Цена прогноза

Иенсен ошеломлен. Эскимосы - еще более. Оружие так и не снято с плеч, они стоят, словно зачарованные, не в силах поверить, что перед ними только что были враги. Еще не до конца осмыслив случившееся, не позаботившись принять хотя бы самые элементарные меры предосторожности, они кинулись к домику, вбежали в распахнутую дверь.

В хижине было пусто. На столе дымился открытый термос, рядом стояли две кружки с недопитым кофе. На нарах валялась портупея с кобурой, в кобуре был револьвер. На спинке легкого складного стула аккуратно висел китель непривычного покроя. Справа, на груди красовалась какая-то диковинная эмблема. Что-то вроде черного паука с переломанными под прямым углом лапами...

Был полдень 11 марта 1943 года.

Лейтенант Риттер

Все началось в конце лета 1942 года. 22 августа из оккупированного гитлеровцами норвежского порта Тромсё вышло в море небольшое промысловое судно, рыболовный траулер водоизмещением 284 тонны. Ничего особенного хотя идет война, рыбакам ведь надо же как-то жить! Море было пустынно, однако окажись поблизости посторонний наблюдатель, он наверняка поразился бы странным маневрам судна. Вместо того чтобы взять курс в открытое море, оно почему-то резко свернуло к небольшому островку у северного побережья Норвегии, вошло в бухту и оставалось там до тех пор, пока над его мачтами не пролетел самолет-разведчик. Когда с борта самолета на траулер поступили сведения о состоянии льдов в Гренландском море, капитан скомандовал: "Полный вперед!"

Неприметный траулер назывался "Заксен". Это было уже знакомое нам немецкое диверсионно-метеорологическое судно, которое в 1940 и 1941 годах успело поработать в водах, омывающих Восточную Гренландию. Теперь оно шло в свой третий специальный рейс. "Заксен" двигался зигзагами, уклоняясь от встреч с другими кораблями, его передатчик молчал, на палубе не было видно людей. Шторм не щадил суденышко, но он же помогал оставаться незамеченным. На пятые сутки плавания, миновав полосу плавучих льдов, "Заксен" приблизился к северному берегу острова Сабине.

Двадцать седьмого августа 1942 года, в те самые часы, когда за многие тысячи миль отсюда, в Карском море, шло сражение между советскими полярниками и германским тяжелым крейсером "Адмирал Шеер", маленький траулер входил в ззлив "Ганзы" (названный так в память о другом судне, стремившемся в 1868 году достичь Северного полюса). Возле самого берега "Заксен" внезапно дернулся и прочно сел на мель. На палубу высыпали люди в серых мундирах. Их было восемнадцать - экипаж из одиннадцати человек, три метеоролога, два радиста, врач и капитан судна, он же - командир всей группы, лейтенант германского военно-морского флота Герман Риттер.

Риттер был настоящим полярником. Больше пяти лет он безвыездно прожил на Шпицбергене, великолепно знал и чувствовал северную природу, был метким стрелком, хорошо владел навыками наблюдателя-метеоролога, имел неплохую геологическую подготовку. До Шпицбергена он несколько лет плавал на китобойных судах, бывал в Антарктике, слыл опытным навигатором. Ему шел пятьдесят второй год.

Еще месяц назад он и думать не думал о Гренландии. Он ждал командировки в Японию: затевалось одно деликатное дельце, связанное с операциями в советской Арктике, нужно было установить связь с "нейтральными" японскими коллегами, нуждавшимися в советах бывалого полярника. Однако предполагаемая поездка почему-то так и не состоялась, и вместо Японии пришлось отправиться в другое "теплое" местечко - Гренландию.

Он принял это назначение без энтузиазма, больше того - со смешанным чувством растерянности и досады. Ведь, что ни говорите, но лейтенант военно-морского флота Риттер был все же в первую очередь моряком и полярником. Легко ли ему будет в случае надобности - а это более чем вероятно - стрелять в людей? В эскимосов, датчан, норвежцев, американцев! (Соединенные Штаты еще в декабре 1941 года официально вступили в войну с Германией, и с тех пор любые немецкие акции в районе Гренландии приобретали печать "законности".)

Но было еще одно чувство, и оно подавляло все сомнения и страхи чувство долга офицера германского рейха. Его послали в Гренландию на выполнение сверхсекретного, сверхважного, сверхпочетного задания. Ему поручалось обеспечить родину регулярными надежными сводками погоды. Его направили сюда работать, и он будет работать, добросовестно и четко. А если потребуется - будет сражаться. С кем угодно, какими угодно способами. В Северной Атлантике ждут его метеосводок затаившиеся на глубине подводные лодки, юркие эсминцы, могучие линкоры. Они их получат. Получат, как любит повторять адмирал Дениц, "в нужном месте и в необходимое время"!

..."Заксен" застрял на мели основательно. Риттер решил не трогать его, подождать, пока судно не вмерзнет накрепко в лед - благо зима уже надвигалась. Лейтенант приказал замаскировать траулер брезентом, и теперь судно должно было казаться с воздуха обыкновенным айсбергом. Командир разделил экипаж на две половины: девять человек остались на борту, девять обосновались в двух домиках, наскоро собранных на берегу, в полумиле от судна. Наладили телефонную связь, провели с "Заксена" электрический кабель, и в домиках стало светло. Устроили на берегу несколько аварийных и вспомогательных складов, все постройки по самую крышу обложили снегом. Лишь радиомачты и флюгерные столбы выдавали присутствие людей, но с каждым днем становилось все темнее, и вероятность появления американских бомбардировщиков уменьшалась. 7 ноября началась полярная ночь.

Уже в сентябре тайная метеорологическая станция на восточном побережье Гренландии передала в бюро погоды вермахта первыа сводки. На материке ликовали: трижды в сутки, причем всякий раз на новой волне (чтобы сбить с толку пеленгаторщиков противника), из Гренландии поступали ценнейшие сведения о погоде.

Ни один из восемнадцати, за исключением командира, не имел опыта полярных зимовок. Ни один, включая командира, не бывал прежде в Гренландии. Им было известно о том, что южнее их базы стоит датский поселок Эскимонесс, но о существовании патруля, призванного охотиться за ними, они не подозревали. Немцы вообще не опасались датчан и эскимосов. По крайней мере - до весны: слишком неуютным, непривлекательным для местных охотников был остров Сабине и ближайший коренной берег Гренландии. Они боялись только американских бомб, но и эти страхи можно было отложить до весны, до наступления светлого времени. А там - недолго и до отъезда на родину, летом их обязательно сменят.

Нельзя сказать, что немецкая база и ее обитатели выглядели по-полярному. У них не было ни одной собаки - лишние следы, собачий лай, вместо унтов воины вермахта носили положенные по уставу сапоги (метеодиверсионная деятельность только-только разворачивалась, начальство еще не до конца осознало специфику этого дела). Впрочем, унты им были бы пока ни к чему: командир запретил отходить от жилья в темное время хотя бы на десяток шагов. Сравнительно "далекие" экскурсии совершали лишь наблюдатели - метеоплощадка, как и предписывает инструкция, была оборудована в ста пятидесяти метрах от строений.

Итак, под 75-й параллелью обосновалась немецкая полярная станция. Восемнадцать человек, на долгие месяцы оторванные от мира. Они хорошо питались. Добродушный коротышка-кок Отто Мёллер наловчился даже делать мороженое из смеси сгущенного молока и свежего снега (к того, и другого было предостаточно). Персонал зимовки спокойно встретил темную полярную ночь, без приключений дожил до рождества. Но с первых дней нового, 1943 года на немецкой метеорологической станции возникло определенное ощущение тревоги.

И немудрено: завершалось, катастрофически для рейха, сражение на Волге. Кое-кто из немцев знал английский, и потому содержание радиопередач союзников перестало быть тайной для всех. Ситуация на советском фронте была удручающей, и отчетливее других это понимал Риттер, самый старший и опытный из них. Понимал и не мог не делиться своими тревогами с теми, кто был ему особенно близок и симпатичен. С врачом Рудольфом Сенссе, например. На зимовке ведь меньше всего думаешь о гестаповских осведомителях. Однако как ошибается тот, кто полагает, будто в высоких широтах гестапо утрачивает бдительность! Нет, оно не дремлет и в условиях бесконечно долгой северной ночи! И самым "бодрствующим" на острове Сабине был молодой метеоролог с невыразительной внешностью и тихим приятным голосом.