Клеменс Меттерних. Его жизнь и политическая деятельность

Тем не менее Меттерних не теряет ни одного случая, чтобы продолжить эту агонию. В революционных событиях он находит прекрасный повод снова сблизиться с русским двором. Еще при первом известии об Июльской революции Меттерних устраивает свидание с находившимся в это время в Карлсбаде Нессельроде и вместе с ним подписывает соглашение, известное под именем “Карлсбадского лоскута”. Его содержание заключалось в следующем единственном пункте: “Не вмешиваться во внутренние дела Франции, но и не позволять французскому правительству нарушать материальные интересы Европы и внутреннее спокойствие составляющих ее государств”. Подписывая эту бумагу, Нессельроде выражал опасения, что император Николай может не одобрить его поведения, так как он решил не связываться никакими обязательствами с западными государствами. Оказалось как раз наоборот. Июльская революция произвела также и на царя сильное, потрясающее впечатление. Он возненавидел Луи Филиппа и распорядился, чтобы на имя лишенного престола Карла X были внесены деньги в один из Эдинбургских банков. Вот почему Николай I не только встретил с радостью шаг, сделанный Меттернихом, но выразил и готовность “употребить оружие, чтобы остановить распространение разрушительных доктрин”. Польское восстание еще больше сблизило Австрию с Россией. Интересно отметить из одного письма Меттерниха слова, которые последний приписывает Николаю I. Меттерних сообщает австрийскому посланнику в Петербурге Финкельмонту, что император Николай, получив известие о польском восстании, сказал: “Вот плоды взаимного обучения”.

Для закрепления русско-австрийской дружбы в октябре 1830 года в Вену приезжал генерал Орлов, а три года спустя в Мюнхенгреце состоялось первое свидание между двумя императорами. Там была принята резолюция, обязывающая трех монархов – России, Австрии и Пруссии – являться на помощь, если кому-либо из европейских государей будет угрожать внутренняя или внешняя опасность. Таким образом, вместо погребенного в нава-ринских водах Священного союза возник новый союз трех северных держав.

Запасясь поддержкой России и Пруссии, Меттерних считал себя достаточно вооруженным для борьбы с революцией. Прежде всего он обратил внимание на внутреннее состояние Германии, которое угрожало непосредственно Австрии. Еще в октябре 1830 года, после беспорядков в некоторых германских государствах, Меттерниху удалось провести резолюцию, в силу которой каждый германский владетельный князь имел право, не требуя для этого никакого разрешения со стороны сейма, обратиться за военной помощью к любому из других немецких государств. В 1832 году Меттерних в согласии с Пруссией выработал программу мероприятий для подавления либерального движения; она состояла из шести пунктов; самый характерный из них был тот, в котором говорится об учреждении особой комиссии из делегатов всех немецких государств; задачей комиссии было не допускать, чтобы сеймы южногерманских стран своими решениями или дебатами угрожали внутреннему спокойствию других немецких государств. Но этого Меттерниху было недостаточно. Полтора года спустя, в январе 1834 года, он созывает в Вене министерскую конференцию, где было принято шесть новых резолюций, направленных против свободы печати, против гласности дебатов в сеймах, против университетов и так далее. По поводу этой венской конференции французский посланник Сент-Олэр писал своему министру: “Нет никакого сомнения, что весь план занятий выработан Австрией и Пруссией; обе державы желают, чтобы инициатива в проведении этих мер исходила от маленьких государств, которые, таким образом, будут казаться независимыми”.

Гораздо меньшим успехом пользовалась внешняя политика Меттерниха, в которой и теперь главным его врагом была Англия, ревниво оберегавшая свой самостоятельный образ действий. Во главе английского министерства иностранных дел находился энергичный лорд Палмерстон, который в скором времени достиг популярности Каннинга. Палмерстон не только признал новый порядок вещей, созданный Июльской революцией во Франции, но вошел и в соглашение с Луи Филиппом для разрешения бельгийского вопроса.

Мы уже упомянули, что Бельгия восстала и хотела отделиться от Голландии; голландский король обратился тогда за помощью к австрийскому императору, а тот ответил, что вследствие дальности расстояния может оказать лишь нравственную поддержку.

Франция и Англия придерживались сначала нейтральной политики. Но ввиду того, что восстание продолжалось, а голландский король открыто просил помощи Австрии, Пруссии и России против бельгийцев, Франция и Англия вмешались в пользу последних, и благодаря их усилиям Бельгия получила политическую независимость. Такой же самостоятельный образ действий проявил лорд Палмерстон и в итальянских делах. В 1834 году в Риме была созвана конференция делегатов великих держав для обсуждения вопроса о реформах, которые необходимо произвести в Папской области. Но по приказанию Палмерстона английский делегат Сеймур вышел из конференции, когда заметил, что все его советы разбиваются об упорство папского правительства и об интриги Меттерниха. Палмерстон протестовал и против реакционных мер, которые Меттерних проводил в Германии в 1832 – 1834 годах. Английский министр основывал свой протест на том факте, что Германский союз как создание Венского конгресса находится под покровительством и контролем всей Европы. Так как Австрия – самое влиятельное из государств германской конфедерации, Палмерстон просит, чтобы она “своим влиянием обуздала непомерное усердие сейма и помешала проведению мер, которые повлекут за собою смуты и войны”. Меттерних, конечно, сразу понял настоящий смысл депеши Палмерстона. Все, что последний говорил о “неумеренном усердии сейма”, относилось, в сущности, к Австрии. Он желал пригрозить ей, а немецких владетелей ободрить в их сопротивлении. Отправляя вышеприведенную секретную депешу Меттерниху, Палмерстон одновременно послал копии всем германским дворам, – обстоятельство, которое привело австрийского министра в еще большее негодование. Он посылает в ответ Палмерстону длинное объяснение, написанное сравнительно спокойно и любезно; но он изливает все свое негодование на английского министра в циркулярной депеше к немецким дворам, которым он советует отвергнуть решительно и энергично всякое чужое вмешательство во внутренние дела Германии. Известно, что Меттерниху все-таки удалось провести свою резолюцию; но во многих других вопросах, как например, в бельгийском, он должен был уступить энергичному Палмерстону. Как раньше Каннинг, так теперь Палмерстон стоял везде на дороге Меттерниха, и немало радости почувствовал последний, когда в ноябре 1834 года почта привезла известие о падении либерального кабинета, в состав которого входил Палмерстон. Сам Палмерстон, соединяя иронию с полной откровенностью, писал английскому посланнику в Вене для передачи Меттерниху следующие слова: “Я убежден, что г-ну Меттерниху никогда не приходилось испытывать такой великой радости, как при известии о нашей отставке, и что никогда я ему не доставлял столько удовольствия, как своим извещением, что ухожу”.

Посмотрим теперь, каковы были отношения между Австрией и Францией. Луи Филипп был для Меттерниха и императора Франца узурпатором чужого престола. Если сам Меттерних нередко скрывал свое мнение по некоторым соображениям, то его близкие, наоборот, высказывались без стеснения. В особенности непримиримой была княгиня Меттерних, слова которой однажды чуть не привели к дипломатическому столкновению между Австрией и Францией. Это случилось так. На балу во французском посольстве, в январе 1834 года, французский посланник Сент-Олэр, увидев на княгине Меттерних великолепную диадему, сказал ей следующий комплимент: “Какие чудные у вас бриллианты, они как будто из царской короны”. – “Каковы бы они ни были, – отвечала гордая легитимистка княгиня Меттерних, – я их, по крайней мере, не украла!” Когда в начале 1835 года двое из сыновей Луи Филиппа предприняли путешествие по Европе, император Франц нарочно уехал из Вены, чтобы не встречаться с ними. Этим самым отвращением к узурпатору-королю, подобравшему свою корону на баррикадах Июльской революции, объясняется и отказ, на который наткнулся герцог Орлеанский – наследник Луи Филиппа, когда в 1836 году он просил руки одной австрийской эрцгерцогини.