки с прорезями для глаз. Почти все были в черных тюрбанах со свисающими длинными концами, и в эти концы кое-кто из талибов сморкался. Благодаря черным чалмам и черным нагрудным значкам с надписью «Шариат я шахадат» – «Законы шариата или мученичество» – люди прозвали их Тор Патки, или Черноголовые бригады. Они казались такими грязными, что один из друзей моего отца называл их «врагами воды и мыла».

Лидер Талибана, двадцативосьмилетний маулана Фазлулла, в прошлом смотритель фуникулера, на котором люди переправлялись через реку Сват, в результате перенесенного в детстве полиомиелита сильно прихрамывал на правую ногу. Он учился в медресе мауланы Суфи Мухаммеда, основателя движения Техрик-и-Нафаз-и-Шариат-и-Мохаммади (ТНШМ), и женился на его дочери. В 2002 году, когда Суфи Мухаммед вместе с другими военными лидерами был арестован и заключен в тюрьму, Фазлулла стал лидером движения вместо своего тестя. Незадолго до землетрясения он устроил в Имам Дери, небольшой деревушке, расположенной в нескольких милях от Мингоры, на другом берегу реки Сват, нелегальную радиостанцию.

В нашей долине большинство жителей получает информацию по радио, так как телевизоры есть лишь у незначительной части семей, а газет многие не могут читать вследствие неграмотности. Вскоре все только и говорили, что о новой радиостанции. Люди стали называть ее Мулла ФМ, или Радио Мулла. Радиостанция вела свои передачи каждый вечер с восьми до десяти и каждое утро с семи до девяти.

Поначалу Фазлулла действовал очень мудро и осторожно. Он представился как исламский реформист и толкователь Священного Корана. Моей маме, очень набожной женщине, он поначалу даже понравился. В своих радиобеседах он призывал людей завести хорошие привычки и отказаться от дурных. Он говорил, что мужчинам следует непременно носить бороды, но перестать курить и жевать табак. Он также утверждал, что нужно отказаться от героина и чараса, или гашиша. Фазлулла учил, как правильно совершать омовение перед молитвой, в какой последовательности умываться. Он упоминал даже о том, как следует мыть интимные части тела.

Иногда голос его звучал наставительно, как у учителя, разговаривающего с детьми, иногда – пылко и страстно. Когда он говорил о своей любви к исламу, голос его дрожал от подступавших рыданий. Обычно сначала выступал сам Фазлулла, а потом слово брал его помощник Шах Дуран, который прежде продавал фаст-фуд на базаре. Они заявляли, что музыка, кино и танцы ведут людей к погибели, поэтому правоверным мусульманам следует от них отказаться. Из-за того что слишком многие люди сегодня стали приверженцами этих греховных развлечений, Бог посылает нам наказания, подобные землетрясению, громовым голосом возвещал Фазлулла. Если люди не прекратят предаваться греху и соблазну, они вновь навлекут на себя гнев Аллаха. В нашей стране муллы часто толкуют Священный Коран и Хадис (Священное Предание у мусульман) так, как им заблагорассудится, ведь мало кто имеет возможность прочитать эти книги по-арабски, на языке, на котором они были написаны. Тем же путем шел и Фазлулла, использующий людское невежество.

– Аба, он говорит правду? – спрашивала я, с ужасом вспоминая о недавнем землетрясении.

– Нет, джани, – отвечал отец. – Этот человек нас дурачит.

Отец рассказывал, что его коллеги-учителя часто обсуждают передачи Мулла ФМ. К тому времени в школе работало около семидесяти учителей, из них сорок мужчин и тридцать женщин. Некоторые учителя были противниками Фазлуллы, но многие одобряли и поддерживали его. Подпав под власть его харизмы, они считали его глубоким толкователем Корана. У людей находили горячий отклик разговоры о необходимости внедрения исламских судов, так как пакистанская система судопроизводства, заменившая традиционный пуштунский суд, вызвала много нареканий. Споры по вопросам владения землей, часто возникающие в наших районах, прежде разрешались незамедлительно, теперь – в течение нескольких лет. Коррумпированные государственные чиновники, наводнившие нашу долину, вызывали всеобщую ненависть. Обещания Фазлуллы возродить прежнюю государственную систему, существовавшую в долине во времена вали, падали на благодарную почву.

В течение полугода жители нашей долины избавились от телевизоров, видео– и аудиосистем и дисков. Люди Фазлуллы собирали все это в огромные кучи, поджигали, и клубы густого черного дыма устремлялись в небо. Многие владельцы магазинов, торгующих CD и DVD, добровольно закрывали свои торговые точки и получали от талибов компенсацию. Мы с братьями очень любили смотреть телевизор и совершенно не хотели с ним расставаться. Отец успокоил нас и сказал, что не собирается лишать нас этого удовольствия. В целях безопасности мы спрятали телевизор в шкаф и смотрели его с приглушенным звуком. Известно было, что талибы подслушивают у дверей и, врываясь в дом, забирают телевизор и разбивают его вдребезги. Фазлулла ненавидел болливудские фильмы, которые мы обожали, и заявлял, что они враждебны исламу. Только против радио он ничего не имел, хотя музыка, за исключением талибских песен, была также объявлена харам.

Как-то раз отец пошел проведать друга, лежавшего в больнице. Когда он вошел в палату, все больные слушали магнитофонную запись проповедей Фазлуллы.

– Ты должен встретиться с мауланой Фазлуллой, – слышал отец со всех сторон. – Он выдающийся богослов.