Тимоти Лири: Искушение будущим

Всегда твой, Олдос

6233 Малхолланд ЛА28/Кал.

03.06.1963

Дорогой Тим, вот рукопись моего эссе-предисловия, которое является не столько обсуждением психоделиков, сколько более широким обзором всей проблемы отношения индивидуума и культуры — проблемы, в разрешении которой психоделики могут, вне всяких со-мнений, сыграть не последнюю роль. Прости, пишу на бегу.

Всегда твой, Олдос

ЗАКОН ЛЮБВИ

Майкл Кан [47]

Когда Тим пришел в Гарвард в шестидесятых, переворот, который он совершил, касался не только наркотиков. Главным было то, что он своим приходом изменил положение, которое господствовал о там на протяжении многих лет. Ведь раньше кафедра в Гарварде (или же в Йеле или Беркли) всегда была предметом вожделения. Кроме того, очень ценилась репутация по стране. Такая репутация завоевывалась при помощи престижных публикаций и членства в различных обществах и клубах. Помимо всего прочего было необходимо привлечь и удерживать значительную аудиторию студентов-дипломников. Существовал только один критерий для выбора темы научных исследований — сможет ли она содействовать успешной карьере.

Тим открыл всем глаза на ту вопиющую социальную и человеческую безответственность, которая заключалась в таком подходе к науке, и он сделал это очень убедительно. Коллеги Тима по факультету видели, как он проповедует академический социализм в обществе, где торжествовал академический капитализм. Это было примерно то же самое, что проповедовать фабианский социализм британскому истеблишменту 1920-х годов. Наркотики тут были ни при чем, они были просто поводом, чтобы избавиться от Лири.

Увольнение Тима из Гарварда в 1963 году заставило сделать некоторые важные выводы. В том же году Эйб Маслоу опубликовал «Навстречу психологии бытия» и основал Ассоциацию гуманистической психологии. Майкл Мёрфи и Дик Прайс основали Эсаленский институт. Что-то новое и важное нарождалось в американской психологии и американской культуре. Тим был главной силой этой революции; уволив его, Гарвард показал, что этому новому движению нет места в стенах университета, или, что то же самое — в американском истеблишменте. То, что это было предсказуемо, не делает его менее значимым.

Гуманистическое движение имело много голосов и не все из них были привлекательны. Но в центре была одна главная тема. Если мы хотим спастись, то к этому есть только один путь: закон любви должен стать на место закона эгоизма. Я слышал эту весть и раньше. Думаю, что слышал ее уже давно. Но я услышал ее от Тима в таком виде, что она дошла до моей подкорки и изменила мою жизнь. Думаю, что то же самое могут сказать множество людей. И мы обязаны помнить эту весть.

СВЯТОЙ ТИМОТИ НА ШОССЕ

Кен Кизи [48]

Святость всю дорогу шла вместе с политикой, Безумие, наоборот, пряталось по углам.

Улицы по обе стороны заполнены рекламой учителей карате (ЗАЩИТИТЕ СЕБЯ!). Густопсовое вранье на протяжении всех окрестных улиц. Лазы, ведущие в Элизиум без всякой предоплаты. К кому бы набиться в попутчики слинять из этого города, плачу за бензин, готов даже сам по-рулить. Местные радиостанции перекрывают друг друга, соревнуясь в идиотизме (ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДОВА, ЗАЩИЩАЯ СЕБЯ! всю дорогу нудя, клянча, клянча, вымогая все, что у вас есть, клянча, ноя, клянча. требуя все, что у вас есть) там, где фашисты рыгают друг на друга, сидя за кофейными столиками, рыгая очень значительно.

Ты не станешь спорить с семидорожными перекладными, полностью сегрегированными школьными автобусами, и ты катишь автостопом подальше вперед, к черту отсюдова.

«Почему они со мной так обращаюца?» — кричишь ты, выставив вверх оба своих больших пальца; но в твоем положении не спорят. «Куда я еду-та? И когда я приеду-та?» И ты знаешь, что ты сядешь в первый попавшийся школьный автобус, который согласится остановиться.

«Да что это за люди в этом городе?» — вопишь ты, заглядывая внутрь.

«Не бери в голову, парень, ты садишься или нет?» «Могу я спросить, куда вы направляетесь?» «Слушай, парень, тебе что, не нравится наш автобус? Может, ты хочешь провести остаток жизни, оглядываясь через плечо на то, как другие получают образование?»

«Ладно. Везде лучше, чем в этом городе, но посмотри на этих людей, ведь они сами превращают себя в уродов с бегающими глазками».

«Короче, я поехал, парень». Вжжжррррууум.

«Подожди! Стой! Не-е-т! Подожди!»

На улицах за твоей спиной учителя карате выглядывают из своих лазов в надежде легкой поживы, визгливые радиоголоса пытаются перекричать друг друга. (Без тени юмора, клянчат по всем дорогам, целый день напролет, всю дорогу клянчат, клянчат, клянчат, преисполненные идиотского оптимизма.)

Я лучше буду настоящим, чем правильным, прямо сегодня вечером, здесь на дороге, шум машин постепенно стихает… накрапывает мелкий дождик… классы карате погружены в темноту… лазы закрыты… ооуооуооуо… ооуооуооуоо… ооооооууу.

Ты великий человек, Тимоти, что я еще могу сказать? Нам недостает тебя в этой стране, но не могли же мы запереть тебя здесь.

ПИСЬМО ТИМОТИ

Кэролин Клинфельд [49]

Дорогой высокотехнологичный электронный эльф Тимоти!

Ты достиг вершины «человеческой технологии» в твоем доблестном, героическом, блестящем, высокотехнологическом обращении с так называемой смертью (может быть, то, что они называют жизнью, это на самом деле смерть, а смерть — это освобождение к истинной жизни). Как всегда, ты стал источником вдохновения. Никто, кроме тебя, не мог бы сделать переход от жизни к смерти не только интересным, но и глубоко значимым событием. Ты продемонстрировал всем и каждому, что возможно с точки зрения самой развитой философской выскотехнологичной юмористической перспективы.

Как всегда, ты наш самый любимый лидер с самым стойким духом и ты останешься жить в истории и в наших сердцах как вечный сияющий огонь вдохновения.

P.S. МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ.

ИГРА В ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ТЕННИС С ТИМОТИ ЛИРИ

Пол Красснер [50]

«Итак, Тим, у меня тост за тридцать лет нашей дружбы».

«Длящейся и по сей день. Мы играем в интеллектуальный теннис уже тридцать лет, разве это не замечательно?»

«Из всех наших бесчисленных разговоров мне особенно запомнился один, когда ты сказал, что когда-нибудь ученые наконец раскодируют ДНК, один слой за другим, но когда они закончат и поставят последнюю точку, за ней все равно останется какая-то тайна. И мне понравилось играть с этой тайной. Стал ли ты ближе к пониманию тайны или, наоборот, отдалился от нее?»

«Я изучаю слова, Пол. Это просто как наваждение. Я научился этому у Маршалла Маклюэна. [51] Ужасный порок. У меня это уже много лет, я просто никому не рассказывал об этом. Медиум — это послание, помнишь? Мозг создает реальности, какие захочет. Когда мы смотрим на слова сквозь призму, мы начинаем понимать. Но понимаю ли я тайну?»

«Я думаю, что конечная тайна не поддается определению. Но смог ли ты хотя бы стать ближе к пониманию ее?»

«Ближе к по? Ближе к ни? Ближе к мании? Я весь ни по, ни ни, ни ма, я по-ни-ма-ю».

«Чем старше я становлюсь, тем глубже становится тайна».

«Быстрее».

«Давай обратимся к специфической тайне. К твоей тайне. Потому что каждый видит сквозь призму своего восприятия. Как ты полагаешь, когда ты сильнее всего заблуждался?»

«Ты знаешь, Пол, у каждого тот Тимоти Лири, которого он заслужил. У каждого своя точка зрения. И точка зрения каждого представляет абсолютную ценность для него самого. Чтобы проследить за мной, ты должен все время двигаться со своей камерой, в противном случае ты увидишь меня только через один туннель. Уве-личь угол зрения. Не зацикливайся на своей точке зрения».