Мой Шелковый путь

В 1995 году я приехал в Монте-Карло на церемонию вручения «World Music Awards», одной из самых значимых музыкальных премий мира. В отличие от других церемоний награждения, основанных на голосовании записывающих компаний и поклонников, эта премия присуждается на основании количества проданных дисков, отражая тем самым популярность исполнителей. Кого там только не было: Майкл Дуглас и Клаудиа Шиффер в качестве ведущих, а выступали Уитни Хьюстон, Майкл Джексон, Род Стюарт, Тина Тернер – крупнейшие фигуры шоу-бизнеса. Мне было приятно находиться среди этих звезд мировой эстрады, видеть их улыбки, прислушиваться к их голосам...

Жители Монте-Карло любят похвастать своим знаменитым Казино, построенным чуть ли не в 1878 году, внутри которого есть и Кабаре, и Оперный театр. Особенно любят они прихвастнуть тем, что их Казино построил тот же архитектор, который возвел в Париже здание «Гранд-опера».

Не могу сказать, что Монте-Карло заворожил меня, но мне там понравилось. Пляжи, отели, рестораны – все роскошно. Всегда много туристов, всегда оживленно. Особенно ярко и празднично здесь во время церемонии «World Music Awards».

В Монте-Карло я встретил Лайму Вайкуле.

– Привет, Алик! Как дела? – заговорила Лайма своим удивительным голосом и одарила меня обворожительной улыбкой.

Мы условились, что после концерта отправимся с ней в дискотеку «Джимис», и проторчали там до утра...

Я вернулся в номер, хотел хотя бы немного вздремнуть, поэтому вывесил на ручке двери афишку «Do not disturb».

И вдруг около восьми утра – стук в дверь. Сильный, наглый, настойчивый стук. Я поднялся с кровати и готов был в порошок стереть всякого, кто бы там ни был. Я же повесил табличку «не беспокоить»! И это называется Монте-Карло! Хороши же порядки в великосветском обществе!

Я распахнул дверь... и едва удержался на ногах под натиском ворвавшихся людей.

– Полиция! – раздался властный крик.

– Что такое?

– Где пистолет? Где оружие?

Не успел я ответить, как вломившиеся в номер полицейские принялись меня обыскивать.

– Какой пистолет? Я приехал на музыкальный фестиваль. У меня только смокинг, больше никаких вещей нет. Вон висит, осматривайте.

Я пытался объясниться, но они не понимали по-русски. Они только твердили слово «gun».

Обыскав весь номер и не обнаружив, разумеется, ничего недозволенного, они надели на меня наручники.

– Зачем наручники? Что я сделал? Я приехал на концерт! Разве это противозаконно? Что происходит?!

Они не отвечали и, подталкивая меня в спину, повели вниз. Там, в вестибюле отеля, была масса народу – все шикарные, расслабленные, счастливые. Только вчера я сидел с ними чуть ли не за одним столом, а теперь меня вели меж ними, как опасного гангстера, в стальных браслетах на запястьях. Мне хотелось сжаться, стать крохотным и незаметным, чтобы никто не видел моего позора. Я опустил голову, но мне казалось, что взгляды прожигали мне спину насквозь. Никогда не забуду тех унизительных минут!

Затем меня втолкнули в машину и повезли в участок.

Когда с меня сняли наручники, я не почувствовал облегчения. Мне казалось, что я превратился в какой-то наэлектризованный сгусток – настолько велико было внутреннее напряжение.

– Почему меня арестовали? – спросил я, усаживаясь за стол перед следователем.

Он не понял и задал вопрос:

– Parlez vous Francaise? Do you speak English?

– Нет! Никакого инглиш, никакого франсе!

Он посмотрел на меня озадаченно и даже с некоторой долей обиды: мол, как это я осмелился явиться в Монте-Карло, не разговаривая ни на одном из европейских языков! Наверное, он не мог понять, как вообще кто-то может позволить себе не знать французского или английского. На всякий случай он уточнил про итальянский и немецкий языки.

– Нет, – продолжал отказываться я, – только по-русски говорю. Найдите переводчика, если вам угодно задавать мне вопросы!

Следователь поднял трубку телефона и недовольно сообщил туда что-то. Через несколько минут вошел полицейский и, взяв меня за локоть, вывел из кабинета. Еще минутой позже за мной захлопнулась дверь камеры, и я остался один.

В голове все плыло от усталости, поскольку минувшую ночь я не сомкнул глаз на дискотеке. Теперь сон накатывал на меня неудержимо. То и дело я проваливался в дремоту, но шумы из коридора возвращали меня в безрадостную действительность. Я вздрагивал, оглядывался, прислушивался к шагам и голосам, вздыхал, но через минуту-другую вновь незаметно для себя погружался в мутную бездну разноцветных пятен. В конце концов сон свалил меня и был настолько крепок, что когда я пробудился часа через три, то никак не мог понять, где я. Меня окружали серые стены тесного помещения. Глядя на них, я пытался собрать мысли и восстановить в памяти события, но это удалось не сразу. Когда же я вспомнил, как попал в мерзкую каморку, начал кричать, однако никто не отзывался.

Только часов в пять вечера ко мне пришли, провели в кабинет к следователю.

– Добрый день, – шагнул мне навстречу незнакомый мужчина. – Я буду вам переводить.

– Почему меня здесь держат? – спросил я.

–Видите ли, дело в том, что они не хотят видеть вас в Монте-Карло, – объяснил переводчик.

– Что это значит?

– Вам следует немедленно покинуть пределы Монте-Карло.

– Не понимаю.

– Вам надо уехать, – повторил переводчик.

– Почему?

– Они не обязаны вам объяснять, – переводчик сухо улыбнулся. – Здесь княжество. Здесь действуют свои законы.

– И что же? Разве тут нет демократии? Разве кому-то разрешено, а кому-то запрещено ходить по вашей земле? Что за отношение к гостям! В любом цивилизованном государстве люди равны! На каком основании вы заперли меня в полицейском участке как преступника? На каком основании вы позорите меня перед людьми, заковывая в наручники? Вы нарушаете мои права! Вы оскорбляете человеческое достоинство!

Переводчик внимательно выслушал мой гневный выпад и перевел мои слова следователю. Тот безучастно смотрел меня, и во взгляде его читалась скука.

– Уезжайте, – ответил он наконец. – Мы не желаем, чтобы вы находились в нашем княжестве. Ясно?

– Нет, не ясно. Вы обязаны объяснить.

– Мы ничего не обязаны, господин Тохтахунов.

Ему явно надоел бессмысленный разговор.

– Что значит «вы не обязаны»? Я приехал в Монте-Карло, снял номер в отеле, никто не запрещал мне этого, никто не остановил меня на границе. Почему вдруг я должен уезжать? Разве я совершил здесь что-то противозаконное? Почему вы меня выгоняете? Я не понимаю! Не понимаю!

– Тем не менее вам надо покинуть Монте-Карло. Если еще раз приедете, то знайте, что первый срок у нас – три месяца, второй – два года. Это вам понятно?

– Это мне понятно. Мне понятно также, что я для вас – пустое место, как и любой иностранец. Мы приезжаем сюда, не подозревая даже, насколько мы здесь бесправны...

– Счастливого пути, господин Тохтахунов! – И следователь указал мне на дверь. – Ваши вещи ждут вас в отеле.

На мгновение у меня закружилась голова от захлестнувшей меня бессильной ярости. Хотелось кричать и возмущаться, но это не имело смысла. Меня выдворяли из страны – с этого крохотного пятачка земли, известного на весь мир, – выгоняли по указке правителей, которые мнили себя монархами и потому позволяли себе хамство и неуважение ко всем остальным. Впервые Европа предстала передо мной в таком облике. Все мое существо протестовало против подобного обращения, я отказывался верить, что такое вообще возможно. Однако факт оставался фактом. Европа улыбалась гостям, держа за спиной кукиш.

Я вспомнил мои аресты в Советском Союзе. Мне казалось, что мои права там были бессовестно попраны. Сперва меня судили на нарушение паспортного режима, потому что мы обязаны были проживать только по месту прописки. Глупость? Бесчеловечность? Насилие над личностью? Да, раньше я думал именно так. Второй раз меня бросили в тюрьму «за тунеядство», за нежелание числиться на какой бы то ни было службе. Ну не хотел я работать ни инженером, ни строителем, ни поваром... Разве человек не имеет права быть бездельником? В свободной стране люди должны иметь право и на безделье. Но меня и многих других судили за безделье. Мы не совершали никаких преступлений, а нас лишали свободы. И я был уверен, что это неправильно. Однако таков был закон. Мне равнодушно тыкали в лицо Уголовный кодекс и показывали соответствующую статью.