Цена прогноза

Еще при первом их знакомстве в Тромсё, перед отплытием, Риттера поразило странное, как ему тогда показалось, решение командования назначить третьим метеорологом этого тихого молодого человека, путавшего барометр с термометром. На недоуменный вопрос Риттера синоптическое начальство ответило уклончиво, посоветовав ему не обращать на подобные странности внимания: "Он из другого ведомства. На зимовке всему обучится, вы ему поможете. Не вздумайте только муштровать его - у него свои заботы..."

"Тихий" по возрасту годился Риттеру в сыновья, но временами в нем проглядывала какая-то особая, сытая самоуверенность. С первых же дней пребывания в Гренландии он поставил себя так, что Риттеру волей-неволей пришлось считаться с ним как со своеобразным заместителем. "Тихий" стал вмешиваться во все дела, он ухитрялся поучать старшего метеоролога, или, как он значился в списках экспедиции, "научного руководителя группы" Готтфрида Вайса, давал медицинские советы доктору Секссе и нередко вынуждал достаточно упрямого и самолюбивого Риттера поступать против собственного желания и здравого смысла.

Какое-то время удавалось избегать прямых конфликтов, но однажды все-таки произошло столкновение. Риттер лежал на койке с книгой в руках. Чтение захватило его. Чувствовалось, что автор знает Арктику. Особенно приятно было, что в нескольких главах речь шла о столь милом сердцу лейтенанта Шпицбергене. В дверь постучали. Риттер не успел откликнуться, как в комнате появился "Тихий". Через мгновение книга оказалась в его руках. Медленно, нараспев он произнес длинную, явно "неарийскую" фамилию автора и резко, без улыбки, спросил:

- Ну и как, нравится?

Риттер вскипел:

- Во-первых, я не приглашал вас войти. Во-вторых, позвольте мне самому выбирать книги для чтения. А в-третьих, в-третьих, мы с вами находимся в Гренландии, и здесь командую Я! Я! Слышите?! Я!!!

Через полчаса смущенный радист доложил Риттеру, что господин третий метеоролог подал ему текст шифрованной радиограммы. Он, радист, заметил господину третьему метеорологу, что необходимо разрешение господина лейтенанта, но господин третий метеоролог сказал: "Хватит болтать, Гюнтер, и немедленно передайте это, иначе у вас будут серьезные неприятности". Он не мог ослушаться...

Сомнений больше не было - на зимовке находится официальный представитель гестапо, и, надо признать, он хорошо отрабатывает свой хлеб. Впрочем, разве сам он, Риттер, не отрабатывает свой хлеб? Про себя он может думать все, что ему заблагорассудится, никакие еженедельные промывки мозгов - политические занятия (плод творчества "Тихого") не убедят его в том, что черное - это белое и что дела Германии идут отлично. Можно беспокоиться за судьбу своих близких, бояться американских бомб, отгонять от себя мысль о встрече с датчанами, которых придется убивать (хотя, видит бог, он этого не желает). Можно мучиться угрызениями совести... Но при всем этом он, лейтенант Риттер, командир секретной гренландской базы, блестяще организовал дело!

Под его руководством создана и действует под носом у врага метеостанция вермахта, первая постоянная германская радиометеостанция в Гренландии. Позади темная зима, наступил, хотя и зверски холодный, но уже достаточно светлый март. Стало веселее на душе, можно понемногу начинать короткие прогулки по окрестностям. Его подчиненные славно работают, они заслужили небольшой отдых. Вот и сегодня он разрешит двум своим людям, штурману Гансу Рёттгеру и боцману Альфреду Претшу, прогуляться в гавань "Германии", за пять миль от базы. Пусть немного разомнутся, при случае поохотятся, заодно посмотрят, нет ли в окрестностях чужих следов.

Все хорошо, все хорошо... Сводки идут в штаб бесперебойно, трижды в день. Короткие сводки, всего несколько комбинаций цифр:

24876 55013 99845 33122 77600 00000 12424 38746 65938 - и тонет разорванный торпедой американский транспорт "Дорчестер" (3 часа 55 минут 3 февраля 1943 года, 150 миль от мыса Фарвель, южная Гренландия; из 904 человек погибло 605);

77396 77576 77465 24242 99787 88787 57684 30404 00001 - и гибнут один за другим шесть кораблей очередного союзного конвоя (между 6 и 10 марта 1943 года, Датский пролив; из 275 человек утонуло 199)...

Сводки идут в штаб, оттуда - на линкоры, крейсеры, эсминцы, подводные лодки, самолеты-торпедоносцы. И погружаются в пучину взорванные корабли, пытающиеся пересечь Северную Атлантику, над которой отныне незримо властвует и он, лейтенант флота рейха Герман Риттер!

Нападение

...Мариус Иенсен долго недоуменно смотрел на немецкий китель, медленно осознавая, что вот и настал тот момент, которого второй год ждали Эске Брун и Паульсен. А он, Иенсен, упорно не верил им! Значит, немецкая база где-то совсем близко: те двое были без собак и снаряжены чересчур легко. Видимо, прогуливались. Нужно мчаться на юг, в Эскимонесс, к Паульсену, к рации. Поскорее дать знать губернатору, пусть немедленно вызывает американцев!

Три упряжки двинулись в путь. Иенсен не взял с собою ничего из обнаруженных в хижине предметов. Даже револьвера: он и сейчас еще не думал о таких понятиях, как трофеи, он знал только, что в Гренландии не берут без спроса чужие вещи... Эскимосы, во всяком случае, вряд ли поняли бы его. Они и без того подавлены - война все-таки пришла на их землю!

До Эскимонесса было семьдесят миль. К вечеру того же дня 11 марта, преодолев почти треть пути, упряжки подъехали к охотничьей хижине. Кажется, можно передохнуть. Дьявольски устали собаки, они ведь так и не успели прийтм в себя после ледяного купания возле острова Сабине. Отдыхать, отдыхать... Стемнело, до утра опасаться нечего, ночью немцы не решатся преследовать их. Собаки распряжены, накормлены. Люди блаженно греются у печки, сушат промокшую одежду. Мариус Иенсен подробно заносит в дневник последние события. Наконец они ложатся. Часовой? А собаки на что?! Они предупредят об опасности надежнее любого часового.

...Тем временем по следам трех гренландских упряжек размеренным шагом шли восемь человек в сапогах.

Едва на базу прибежали полуживые от страха незадачливые "отпускники", как Риттер понял все. Случилась беда: его секретная станция обнаружена. И если сегодня же не перехватчть лазутчиков, на "Заксен", на жилые домики в заливе "Ганзы" посыплются вражеские бомбы! Нужно догнать, схватить их, не дать разгласить тайну. А там уж будет видно, как поступить. Полярное братство, арктическая дружба - все это болтовня! Сейчас нужно действовать. Через несколько минут отряд во главе с Риттером вышел в путь по четким следам санных полозьев.

Дорога была нелегкой. Мартовское солнце, правда, еще не успело растопить снег, но его верхний слой уже заметно раскис, особенно там, где по нему прошли упряжки. Преследователям гришлось худо. Ослабевшие за долгие месяцы зимнего бездействия, плохо обмундированные, изрядно перепуганные свалившейся на них напастью, они двигались медленно, неуверенно, с частыми привалами. Долго отдыхать командир не позволял. Он знал, что сейчас решается их судьба, и остальные, кажется, тоже поняли это. Шаг их делался тверже, исчезала растерянность, и в итоге за двенадцать часов они прошли вдоль берега, по ледяному заснеженному морю, двадцать с лишним миль. В полночь, в кромешной темноте, они появились возле хижины, в которой заночевал патруль.

Изнуренные собаки залаяли слишком поздно. Эскимосы, спавшие одетыми, выскочили из домика и скрылись за ближайшим холмом. Иенсен успел схватить лишь карабин. Его унты, рукавицы, меховая парка остались в доме. К счастью, на небе не было луны, и ему удалось укрыться за большим камнем на склоне холма. Немцы не отважилась углубляться а темноту, но и уходить отсюда они не торопились. Иенсен с ужасом понял, что ему суждено замерзнуть на голом заснеженном склоне. Или сдаться в плен...

Был, правда, еще один выход: двигаться. Во тьме, без одежды, в тонких меховых чулках вместо унтов или, на худой конец, сапог. Двигаться к Эскимонессу, до которого оставалось около пятидесяти миль. Еще накануне он договорился с эскимосами, что в случае беды тот, кому удастся избежать ее, отправится в Эскимонесс, не дожидаясь других. Главное - предупредить своих о большой опасности, нужно, чтобы о ней узнала вся Гренландия.