Дневник научного работника (СИ)

«Нет! Нет! –ответил я, - нам это сосем не нужно!»

Сегодня до меня дошла очередь следить за машиной Лабтам: включать утром и выключать вечером. Там надо в определённой последовательности выполнить 7 действий. В конце дня при выключении в 18 час я один пункт забыл, и получилось так называемое аварийное выключение. Но всё обошлось, и заодно я ещё освоил пуск после аварийного выключения.

11 октября 1991 года, пятница.

Второй день бьюсь с антисимметричным флаттером Су-29. Вчера весь день готовил математическую модель, т. е. исходные данные для расчёта. В симметричном расчёте было три УП (упругие поверхности): фюзеляж, ГО, крыло. А теперь добавилась 4-я УП: киль. Добавлен также боковой изгиб фюзеляжа и его кручение. Сегодня из командировки вернулся Мосунов (он был на МЗ им. Микояна), и я у него выяснил, что при учёте бокового изгиба надо обязательно добавлять боковые массы, т. е. ещё раз повторить вертикальные, хотя при боковом движении как твёрдого тела, они учитываются автоматически. В общем, постепенно выясняется, что множество особенностей нашей системы КС2 держится в уме. Половина новинок даже не оформлена в отчёт, а вписана в тетрадь под названием «Проект системы СПАРФ, начало 21.03.88. Хранитель Набиуллин». У Мосунова накопился огромный опыт создания системы, но он всё держит в своей голове, не пишет ни диссертаций, ни статей, ни сборников.

Приехал из Новосибирска Лампер агитировать нас принять участие в написании книги по флаттеру. Он просил меня, Набиуллина, Лыщинского – взять на себя обязательство написать какие-нибудь главы, но мы все отказались. Я спросил его, кто будет читать эту книгу и зачем? Я в своё время не прочитал ни одной книги по флаттеру – скучное занятие. Достаточно знать механику и математику, а флаттер – это искусство, узкая специальность, в которой книга не поможет. А студенты, например, вообще не хотят читать книги.

12 октября 1991 года, суббота.

Я как-то удивлялся профессиональным спортсменам. Например, бег на 100 м. Из-за 0.1 сек улучшения рекорда годы тренировки. Одно и то же каждый день. Как им не надоест? А теперь понял. Я плаваю уже третий год, каждый выходной не менее 1500 м, и каждый раз у меня новое интересное приключение. Сегодня отлично работали большие секундомеры на стенах, и я решил наблюдать, сколько секунд занимает у меня круг (Lap). Я плавал с 9⁰³ до 9⁴³, т.е. за 40 мин проплыл 15 кругов. Я был поражён, насколько стабильно моё время. Первые 10 кругов я плыл каждые 100 м за 2 мин 42 сек. Секундомер как будто крутился в обратную сторону: подплывая к стенке, я видел, что красная стрелка отставала на 18 сек от предыдущего показания. Начиная с 11-го круга вместо 18 сек пошли 15, 10, 15, … - не столько от усталости, сколько из-за помех: мешали мальчишки, которые гонялись друг за другом.

День я провёл в подвале за изготовлением гирь для торговых весов. Их когда-то купил покойный тесть на ВДНХ. Весы Ира успела утащить с дачи, незаконно занятой её братом (кстати, суд снова отложили, - т.к. «заболела» адвокат ответчика), а гирьки пропали. Ваня то и дело меня ругает: «Тратишь время на глупость! Лучше бы занялся делом!» – это он копирует меня.

Продолжается общение с любителями видео и музыки: Приходько, Гоноровский, Олег, Самсонов. Последний собрался в США по примеру Кости Голдобина, распродав при этом свою дорогую аппаратуру.

С 20 до 23 кинокружок. С моими и Ваниными гостями набралось 12 человек.

13 октября 1991 года, воскресенье.

Лиля впервые оторвалась от ребёнка и поехала в свой заочный пединститут, - ей всё-таки осталось окончить последний курс. Ирина, провозившись с засолкой капусты до двух ночи, собиралась поспать до 10, но по просьбе Лили занялась искусственным кормлением внучки Жени. Я с 7³⁰ переписывал CD “Simon & Garfunkel”, у меня когда-то был такой диск. Хорошо поют, - в лучших традициях Битлов. Потом я завёл Рихтера, как он играет 34 вариации Бетховена – вальс Диабели. Никак не пойму, почему «Мелодия» избегает выпускать популярные записи. Учились бы у фирмы Philips: - они, если выпускают Муллову, то концерт Мендельсона или Вивальди «Времена года».

14 октября 1991 года, понедельник.

Утренние шахматные разминки стали очень агрессивными, как у настоящих спортсменов. Бой идёт в основном между тремя игроками: Фаянцев, Рыбаков и Венедиктов. Дело не ограничивается шахматами, - словесная перепалка с остроумными оскорблениями занимает существенную часть утренней разминки (да и в обед тоже).

Сюда зашёл мой друг Широкопояс. Он один из немногих, кто ещё не видел мой мультфильм о флаттере, - я ему показал. Пройдёт ещё год-другой, и эта простейшая киноустановка запылится и уйдёт на свалку, а о флаттерном мультфильме останется только воспоминание. Потом пройдёт ещё много лет, и какой-нибудь новичок ещё раз сделает мультфильм о флаттере, но уже не на фанерном круге с «живыми» картинками, оживающими от стробовспышки, а на экране дисплея.

Весь день я провозился с Су-29, подгоняя исходные данные под результаты частотных испытаний. Симметричные формы я рассчитал неделю назад, а теперь – антисимметричные.

Частоты такие:

В этом же спектре ещё есть рули: 7.5, 10.3, 18.6, - так что всё очень запутано. Потеряв надежду полной подгонки, я решил начать расчёт на флаттер, - ведь в октябре надо ещё и отчёт написать.

15 октября 1991 года, вторник.

Придя на работу пораньше в надежде развлечься шахматным зрелищем, я застал в 7⁴⁰ только Жмурина, читающего газету. Сегодня ни Фаянцева, ни Рыбакова нет. Они появились перед обедом. Фаянцев был на курсах по вождению автомобиля, а у Рыбакова какие-то дела с недвижимостью: его зять приватизирует имущество КГБ. Да и Венедиктов пришёл поздно. Тогда я пошёл вниз на Афину и включил Лабтам. Так что до начала смены (8¹⁵) машина уже работала. Не обошлось без помехи: не загорался центральный (консольный) терминал. Чутьё мне подсказало, что надо потрогать кабельный ВЧ-разъём. Когда появился Мосунов, он подтвердил, что терминал, в самом деле, не контачит, и он обычно стучит кулаком по монитору.

У Рыбакова с Мосуновым тяжёлая неисправность: не идёт важная программа «вариации флаттера», хотя я пожаловаться на неё не могу: у меня она работает. Формально мой расчёт с вариацией требует 140 мин, но поскольку Лабтам загружен многими задачами, то мой расчёт закончился только в 16 час. Как раз в это время в ЦАГИ пришёл Ваня, - он полагает, что 15 окт – это самая подходящая дата для начала учёбы на 5-м курсе.

В 18 час зашёл на ул. Серова к Саше Гоноровскому. Ещё два года назад я постоянно слышал на работе «Саша… Саша…». Это Гоноровская делилась своими заботами о Саше-муже и Саше-сыне. А теперь с её сыном мы подружились на основе видео. Мой ВМ-12 стоит у него дома, и он переписывает для себя и меня фильмы, взятые им у его друзей, а им он относит фильмы из моей коллекции.

Второй ВМ-12 остался у меня дома, но внезапно отказала микросхема цвета КР1005ХА6, - который раз уж много лет! Интуиция подсказала мне, что сбой происходит от нагрева МС. Тогда я решил охладить эту МС. В прежние годы я пользовался для этого болгарскими овощами из морозильника. Теперь от болгарских овощей осталось только одно воспоминание, но снег в морозильнике пока ещё есть. Беру полиэтиленовый пакетик со снегом и прикладываю к МС, - цвет появляется! Убираю снег, - через 10 сек цвет исчезает! Но догадываюсь, что дополнительный медный радиатор не поможет. Внутренний неконтакт в МС! Как его устранить? Теперь я должен объяснить, почему я до сих пор не купил новую МС, и не заменил. Когда в сентябре Орлов возил свой ВМ-12 в мастерскую на Кузьминке, то он по моей просьбе хотел включить в свой счёт МС ХА6, но ему отказали в этом. Значит, надо платить за МС плюс 50 руб «за ремонт», плюс потери времени на поездку. А поскольку эта МС меня не беспокоила, то я и не торопился. Итак, внутренний неконтакт! Я подумал: надо постучать по этой микросхеме под напряжением. Так и сделал – удача! Цвет восстановился, и как видно, надолго.