Я - Джеки Чан

Однако даже во время простейших тренировок Учитель и другие наставники внимательно наблюдали за нами, отмечая тонкости стиля и движений каждого, оценивая тип наших тел и пытаясь предугадать, как изменятся наши голоса после подростковой ломки. Кря- жистым ученикам вроде Юань Луна предстояло изображать царей и воинов - например, генерала Гуань Гуна. Мое среднее телосложение, подвижность и хорошие рефлексы естественным образом подходили для персонажей, подобных Сунь У-Куну, Царю Обезьян.

Такие худенькие и изящные мальчики, как Юань Бяо, обречены были играть женские роли, которые по исторической традиции всегда исполнялись мужчинами. Однако времена менялись: хотя в Академии мальчиков по-прежнему было больше, чем девочек, те дни, когда женщины считались проклятием и не допускались на сцену, уже миновали, и Учитель отнесся к этим переменам достаточно легко. Впрочем, при необходимости мальчики все еще должны были уметь изображать женщин, так как Счастливчики избирались, прежде всего, благодаря своим талантам, а не из соображений принадлежности к сильному полу.

Коренастый Самый Старший Брат выглядел бы смехотворной - или, скорее, устрашающей - девушкой, так что ему подобная участь не грозила. Что касается меня, то мой голос, хотя и считался одним из лучших в школе, к счастью, выходил за диапазон женских партий. Над Юань Бяо и другими ребятами, котором суждено было исполнять женские роли, безжалостно подшучивали - мы твердили им, как они симпатичны и сексуальны, пока они не начинали всхлипывать или сжимать кулаки.

Впрочем, по правде говоря, все мы с нетерпением ожидали возможности выйти на сцену и сыграть любую роль - пусть даже в женском наряде. Однако, помимо этого, у Счастливчиков были и другие привилегии. В те дни, когда мы радовали Учителя особенно удачной репетицией, он водил нас на обед dim sum. Если читатель не знаком с китайской кухней, ему интересно будет узнать, что название dim sum, означающее "легкий толчок сердца", - представляет собой чудесную форму трапезы. Вместо того чтобы заказывать блюда по меню, вы сидите за столиком и следите за проезжающими ми- мо серебристыми тележками, уставленными небольшими тарелками: клецки, пирожки, сладкие булочки и горшочки с разнообразными деликатесами. Если вам что-то нравится, вы просто указываете на это блюдо пальцем, и его тут же ставят перед вами - ни суеты, ни путаницы, ни томительного ожидания. Это настоящий рай для обжоры: немедленное удовлетворение аппетита без необходимости встать со стула. Еда сама подъезжает к вам, вы ее выбираете и съедаете - все так просто!

В сравнении с легкой диетой Академии, любое разнообразие становилось подлинным пиршеством. Разумеется, как и все, чем мы занимались вместе с Учителем, dim sum также был связан с определенным набором дисциплинарных правил и обрядов. В первый раз, когда Учитель потчевал нас таким образом, мы были потрясены зрелищем передвигающихся тарелок и жаждали схватить любую из них, какая только оказывалась в пределах досягаемости. Но когда Юань Квай вытянул руку и указал на аппетитное блюдо с клецками, Учитель взмахнул своей палкой, словно мечом, и жестко хлестнул его по пальцам.

- Я сам закажу блюда, - сказал он.

Юань Квай поморщился и покорно сел на место.

Учитель жестом подозвал официанта и велел ему подать семь горшочков с рисом и жареной свининой. Тот кивнул и скрылся в кухне, Тем временем Учитель принялся выбрать блюда для себя из обширного многообразия двигавшихся перед нами блюд dim sum - зрелище из разряда "смотри, но не трогай".

Нам и в голову не приходило жаловаться: жареная свинина с рисом лучше, чем вообще ничего. Что касается меня, то я считаю китайскую жареную свинину одним из мировых кулинарных шедевров. Сдобренное острым соусом для жаркого и пятью различными приправами, нарезанное длинным ломтиками мясо с аппетитной коричне- вой корочкой появляется из печи сочным и душистым. В Академии мы никогда не лакомились этим блюдом - мясо там было столь же редким, как дни без тренировок.

Когда перед нами поставили горшочки с дымящимся рисом, укрытым слегка закручивавшимися по краям и такими нежными ломтиками свинины, наши рты наполнились слюной. Мы схватились за палочки для еды и сдвинули мясо в сторонку, чтобы сперва съесть пропитавшийся мясным соком рис, и только потом приступить к самому вкусному. Затем мы поочередно расправились с кусочками свинины, смакуя каждый из них, словно драгоценнейшую усладу гурмана.

Как обычно, этого было недостаточно. Оставшуюся часть обеда нам пришлось просидеть в безмолвии, потягивая чай и глядя, как Учитель плотно наедается. Едва я перестал наполнять свой желудок, он пришел в ярость, и я хмуро заглядывал в пустой горшочек, мечтая о чуде. Внезапно я понял, что чудо совсем не нужно: в конце концов, мы сидели в ресторане, и даже если Учитель не позволит мне выбрать какое-либо из ужившихся вокруг соблазнительных блюд, он вряд ли запретит мне заказать еще один горшочек с рисом. В школе тарелки с едой обычно доходили до самых младших учеников почти пустыми, но рис был единственным блюдом, которое никогда не иссякало, и нам частенько доводилось насыщаться только вареным белым рисом с соевым соусом.

Итак, я совершил нечто, что казалось в тот миг вполне естественным: поднял руку и сделал знак официанту, указав на свой пустой горшочек. Остальные ученики смотрели на меня, как на сумасшедшего, но Учитель промолчал; подошедший официант наполнил мой горшок огромной ложкой разваренного риса. Я аккуратно перемешал его, чтобы он пропитался остатками сока жареного мяса, а затем быстро слопал его со счастливым видом. Юань Лун и все остальные глядели на меня с завистью, но никому не хватило мужества потребовать, чтобы им тоже дали добавки. В результате я оказался единственным, кто вернулся в Академию с утоленным чувством голода и набитым животом.

- Вот свинья! - заявил Юань Лун, когда мы готовились к послеобеденным занятиям. - Я не могу поверить, что ты сожрал целых два горшка.

- Да, жалко, что у тебя кишка оказалась тонка попросить добавки, заметил я.

- Пошел ты... - ответил Самый Старший Брат и махнул кулаком в мою сторону. Я со смехом ушел от удара. Дело могло бы принять скверный оборот, но в этот момент в спортивный зал вошел Учитель, и мы спешно разошлись по своим местам.

Занятия в тот день были изматывающими. Учитель заставил нас исполнить все элементы репертуара, выкрикивая время от времени неожиданные "замри!" или принуждая выполнять то или иное упражнение в два, а то и в три раза дольше. Перерывов не было вовсе, и после одной группы движений мы немедленно переходили к другой, еще более сложной. Наконец Учитель взмахнул тростью и завершил занятия.

- Черт, это было безумие, - тяжело дыша, отметил Юань Квай. Юань Бяо уселся на пол со скрещенными ногами - он так устал, что едва ходил. Несмотря на двойную порцию за обедом, у меня уже разгорелся дикий аппетит, но ужин уже начинался, и у нас не было времени на отдых или праздные разговоры.

Тут Учитель легонько коснулся тростью моего плеча:

- Юань Ло, продолжай тренировку, - сказал он. - Сегодня ты славно пообедал, и сил у тебя должно быть больше, чем у других. Остальные могут идти ужинать.

Я стоял, разинув рот. Остальные Счастливчики, проходя мимо, причмокивали языком и похлопывали меня по спине.

- Должно быть, после такого занятия ужин покажется мне особенно вкусным,- выкрикнул Юань Тай.

- Да и всем нам, - добавил Юань Квай. Они были безжалостны.

- Юань Ло, я хотел бы увидеть несколько высоких ударов ногой. Начинай, - велел Учитель, занимая место во главе стола. Затем он обернулся к повару, который расставлял перед ним тарелки и палочки для еды, и сказал ему: - Положи, пожалуйста, побольше риса.

Какое бессердечие!

51 "СЧАСТЛИВЧИКИ (часть 2)"

Если в тех методах воспитания, к которым прибегал Учитель, и было нечто хорошее, то оно заключалось в том, что у нас редко возникало искушение дважды повторять одну и ту же ошибку. Однако учиться на ошибках было не так уж легко. Если в окружении обильной еды мне было довольно трудно противиться соблазну, то для Юань Бяо наши обеды в стиле dim sum превратились в мучительно долгую пытку. Он провожал проплывавшие мимо тележки взглядом утопающего, который смотрит на далекую полоску земли, или умирающего от жажды в пустыне, завидевшего вдалеке оазис. Особые терзания доставляли ему подносы с выпечкой и прочими сластями - такие близкие и в то же время такие недосягаемые. Однажды он не выдержал: увидев двигавшееся рядом бисквитное пирожное, он непроизвольно указал на него пальцем. Официант принес пирожное на стол и удалился, а все мы, включая Учителя, потрясенно уставились на Юань Бяо. Осознав всю чудовищность своего поступка, он разразился рыданиями и не мог остановиться даже тогда, когда мы уже возвратились в Академию, хотя пирожное осталось на столе нетронутым. Глядя на эти мучения, даже Учитель не решился наказать его.