Я сын батрака. Книга 1

Как-то я прихожу домой с тренировки, этак часа в 23 уже ночи, и слышу от жены такие слова: «Сеня, а у нас закончилось детское питание для Аллы, осталось только на один раз, а ночью и утром кормить нечем». У меня сразу промелькнуло в голове: «Уже поздно, автобусы не ходят, придётся мимо старого польского кладбища бежать, — затем подумал, — а что, если надо, то значит побегу, хоть и страшно, но раз надо, значить надо». Взял деньги, свою спортивную сумку и бегом на дорогу. До кольца седьмого трамвая бежать надо километра три, но главное не это, главное, что надо бежать мимо старого заброшенного кладбища, а ребята мне говорили, что как-то они шли ночью пешком мимо этого кладбища и над забором видели какие-то белые фигуры, наверное, мёртвые ночью гуляют. Я, тогда был ещё молодой, и в такие побасёнки верил, да и ещё хуторские побасёнки из головы не выветрились, так что быть украденным приведением опасность была. Но что такое опасность, вот ребёнок голодным будет, это опасность для здоровья ребёнка и я, когда добежал до кирпичного забора кладбища, то добавил в скорости бега, надеясь, что на такой скорости мертвые меня не успеют схватить.

Прибежал на трамвайное кольцо, а трамвай только начал двигаться по маршруту, я на ходу вскочил в него, доехал до центра, в аптеку на центральной площади, где я уже брал детское питание. Но в этой аптеке его не оказалось, я у продавца спрашиваю: «Где можно купить, детское питание?» Она мне сказала: «Там» и показала рукой, куда надо идти. Я побежал через всю площадь к другой аптеке, а это, наверное, метров двести. Площадь была хорошо освещена и поэтому всё было видно, а вот когда я повернул на улицу, то там была кромешная тьма, и только в одном месте горел огонёк, я подумал, что там и есть аптека и побежал туда. Прибегаю и действительно это аптека, но и здесь нет того что я ищу, спрашиваю у аптекарши: «А где можно найти детское питание?» Она высунула голову из окошка и рукой показывает, куда мне идти, и говорит: «По этой же улице дом тшидесять, там вывеска с огнями и вы её легко найдёте». Побежал дальше по указанному адресу.

Бегу по улице, а она тёмная ни одного уличного фонаря нет, и главное за все время я, на этой улице не встретил ни одного человека. Но вот вдали показались огни, скорее всего рекламы. Подбегаю к окошку аптеки, и думаю, ну если здесь нет, тогда я не знаю что делать. Стучу в окошко, оно на стук открывается, и в окошке показывается лицо пожилой женщины. Я у неё просящим голосом спрашиваю: «Пани добжая, моему ребёнку нужно детское питание, продайте мне, пожалуйста». Она на меня смотрит непонимающими глазами и говорит мне: «Не разумею пана». Затем она что-то сказала на немецком языке. Я подумал, что возможно, аптекарь немка, во Вроцлаве живёт много немцев. Но мне уже не до национальности аптекаря, меня охватило волнение, надо же, думаю, столько пробежать и выходит напрасно. Тогда я начал попробовать поговорить с аптекаршей на немецком языке и начал вспоминать, что знаю по-немецки о детях. От волнения ничего подходящего вспомнить не могу, а женщина стоит у окошка и выжидающе на меня смотрит. И вдруг в моем мозгу всплыло: ребёнок на немецком языке, и тут же я вспомнил, что молоко по-немецки называется млеко. Затем я обращаясь к аптекарше говорю: «Пани, киндер, ням, ням, млеко», и при этом показываю руками и ртом это самое ням, ням. И тут лицо пани аптекарши засияло, на нём появилась улыбка и она сказала: «А киндер, млеко», быстро что-то заговорила на немецком языке и пошла куда-то вглубь помещения. Через пару минут она возвращается и несёт так мне необходимую коробку детского питания. Я закивал головой и быстро заговорил: «Так, так, пани, мне надо семь», затем решил, чтобы она меня поняла, сказать по-польски: «Сюдем» и ещё показал на пальцах. Наконец, я получил то, зачем так долго бегал, коробки сложил в спортивную сумку и также бегом побежал на площадь, надеясь там взять такси. Домой я приехал на такси, потому что трамваи уже не ходили, да и пешком не хотелось идти возле кладбища, уже было за полночь, а в это время, говорят, как раз души мёртвых гуляют по ограде кладбища, и встречаться мне с ними не хотелось.

Мой читатель сейчас надо мной смеётся, да я и сам, над собой, молодым, смеюсь, но что делать, такие у меня были тогда убеждения. Когда я вернулся домой, уже был второй час ночи, вытаскиваю из сумки коробки с детским питанием, жена увидела такое большое количество и спрашивает меня: «Зачем ты столько набрал?» Я посмотрел на неё внимательно и говорю ей: «А затем, чтобы ночью больше ты меня не гоняла по всему Вроцлаву». Зоя на меня мило посмотрела и сказала: «Ну, извини меня, Сеня». В то время она была ещё хорошей женой.

ВЕЧЕРНЯЯ ШКОЛА

Как-то в конце сентября я прихожу домой с работы, сел ужинать, а за ужином жена мне говорит: «Сеня, я сегодня гуляла по улице с Аллой и видела жену Яшки Котенко, так вот, она мне говорит, что её муж учится в вечерней школе в седьмом классе. Так может и ты с ним пойдёшь, что зря время терять? Нам ещё два года здесь жить, закончишь седьмой и восьмой классы, да ещё и одну четверть девятого захватишь. Как ты думаешь?» «А что? — подумал я, — у Зои мысль правильная, надо учиться, нечего откладывать до приезда в Союз». А жене сказал: «Сейчас я пойду на тренировку, зайду к Яшке и узнаю у него, что к чему». Затем немного подумал и говорю жене: «Понимаешь, Зоя, я ведь шесть классов не закончил, я же экзамен по алгебре не сдал, не могу я переступить этот порог, неудобно мне людей обманывать». Зоя на меня строго посмотрела и говорит: «Знаешь что, ты со своей щепетильностью неучем останешься, вон Яшка с четырьмя классами пошёл в седьмой учиться и его совесть не мучает. А ты ведь закончил шесть классов, ты же отучился до конца года, только не пошёл сдавать алгебру осенью, а пошел бы и сдал». Потом Зоя ещё, что-то говорила, но я её уже не слышал, я, как узнал от неё, что Яшка с четырьмя классами пошёл в седьмой учиться, сразу все сомнения отпали.

После ужина я пошёл к Яшке, иду по посёлку, навстречу идёт капитан Юрий Войнов, один из моих коллег по спорту. Он недавно приехал из Союза, был там в отпуске, я его поздравил с возвращением и спросил у него: «Как дела?» — «Как в Польше», — ответил он. Как в Польше я уже знал, но чтобы сделать ему приятное, я с интересом спросил у него: «А как в Польше?» Он с готовностью ответил: «У кого больше, тот и пан» и при этом весело рассмеялся, радуясь свой остроте. Когда я первый раз услышал эту поговорку, то подумал, а чего же больше, денег, ума или чего-то другого? Но затем я не стал зацикливаться над смыслом этой поговорки и решил, что в ней подразумевается всё. А в данный момент Войнов меня спросил: «Ты идёшь на тренировку?» — «Да пока нет, — говорю я ему, — сначала зайду к Якову Котенко, а затем на тренировку». На этом мы с ним и попрощались. Семья Котенковых была дома, жена, что-то делала у плиты, там всё у неё кипело и шкварчало, а Яшка сидел на стуле за столом и читал газету, наверное, ждал ужина. Я с ними поздоровался и говорю ему, — Ну что ты дома сидишь, пойдём на тренировку, хоть жир растрясёшь. Яша парень был видный, выше среднего роста, брюнет с довольно симпатичным лицом и кудрявой шевелюрой на голове, но чрезмерно упитанный. Яков отложил газету в сторону и спрашивает меня: «Сеня, а ты поужинал? Если нет, то садись с нами» — «Да я уже поужинал, выпил стакан молока с хлебом и хватит, перед тренировкой достаточно, а то тяжело будет прыгать». Тут к нашему разговору подключилась его жена и говорит: «Вот видишь, Яша, Сеня выпил стакан молока с хлебом и достаточно, а тебе обязательно надо мясо, да ещё жареное» — «А что я могу сделать, если мой организм так устроен, я же в этом ни виноват?» — возмутился замечанием жены Яков. После слов Якова между его женой и ним возник спор, видно этот вопрос в семье поднимался ни раз, и ни два, жена хотела, чтобы он сбросил вес, а Яшке его было жалко, и он всячески упирался, вот они и спорили на эту тему. Кстати, его жена, женщина лет двадцати шести, была худенькая, стройная, наверное хотела чтобы и муж её был таким, но, как говорится, не на того напала. Чтобы прервать их спор я говорю Якову: «Яша, а я к тебе пришёл по делу, ты, говорят, в школу в седьмой класс ходишь?» — «Да, хожу, а что мне нельзя?» — с вызовом спросил он у меня. «Да нет, я не об этом, я вот тоже хочу пойти в седьмой класс, я то шесть классов закончил, только по алгебре оставили меня на осень. Но, осенью, я не пошёл её сдавать, так вот теперь не знаю, примут меня или нет, может, справки какие им нужны, от той школы, где я учился?» Яков ещё не успел ответить, он был тугодум и быстро отвечать не мог, как снова подала голос его жена: «Сеня, какие справки? Где сейчас твоя школа, в которой ты учился и где ты. Вон мой муж с четырьмя классами учится в седьмом классе, а у тебя шесть классов, смело поступай и учись, нечего время терять». На другой день, вечером, мы с Яковом пошли в школу, она располагалась там же, где госпиталь, только в другом здании. Вместе зашли к директору вечерней школы, к жене нашего начальника цеха, Татьяне Ивановне Волобуевой, мы с ней знали друг друга, так как на заводе часто встречались в разных общественных местах, да и вообще, на заводе все друг друга знали. Там же в её кабинете я написал заявление о желании учиться в школе. Татьяна Ивановна спросила меня, сколько я закончил классов, я ей рассказал честно, как было у меня, на что она мне сказала: «Это хорошо, что у Вас шесть классов образования, а то у некоторых пять классов и они пришли учиться в седьмой класс. Пойдёмте, я Вас проведу в класс и представлю учителю и ученикам». Вот так у меня начался новый период жизни, я стал повышать своё образование.