Письма

1. «Не хочу быть епископом» (лат.).

2. Две строчки из неопубликованной (на тот момент) поэмы Толкина «Мифопея», написанной для К. С. Льюиса.

053 Из письма к Кристоферу Толкину 9 декабря 1943

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой!

Сдается мне, я тебе вот уже неделю не писал, или даже больше? Не помню в точности, жизнь такая суматошная..... К. С. Л. вот уже много недель не видел, дай Уильямса тоже. [1].... Труд(ы) дневной(ые) и общность цели ++ дадут нам куда больше, чем мы на самом деле хотели /*Аллюзия на строки из протестантского гимна: «Дневные хлопоты и общность цели/ Дадут нам все, о чем бы мы радели»*/. Никакого буйного веселья, никаких развлечений; никаких новых и ярких идей; ни даже единой малюсенькой шуточки. Читать нечего — даже в газетах сплошная тегеранская шумиха [2] и ничего больше. Хотя, должен признать, что улыбнулся-таки этакой болезненной улыбочкой и «на пол перенес свой вес, к событиям дальнейшим вдруг утратив интерес» /*Цитата из шуточного стихотворения американского автора Брет Гарта, в котором идет речь о бурных «дебатах» в группе калифорнийских золотодобытчиков*/, когда услышал, как этот кровожадный старый убийца Иосиф Сталин приглашает все нации присоединиться к счастливой семье народов, ратующей за избавление от тирании и нетерпимости! Надо признаться, что на фотографии главным злодеем выглядит все-таки наш милый херувимчик У.С.Ч. [3]. Гм, ну что ж! Интересно, оставят ли в мире, хотя бы из милости, укромный уголок для таких отсталых реакционеров, как я (и ты), если мы вообще переживем эту войну? На фоне всеобщего укрупнения шар земной делается все мельче и скучнее, и все более плоским. Вскорости весь мир превратится в один жалкий заштатный городишко, будь он неладен. Когда американская гигиена, подъем боевого духа, феминизм и поточное производство распространятся по всему Ближнему Востоку, Среднему Востоку, Дальнему Востоку, СССР, Пампасам, Гран-Чако, Дунайскому бассейну, Экваториальной Африке, Где-то-Таму и Внутренней Мумбо-Юмбо, по Гондване /*Гондвана (Gondwana=Gondwanaland) — гипотетический материк, якобы некогда суще ствовавший в южном полушарии и распавшийся в мезозойскую эру или в конце палеозойской, образовав Аравию, Африку, Южную Америку, Антарктику, Австралию и полуостров Индию. Это название употребляется также для собирательного обозначения всех этих зе мель в том виде, в каком они существуют сегодня*/ и Лхасе, и деревням самых глухих уголков Беркшира, то-то счастливо мы все заживем! По крайней мере, на путешествиях удастся сэкономить. Ехать-то будет некуда. Так что люди (я полагаю) станут перемещаться еще стремительнее. Кол. Нокс [4] утверждает, что 1/8 населения мира говорит «по-английски» и что это — самое большое языковое сообщество. Если и так — то позор и еще раз позор, говорю я. Да поразит проклятие Вавилона все языки их, так, чтобы могли они выговорить разве что: «Бе-е-ее! » Смысл будет примерно тот же. Думаю, придется мне решительно и бесповоротно перейти на древнемерсийский.

Если серьезно, этот американский космополитизм меня и впрямь изрядно пугает. Как воплощение разума и духа, и презрев ничтожные страхи боязливой плоти, которой совсем не хочется быть изрешеченной пулями или изрубленной на куски зверской и беспутной солдатней (немецкой или любой другой), я на самом деле не уверен, что в конечном счете его победа миру в целом пойдет больше на пользу, нежели победа —————— [5]. Не думаю, что входящие письма просматриваются. Но так это или нет, мне и добавлять не нужно, что таковы настроения многих и многих людей — причем о недостатке патриотизма они вовсе не свидетельствуют. Ибо я горячо люблю Англию (не Великобританию и, уж разумеется, не Британское Содружество (грр!); и будь я призывного возраста, я, надо думать, сейчас бы ворчал и брюзжал на боевых позициях, готовясь биться до последнего и неизменно надеясь, что для Англии все обернется лучше, нежели можно ожидать в сложившихся обстоятельствах. Порою у меня просто в голове не укладывается, что фантастическое везение (или благословение, как сказали бы мы, кабы понимали хоть смутно, с какой стати нас благословлять, — я имею в виду Господа), неизменно сопутствующее Англии, похоже, иссякает. «Chi vincerà» /*«Кто победит?» (итал.)*/ — спросили итальянцы (до того, как влипли сами, бедолаги), и Сталин ответил. Возможно, это не вполне справедливо. Наш вышеупомянутый херувимчик и сплутует — недорого возьмет; аты гадаешь, надеешься, пребываешь в неведении.....

Твой родной папа.

1. Чарльз Уильямс, на тот момент проживавший в Оксфорде.

2. На Тегеранской конференции (ноябрь 1943 г.) присутствовали главы правительств Британии, Америки и России.

3. Т. е. Уинстон Спенсер Черчилль.

4. «Колли» Нокс, писатель и известный журналист.

5. Здесь в оригинале письма стоит длинное тире; никакого имени не приводится.

054 Из письма к Кристоферу Толкину 8 января 1944

Помни о своем ангеле-хранителе. Нет, не о пухленькой дамочке с лебедиными крыльями! Но — по крайней мере таковы мои представления и ощущения, — как души, наделенные свободой воли, мы, если можно так выразиться, поставлены так, чтобы смотреть в лицо (или быть в состоянии посмотреть в лицо) Господу. Однако Господь (так сказать) находится и у нас за спиной, поддерживая и питая (как существ тварных). Вот это яркое средоточие силы, эта точка соприкосновения со спасательным тросом, этой духовной пуповиной — это и есть наш Ангел, глядящий одновременно в обе стороны — на Господа позади нас, в направлении, нам недоступном, и на нас. Но, конечно же, не уставай глядеть и на Господа — по своему собственному праву и насколько хватит сил (и то, и другое даются нам «сзади», как я уже сказал). Если в час невзгод не можешь обрести внутреннего мира, а это дано столь немногим (мне меньше прочих), не забывай, что стремление к тому — не тщеславие, но конкретное действие. Извини, что так говорю, да притом еще и так невразумительно..... Но ведь ничего больше я сделать для тебя не могу, родной ты мой.....

Введи в привычку «молитвенные обращения», если до сих пор того не сделал. Я к ним часто прибегаю (на латыни): Gloria Patri, Gloria in Excelsis, Laudate Dominum, Laudate Pueri Dominum (эту я особенно люблю), один из воскресных псалмов и Magnificat; и еще литанию Лоретто (с молитвой Sub tuum praesidium) /*Названия католических молитв. «Gloria Patri» — Славословие Пресвятой Троице («Слава Отцу и Сыну и Святому Духу...»); «Gloria in excelsis Deo...» — гимн «Слава в вышних Богу...»; «Laudate Dominum» — «Хвалите имя Господне...»; «Laudate Pueri Dominum» — «Хвалите, рабы Господни...» (псалом №113); «Magnificat» — Магнификат, величальная песнь Марии («Величит душа моя Господа», см. Лк. 1: 46—55); «Sub tuum praesidium» — «Под Твою защиту (прибегаем)...»*/. Если знаешь их наизусть, никогда не испытаешь недостатка в словах радости. Так же хорошо и похвально помнить чин мессы, чтобы произносить его в сердце своем всякий раз, когда суровые обстоятельства не позволяют тебе пойти на службу. Засим завершается Fæde lár his suna [1]. С огромной любовью.

Longað þonneþhy læs þe him con léoþha worn,oþþe mid hondum con hearpan grétan;hafaþ him his glíwes giefe, þe God sealde.

Из Эксетерской книги. «Менее тоска тревожит того, кто знает множество песен или умеет руками прикасаться к арфе: удел его — дар «радости /*В оригинале — «glee», слово из поэтического лексикона древнеанглийского языка, означающее «музыка, мелодия» и одновременно — «развлечение» (отсюда слово «gleeman» — певец, бард); в современном английском языке означает «радость, ликование» (ассоциация с музыкой практически утрачена)*/» (=музыки и/или поэзии), коим наделил его Господь». Как же старинные эти слова потрясают нас из тьмы глубокой древности! «Longað»! Во все эпохи люди ее ощущали (родственные нам души — особенно остро): тоска эта не обязательно вызвана страданием или суровостью мира, но обостряется благодаря им.