Я буду жить до старости, до славы...

Name: Я буду жить до старости, до славы...
Author: Берггольц Ольга Федоровна--

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Я буду жить до старости, до славы..., Берггольц Ольга Федоровна-- . Жанр: Биографии и мемуары / Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.

Жанр: Биографии и мемуары / Поэзия

Название: Я буду жить до старости, до славы...

Автор: Берггольц Ольга Федоровна

Дата добавления: 15 январь 2020

Количество просмотров: 405

Читать онлайн

Я буду жить до старости, до славы... читать книгу онлайн

Я буду жить до старости, до славы... - читать бесплатно онлайн , автор Берггольц Ольга Федоровна

«Я буду жить до старости, до славы…» — писал молодой ленинградский поэт Борис Корнилов. До старости он не дожил: его убил советский режим. Но слава у него была уже при жизни. Он стал одним из самым ярких поэтов поколения, входившего в литературу в конце 20-х годов XX века. Песню из кинофильма «Встречный» на его слова пела вся страна: «Нас утро встречает прохладой, Нас ветром встречает река…» После гибели поэта эту песню стали объявлять как народную.

В первую часть книги входят избранные стихотворения и поэмы Б. Корнилова, а также новонайденные материалы из архива Пушкинского Дома.

Вторая часть содержит уникальный дневник Ольги Берггольц 1928–1930 гг. — периода их брака с Корниловым и письма Бориса Корнилова к Татьяне Степениной (его первой любви) и Ольге Берггольц.

Третью часть книги составили материалы из личного архива Ирины Басовой, дочери поэта: воспоминания ее матери Людмилы Григорьевны Борнштейн — второй жены Б. Корнилова, а также переписка Л. Борнштейн-Басовой с Таисией Михайловной Корниловой (матерью Бориса Корнилова), поэтами Борисом Лихаревым и Михаилом Берновичем. Эту часть книги открывает эссе Ирины Басовой «Я — последний из вашего рода…».

В четвертую часть вошли материалы следственного дела Бориса Корнилова из архивов ФСБ.

Книга содержит редкие и неизвестные фотографии и автографы.

Предваряет книгу эссе Никиты Елисеева «Разорванный мир».

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

1933

«Лес над нами огромным навесом…»

Лес над нами огромным навесом —

корабельные сосны,

казна, —

мы с тобою шатаемся лесом,

незабвенный товарищ Кузьма [61].

Только птицы лохматые, воя,

промелькнут, устрашая, грозя,

за плечами центрального боя

одноствольные наши друзья.

Наша молодость, песня и слава,

тошнотворный душок белены,

чернораменье до лесосплава,

занимает собой полстраны.

Так и мучимся, в лешего веря,

в этом логове, тяжком, густом;

нас порою пугает тетеря,

поднимая себя над кустом.

На болоте ни звона, ни стука,

все загублено злой беленой;

тут жила, по рассказам, гадюка

в половину болота длиной.

Но не верится все-таки — что бы

тишина означала сия?

Может, гадина сдохла со злобы,

и поблекла ее чешуя?

Знаю, слышу, куда ни сунусь,

что не вечна ни песня, ни тьма,

что осыплется осень, как юность,

словно лиственница, Кузьма.

Колет руку неловкая хвоя

подбородка и верхней губы.

На планете, что мчится воя,

мы поднимемся, как дубы.

Ночь ли,

осень ли,

легкий свет ли,

мы летим, как планета вся,

толстых рук золотые ветви

над собой к небесам занеся.

И, не тешась любовью и снами,

мы шагаем, навеки сильны;

в ногу вместе с тяжелыми, с нами,

ветер с левой идет стороны.

И деревьев огромные трубы

на песчаные лезут бугры,

и навстречу поют лесорубы

и камнями вострят топоры.

1933

Из летних стихов

Все цвело.

Деревья шли по краю

розовой, пылающей воды;

я, свою разыскивая кралю,

кинулся в глубокие сады.

Щеголяя шелковой обновой,

шла она.

Кругом росла трава.

А над ней — над кралею бубновой —

разного размера дерева.

Просто куст, осыпанный сиренью,

золотому дубу не под стать,

птичьему смешному населенью

все равно приказано свистать.

И на дубе темном, на огромном,

тоже на шиповнике густом,

в каждом малом уголке укромном

и под начинающим кустом,

в голубых болотах и долинах

знай свисти

и отдыха не жди,

но на тонких на ногах, на длинных

подошли,

рассыпались дожди.

Пролетели.

Осветило снова

золотом зеленые края —

как твоя хорошая обнова,

Лидия веселая моя?

Полиняла иль не полиняла,

как не полиняли зеленя, —

променяла иль не променяла,

не забыла, милая, меня?

Вечером мы ехали на дачу,

я запел, веселья не тая, —

может, не на дачу —

на удачу, —

где удача верная моя?

Нас обдуло ветром подогретым

и туманом с медленной воды,

над твоим торгсиновским беретом [62]

плавали две белые звезды.

Я промолвил пару слов резонных,

что тепла по Цельсию вода,

что цветут в тюльпанах и газонах

наши областные города,

что летит особенного вида —

вырезная — улицей листва,

что меня порадовала, Лида,

вся подряд зеленая Москва.

Хорошо — забавно — право слово,

этим летом красивее я.

Мне понравилась твоя обнова,

кофточка зеленая твоя.

Ты зашелестела, как осина,

глазом повела своим большим:

— Это самый лучший…

Из Торгсина…

Импортный…

Не правда ль?

Крепдешин…

Я смолчал.

Пахнýло теплым летом

от листвы, от песен, от воды —

над твоим торгсиновским беретом

плавали две белые звезды.

Доплыли до дачи запыленной

и без уважительных причин

встали там, где над Москвой зеленой

звезды всех цветов и величин.

Я сегодня вечером — не скрою —

одинокой птицей просвищу.

Завтра эти звезды над Москвою

с видимой любовью разыщу.

<1934>

Сказание о герое гражданской войны товарище Громобое

Про того Громобоя [63] напасти

происходит легенда сия

от лишения жизни и власти

государя России всея.

Как зазвякали звезды на шпорах,

Громобой вылетает, высок, —

возле-около пыхает порох

и пропитанный кровью песок.

Возгласите хвалу Громобою,

что прекрасен донельзя собой, —

сорок армий ведет за собою,

состоя во главе, Громобой.

И упала от края до края

эта сила, как ливень камней,

угнетатели, прочь удирая,

засекают кубанских коней.

И графья,

и князья,

и бароны,

и паны — до урядника вплоть,

и терзают орлы и вороны

их убитую мягкую плоть.

Поразбросаны всюду, как рюхи,

насекомые скачут по лбам,

и тогда победителю в руки

телеграммы идут по столбам.

Громобой по печатному дока,

содержанье имеет в мозгу —

что в течение

краткого срока

самолично явиться в Москву…

Приказание буквой любою

получается, в сердце звеня,

и подводят коня Громобою —

Громобой не желает коня.

А моторы, качаясь и воя,

поднимаются прямо до звезд —

самолет до Москвы Громобоя

во мгновение ока довез.

Облака проплывают, как сало,

он рукой ощущает звезду,

и в Москве Громобой у вокзала

вылезает на полном ходу.

Возгласите хвалу Громобою,

что прекрасен донельзя собой,

он и нас поведет за собою,

состоя во главе, Громобой.

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Шестьдесят лет спустя

Избранное

Генерал Корнилов

Жить и умереть в Париже

Сид Вишес: слишком быстр, чтобы жить...

Граница Света