Ким Ир Сен

За окном зашумела вода. Начинался сезон дождей. Ким Ир Сен вспомнил, как точно такой же июньской дождливой ночью десять лет назад сидел в палатке с фонариком над картой и ломал голову, как обмануть отряды карателей и выйти из окружения. Война не окончена, пока Корея не стала единой. Если тогда его партизаны вели бои с таким мощным противником, как японцы, то теперь, располагая серьезной регулярной армией, на своей земле, разве не сможет он разгромить войска жалких сеульских марионеток? Они рассыплются в прах под атаками колонн КНА. Стоит лишь посильнее ударить. Точка в войне за освобождение родины будет поставлена только тогда, когда режим на Юге падет и над всей раскинувшейся на три тысячи ли родной землей взовьется красно-синий флаг КНДР.

Рассвет был мутным, дождь сливался с постепенно рассеивающимся туманом. Шаги в коридоре, стук в дверь. В кабинет зашел министр обороны Чхве Ён Гон. Пятидесятилетний подтянутый генерал отдал честь и отчеканил: «Дорогой Полководец! Докладываю. Войска на исходное положение вышли к 24 часам 25 июня. После интенсивной артподготовки поднялись и дружно пошли в атаку в 5.00 утра. В первые часы им удалось продвинуться на несколько километров. Противник, обороняясь, отступает на всех направлениях».

Ким облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Теперь скорей вперед, вперед, на Сеул…

Корейская война более полувека остается одной из самых обсуждаемых тем в мировой историографии. Вопросы о том, кто и в какой степени несет ответственность за ее развязывание, как оценивать ход боевых действий и их результаты и даже кого считать проигравшими и победителями, по-прежнему являются дискуссионными. При этом с самого начала война воспринималась как конфликт коммунистического и свободного (в терминах американских историков) или империалистического (в советской литературе) лагерей. Роль самих корейских государств и их лидеров в такой постановке вопроса отходит на второй план. И совершенно напрасно. И Ким Ир Сен, и Ли Сын Ман отнюдь не были слепыми исполнителями воли Москвы и Вашингтона, а играли в событиях собственную активную роль. Корейская война в своей основе была гражданской, хотя в условиях конфронтации между двумя лагерями она и разрослась до участия девятнадцати государств и едва не перетекла в третью мировую.

Желания объединить страну силой под своей властью не скрывали как в Пхеньяне, так и в Сеуле. Особенно горячим сторонником такого решения вопроса был Ли Сын Ман. Причем свои взгляды он не стеснялся высказывать публично. Он воспринимал грядущую войну как своего рода крестовый поход против красных и всячески старался склонить на свою сторону американцев. Еще летом 1949 года он писал своему советнику Роберту Оливеру: «Корейский народ страстно желает военного похода на Север… Мы оттесним часть людей Ким Ир Сена в горный район и там заморим их голодом, тогда наша линия обороны должна быть создана по рекам Тумынь и Ялу»¹.

В интервью «Юнайтед пресс» в октябре 1949 года Ли разъяснил мировому сообществу, в чем должна заключаться роль ООН в Корее: «Мы возражаем против каких бы то ни было переговоров с руководителями Коммунистической партии Северной Кореи, так как мы боремся с Коммунистической партией за демократию. Задача ООН заключается в оказании помощи демократическому правительству в борьбе с коммунистами».

«В Северной Корее необходимо уничтожить режим, созданный при поддержке и помощи Советского Союза, созданные там вооруженные силы, и провести на Севере Кореи всеобщие выборы», — вторил своему шефу премьер PK Ли Бом Сок.

Некоторые представители южнокорейской элиты мыслили более глобально. Так, в 1948 году советник Ли Сын Мана по иностранным делам Юн Пен Гу представил шефу план войны с участием совместно войск США, Японии, Южной Кореи и гоминьдановского Китая. Согласно этому документу, наступление должно было развиваться по трем основным направлениям: южнокорейцы с американцами «освобождают» Северную Корею и Маньчжурию, Гоминьдан восстанавливает свою власть в континентальном Китае, ну а японцы двигаются на северо-восток и получают в свое владение советское Приморье с Владивостоком.

За полтора месяца до начала войны генерал Ким Сок Вон объявлял, что освобождение Севера не за горами и он скоро будет «завтракать в Хэджу, обедать в Пхеньяне, а ужинать в Вонсане». Любопытно, что Ким-южный был старым врагом Кима-северного. В 1930-е годы в Маньчжурии он возглавлял специальное подразделение по борьбе с партизанами и сталкивался с отрядом Ким Ир Сена. Его деятельность была отмечена орденом «За храбрость», полученным лично из рук императора Хирохито. А теперь Ким Сок Вон был одним из командующих войсками на 38-й параллели, где его бойцы постоянно отличались в стычках с северянами.

В 1949-м — первой половине 1950 года столкновения между армиями Севера и Юга на границе достигли такой силы, что ряд исследователей (например, американец Брюс Каммингс) считают этот период начальным этапом войны. За это время в районе 38-й параллели произошло 1800 вооруженных конфликтов, то есть в среднем — по два-три в день. Имели место и крупные бои с применением артиллерии. Зоной особенно ожесточенного противостояния стали район города Кэсон и полуостров Ончжин на западном побережье Кореи. Инициатором в большинстве случаев выступала южнокорейская сторона. Американский историк У. Стьюк полагает, что, идя на обострение на границе, Ли Сын Ман хотел повлиять на власти США. Однако в Вашингтоне в конце концов стали задаваться вопросом: не являются ли просьбы об увеличении поставок оружия просто уловкой со стороны Ли и не готовит ли он на самом деле поход на Север?²

К планам своего протеже американцы относились по-разному. У многих в Белом доме он вызывал раздражение своим упрямством и неуправляемостью, а также — опасения, что он может спровоцировать конфликт, а затем и большую войну, в которую будут втянуты США. С другой стороны, армейские «ястребы» имели свою точку зрения. «План похода — дело решенное. Хотя нападение начнем мы, все же надо создать предлог, чтобы иметь справедливую причину», — говорил в начале 1950 года глава военных советников США в Южной Корее генерал Робертс³.

На Севере Ли Сын Ману готовили симметричный ответ. Ким Ир Сен страстно хотел объединить Корею под своей властью. Перед его глазами были примеры победителей, на которых стоило равняться — Сталин и особенно Мао. Председатель китайской компартии уверенно вел свои войска к победе в длившейся почти 20 лет гражданской войне. Дни армии Чан Кайши были сочтены. Америка не посмела прямо вмешаться в гражданскую войну между китайцами. Так с чего ей вмешиваться в войну между корейцами? Ким верил: в случае необходимости Сталин и Мао помогут, не оставят КНДР в беде. И настойчиво убеждал «старших братьев», что пришло время действовать.

Весной 1949 года Ким Ир Сен с правительственной делегацией приехал в Москву и на встрече со Сталиным сообщил, что корейские коммунисты «настроены провести объединение военным путем». Одновременно он просил советское руководство оказать экономическую, финансовую и военную помощь КНДР и содействие в подготовке специалистов. А его представитель — начальник политуправления армии Ким Ир Сен — отправился в Пекин для консультаций с Мао, где также просил об оказании помощи офицерскими кадрами и оружием.

Мао в принципе благожелательно воспринял планы корейских товарищей и обещал помочь. Однако, учитывая, что в самом Китае еще шла гражданская война, предлагал начать наступление не ранее начала 1950 года. Сталин же и вовсе отнесся к этой идее скептически, посоветовав лишь накапливать силы.

Несмотря на отказ, Ким Ир Сен продолжал ставить вопрос о наступлении на Юг, передавая в Москву соответствующие сообщения через посла Штыкова. Но было бы неверно считать Кима главным «милитаристом» в верхушке КНДР. Он представлял консолидированную позицию партийного руководства, а в ЦК ТПСК пацифистов не было.

Самым яростным сторонником войны был Пак Хон Ён. Он был уверен, что едва северокорейские танки войдут в Сеул, его люди поднимут массовое восстание по всей стране и режим Ли Сын Мана падет сам собой. В этом бывший лидер коммунистов Юга убедил и Кима, и в конечном итоге — Москву и Пекин. Настаивать на скором начале войны Пак мог еще и потому, что в случае успешного объединения страны и вливания в партию коммунистов Юга его позиции бы резко усилились. Возможно, он мог бы и реально поспорить с Кимом за лидерство.