Осажденная Одесса

— Нам понятно указание маршала Шапошникова, сделанное по поручению Ставки, — сказал контр-адмирал Жуков. — Мы нарушили директиву Верховного Главнокомандующего, отойдя с основного рубежа обороны. Но иного выхода не было. Больше того, части Восточного сектора снова отошли на четыре — восемь километров между лиманами Большой Аджалыкский и Хаджибеевский, хотя совершенно ясно, что новое сужение пространства оборонительного района чревато тяжелыми последствиями…

Ф. С. Октябрьский заявил, что Военный совет флота полностью согласен с докладом, посланным два дня назад Военным советом Одесского оборонительного района в Ставку и наркому Военно-Морского Флота. Он подтвердил наше мнение, что оградить город, порт и подходные фарватеры от огня вражеской артиллерии можно только одним путем: для этого надо оттеснить врага на расстояние, которое не позволяло бы ему вести действительный огонь по городу. Согласился Филипп Сергеевич и с тем, что такую задачу нельзя решить без усиления оборонительного района свежими силами. Он заверил, что Военный совет флота будет просить наркома и Ставку направить в Одессу стрелковую дивизию.

Он сообщил, что нарком приказал Военному совету флота произвести высадку тактического десанта у Новой Дофиновки, ударить в тыл группировке противника перед Восточным сектором Одесского района и обеспечить наступление наших частей в северном направлении, между Аджалыкским и Куяльницким лиманами. Десант должен быть поддержан сильным артиллерийским огнем с кораблей, авиацией и предварен тщательной разведкой.

Жуков выразил общее мнение Военного совета, сказав, что такая помощь нами приветствуется, но силами, имеющимися в Одессе, такую операцию провести невозможно.

— Эту задачу можно решить только при условии присылки в Одессу кадровой дивизии, — подтвердил он. — Мы понимаем обстановку в стране и все же считаем, что вопрос о кадровой дивизии для Одессы не может быть снят с повестки дня. Мы просим Военный совет флота поддержать нас в этом…

На следующий день мы слушали очередное сообщение генерал-майора Шишенина.

— Хутор Вакаржаны оставлен нами, — доложил он. — В остальных секторах на сегодня сохранено прежнее положение, но в войсках — усталость от непрерывных атак противника.

Подводя итоги всему сказанному, Жуков заключил:

— Наше сопротивление растет, но не ослабевает и натиск противника. К сожалению, мы не только не можем восстановить заданную Ставкой линию обороны, но не можем даже оттеснить противника на столько, чтобы порт и город оказались вне артиллерийского обстрела.

И мы снова телеграфировали в Ставку: «Батареи противника интенсивно обстреливают Одессу. За последние десять дней ООР имел только ранеными, размещенными в госпиталях, — 12 тысяч… Местные людские ресурсы исчерпаны. Прибывшие маршевые батальоны пополняют только убыль. Имеем большие потери людей, особенно в командном составе. В связи с этим снижается боеспособность. Имеем потери в боевой технике. Имеющимися силами ООР не в состоянии отбросить противника от Одессы. Для решения этой задачи — оттеснить врага и держать город и порт вне артиллерийского обстрела — срочно нужна хорошо вооруженная дивизия».

Военный совет Черноморского флота сообщил нам, что он полностью поддерживает нашу просьбу о помощи.

В те сентябрьские дни обстановка была такова, что порою казалось: еще небольшой нажим со стороны противника — и наша линия обороны будет прорвана.

Не может быть, надеялись мы, чтобы нам, приковывающим к Одессе столько дивизий противника, не дали в подкрепление одной кадровой дивизии.

10 сентября мы послали в Ставку еще одну телеграмму: «На фронт прибыли новые части 10-й пехотной дивизии. Пятидневные бои по ликвидации прорыва в районе Ленинталь не дали успеха. Противник продолжает с боем двигаться в направлении Дальника. Положение напряженное. Для восстановления положения срочно требуется полностью вооруженная дивизия. Целесообразно для ускорения взять ее из 51-й армии». Копии этой телеграммы были посланы наркому и Военному совету Черноморского флота.

По сводкам Совинформбюро мы знали, что положение на фронтах не улучшается, части Красной Армии продолжают отступать, оставляя врагу города и села. Но нам ничего не оставалось, как надеяться на помощь. Договорились: будем просить дивизию до тех пор, пока нам ее не выделят.

Через несколько часов Жуков снова собрал Военный совет, чтобы огласить телеграмму Ставки.

— «Части Одесского оборонительного района свыше трех недель успешно сковывают до двенадцати дивизий противника, нанося ему значительные потери». — Эти слова Гавриил Васильевич произнес отчетливо, не торопясь. От себя добавил: — Очень лестно слышать такую оценку наших действий. Эти дивизии, видимо, очень нужны врагу для развития успеха на юге, а мы приковываем их к себе.

— И перемалываем потихонечку, — бросил кто-то реплику.

Признание Ставкой важности боев за Одессу, спокойный тон телеграммы — все это ободрило нас. Ведь мы, докладывая в Ставку об отходе наших войск от намеченной линии обороны, очень тревожились: а вдруг получим упреки?

Вторая часть телеграммы заставила нас серьезно задуматься. В ней говорилось, что оборона рубежей, прикрывающих Одессу с северо-востока и юго-запада, недостаточно упорна, в результате этого противник овладел районами Гильдендорф и Ленинталь и держит Одессу под артиллерийским огнем. По имеющимся данным, противник группирует для наступления на Одессу крупные силы артиллерии, подтягивает еще две пехотные дивизии.

Маршал Шапошников предлагал:

1. Организовать 2–3 мощных налета авиации Черноморского флота, артиллерии кораблей и береговой обороны на позиции противника. Взаимодействуя с этими средствами, войскам ООР возвратить утраченные позиции в районе хуторов Вакаржино, Фрейденталь, Ленинталь и уничтожить противника, просочившегося в направлении Дальника.

2. Потребовать от войск предельного упорства а обороне каждого метра пространства, повседневно укреплять и совершенствовать занимаемые позиции.

3. Использовать все возможности Одессы для постройки на передовых позициях прочных укрытий из металла, бетона, подручных материалов. Привлечь к полевым оборонительным работам все силы населения, кадры специалистов флота, сухопутных войск, тыловых учреждений.

4. Пополнить убыль в командном составе за счет местных ресурсов.

В сужении фронта обороны Ставка не упрекала Военный совет ООР. Но нам ставилась конкретная задача: возвратить утраченные позиции имеющимися силами, отбросить противника на такое расстояние, с какого он не мог бы обстреливать порт артиллерийским огнем.

Но как мы могли решить эту задачу, совершенно не имея резервов? Однако Ставка требует, зная об отсутствии их из наших же телеграмм. Значит, недоразумения никакого нет, задача должна быть выполнена. И мы не теряли надежду получить одну, только одну дивизию. Филипп Сергеевич тоже согласился, что без этого наступать нельзя.

Мы начали всерьез продумывать вопрос о высадке десанта в тыл противника восточнее Новой Дофиновки и одновременной наступательной операции силами ООР в восточном направлении. Но общее мнение склонялось к тому, чтобы высаживать десант не у Новой Дофиновки, а в районе Григорьевки.

С опозданием прибывший на заседание секретарь обкома партии Колыбанов, волнуясь, рассказал о жертвах вражеских налетов, о разрушенных артиллерией жилых домах, об огромных потерях среди гражданского населения. Все это ни для кого не было новостью: враг и днем и ночью совершал налеты на Одессу. В наших оперативных сводках тех дней можно было прочитать такие горькие строки: «Авиация противника с наступлением темноты возобновила налеты на Одессу, артиллерия противника продолжает методически обстреливать различные районы города. В результате бомбардировки с воздуха и артобстрела в Одессе разрушено 59 зданий, возник 21 пожар, убито 92, ранено 130 человек гражданского населения». «Днем 15 Ю-88 бомбардировали Одессу. Затем 50 бомбардировщиков вновь совершили налет на город. В городе убито и ранено более 300 человек. Большие разрушения, много пожаров».