И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно (СИ)

Гостевой (но не гостиничный) номер Романа в колледже мне понравился: душ, телевизор, холодильник - всё было и работало. Правда, были и комары, я заметил их. Ведь их трудно было не заметить, такое количество (окно номера было нараспашку). Я мысленно посочувствовал Роману насчёт комаров, но помочь я немцу в 9 часов вечера не мог - я не волшебник, но надо о комарах непременно доложить руководству моего отдела или будущего завода, пока я не разобрался кому, но надо. А то как-то негостеприимно это поселять немца в такой комарильник. Ну да, возможно, эта промашка вышла всего лишь по незнанию руководством строительной компании фактического состояния снятого для немца гостевого номера, - оправдывал я своё руководство сам перед собой.

А на утро машины для доставки немецкого специалиста на строительную площадку не будет, - сказал мне водитель газвагена. Поэтому в субботу я вынужден был с утра переться из Купчина городским наземным пассажирским транспортом за немцем на Дальневосточный, а затем вместе с Романом следовать своим ходом, где пешком, где на метро, в район... опять боюсь указывать какой - через полгорода с длительным пешкодралом. Пока я от немца насчёт машины для доставки его на строительный объект отшучиваюсь, сам ещё считая, что проблемы с машиной - дело поправимое в ближайшее время. За дорогу я плачу и за себя и за немца сам, давая Роману в руки жетон. А сколько лишних денег я потратил за заезд за Романом из Купчина на Дальневосточный! Совсем не лишних для меня, я же живу на аванс в 3 тысячи, экономя каждый рубль! Ладно, думаю, начальник отдела у меня вроде бы толковый (пока я презюмирую его таким) и строительная компания не бедная - помогут, лишь бы немец работал, лишь бы я работал с немцем.

Мы с Романом приезжаем на строительную площадку будущего завода вовремя - к десяти часам утра. Приезжает на работу главный инженер будущего завода. Он также уверен, что бригада наших монтажников вот-вот приедет на работу. Но их нет. Всё нет и нет. А время идёт. И в ожидании главный инженер вещает, полагая, что всё то, что он говорит, он вправе говорить от лица руководства будущего завода. А я всё это перевожу:

- Сейчас подъедут (это он про монтажников). Должны...

Проходит час.

- Странно, что их до сих пор нет, - констатирует-удивляется главный инженер.

Полдень. Немцу уже смешно, что он приехал на стройку, а наши монтажники нет.

Теперь несколько слов о главном инженере будущего завода. Именно он ездил уже в Германию в командировку осматривать приобретаемый строительной компанией завод по производству... Не пишу, чего. И с немцем Романом Шнайдером, сидящим сейчас в его кабинете, он уже успел познакомиться в Германии при осмотре этого завода. Поэтому сейчас в своём кабинете главный инженер, мужчина лет сорока пяти, старался вести разговор, заполняющий время ожидания монтажников, с позиции старого знакомого Романа, набиваясь ему в друзья. А Роману было 32 года (я увидел его раскрытый паспорт при регистрации в колледже для проживания: 1976 год рождения, то есть младше меня на 5 лет).

За пару часов ожидания главный инженер вспоминал, как они выпивали с Романом в Германии, а также многое обещал от лица руководства будущего завода:

- Машина тебе, Роман, будет...

- Питьевую воду для тебя достанем бутылочную, чистую...

- Ключ от туалета начальства (в нём чисто) я найду...

До двенадцати мы гоняли чаи с кофеём. И вот в полдень, когда всем нам троим стало ясно, что далее ждать бесполезно, прозвучало следующее предложение:

- А может, коли нам не суждено сегодня поработать, выпьем! Коньяку! За встречу и предстоящую совместную работу.

Роман, который успел мне выразить пожелание побывать в петербургских музеях и погулять по Петербургу, стал отнекиваться. Но мы с ним пока не решаемся встать и покинуть территорию будущего завода. А главный инженер проявляет настойчивость в своём желании выпить с Романом. И быстро сходил и купил армянского коньяка. Выпили. По чуть-чуть. Не закусывая ничем. А Роман даже не закуривая. Выпили ещё по уговору главного инженера. У того язык развязался, и он предлагает мне перевести немцу пошлый анекдот. Я это делаю. Не потому, что хотел выглядеть в глазах немца хуже, чем есть, а потому что главный инженер рассказывал анекдот по частям, и я сначала не уловил подвоха. После успеха в переводе анекдота я несколько возгордился собой, но вслух инженеру сделал замечание:

- Я не личный ваш переводчик, чтобы переводить всё подряд, что вы говорите. Хотите рассказывать немцам наши анекдоты, учите сами немецкий язык и рассказывайте.

Тут я Роману говорю, что вот она, возможность сходить в Эрмитаж, и не стоит её упускать. Он мне кивает, и я говорю о желании Романа немедленно начать тратить своё время более продуктивно, а именно отправиться сейчас же в Эрмитаж.

- Успеете. Давайте ещё выпьем, - предлагает продолжить главный инженер, не вникающий в туристический интерес командированного немца. Ещё только начáло второго...

- Самое время идти, чтобы успеть всё посмотреть, - самоуверенно утверждаю я: уж я то, работавший в охране Эрмитажа, знаю это, и я уверен, что смогу преподать Роману Эрмитаж именно часа за три, презюмируя его любознательность и тягу к прекрасному.

- Давайте тогда встретимся с вами после вашего похода в Эрмитаж сегодня вечером (сам я чего-то не хочу идти с вами в музей). Я покажу Роману город, - предложил главный инженер.

Я перевёл это его предложение, хотя и был уверен, что лучше меня у него точно не получится преподнести Петербург немцу, но я не стал обрубать главному инженеру возможность подружиться с немцем во время совместного времяпрепровождения вне строительной площадки будущего завода.

Договорившись о встрече с главным инженером вечером возле Гостинки, мы с Романом поехали в Эрмитаж. Лицо немца выражало радость. Я догадывался, какую. Что ему при его плотном графике работы, который я узнал от главного инженера (шестидневка с работой в субботу полдня и немедленный отлёт в Германию по выполнении своей работы), удаётся неожиданно выкроить такой кусок времени для знакомства с этим городом. Я его понимаю, и улыбаюсь немцу в ответ. Глядя на этого жизнерадостного немца вообще невозможно не улыбнуться, ведь он, по нашим, российским, меркам странный какой-то: улыбается настолько часто, чем и вызывает улыбку у меня, заражая меня своей радостью. Да, белозубая улыбка немца заразительна. Но мне в ответ тяжело улыбаться немцу, как бы этого мне не хотелось. По причине ущербности моего рта с отсутствием зубов и коронками на других. Я боюсь обнажать зубы... Но больше не буду о своих зубах.

Направляясь в Эрмитаж мы вылезаем из метро на Невском проспекте. Естественно, что я кое-что говорю немцу об этой главной улице Петербурга, проспекте. Повезло, что очередь на входе в Эрмитаж небольшая. А за билеты в музей мы не платили. Я ведь знал, повторяю, что сказать на контроле, где надрывают входные билеты, работая когда-то прежде в охране этого музея. Чем удивил Романа Шнайдера. Я показал ему свой Эрмитаж, тот который мне интересен и нравится, с некоторым неутомительным экскурсом. До шести часов вечера уложился. На место встречи в 19 часов с главным инженером у Гостиного двора мы с Романом пошли не напрямик, а через Адмиралтейскую набережную к Медному всаднику (его же надо было когда-нибудь обязательно осмотреть!), мимо Исаакиевского собора, и по набережной Мойки на Невский. День был солнечный. Его, немца из Германской глубинки, впечатлили и обычные перед конным памятником основателю Петербурга невесты в ослепительно белых платьях (обычные для нас, петербуржцев: обычные от слова обычай: обычай такой - посещать молодожёнам это место с Петром Великим), впечатлил такой большой Исаакиевский собор с блестящим на солнце куполом, впечатлила и конная скульптура Николая Первого, конь которого на постаменте стоит всего на двух точках опоры - задних копытах, и архитектура рядовой застройки вдоль берегов реки Мойки.

Встретились на Невском проспекте у Гостиного двора с главным инженером. Он на новенького начал выдавать общую информацию о Невском, желая, чтобы я перевёл её Роману.