Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Прочитав эти слова, я еще и еще раз вспоминал главный наказ Михаила Александровича о бережном отношении к слову, к тексту народной песни, о том, как важно донести это слово до широкого круга людей, ибо всем нам небезразличны культура и опыт жизни предшествующих поколений.

Трудно сегодня переоценить все значение той, уже давней, беседы с М.А. Шолоховым и для меня лично, и для всего коллектива ансамбля. Михаил Александрович интересовался буквально каждой мелочью нашей работы, вплоть до репетиций и костюмов, расспрашивал о гастролях, о хлопотах и сложностях нашей походной жизни.

Не могу не подчеркнуть одну примечательную особенность Шолохова – его умение, искусство вести беседу. Я и тогда обратил на это внимание, а сейчас, вспоминая детали нашей встречи, невольно восхищаюсь удивительной направленностью, цельностью разговора. Покоряющие собеседника убедительность и логика мыслей, доказательность суждений; никаких отклонений от темы, никакой расплывчатости в высказываниях. За полтора-два часа разговора с Михаилом Александровичем я получил такой запас знаний, такую методологическую основу для своей работы, которые можно приравнять к целому вузовскому курсу по народному творчеству Дона, какой мне не доводилось нигде больше слышать.

Работая и сегодня с фольклорным песенным материалом, я всякий раз мысленно обращаюсь за советами к М.А. Шолохову, вспоминаю его слова, наказы, и наш разговор с ним о народной песне продолжается…

Андрей Зимовнов

Шолохов в жизни

Дневниковые записки секретаря

Часть II

Как бы ни было, но видно было предопределено, что в этот период – как я его называю, второй, – мне довелось еще прожить бок о бок с М.А. пять лет.

Тогда была весна – май… Шли теплые вешенские дожди… И когда я уходил от М.А. – тоже был май, теплый и светлый по-своему. А между этими «маями» 1972–1977 годы – много впечатлений и воспоминаний, ни с чем не сравнимых.

Весна у нас на Верходонье запашная. И сверху, и снизу дуют ветры. Они-то и наводят воспоминания – теплые, шолоховские… Как сейчас вижу этого великого писателя, большого человека большой души.

Читаю, перечитываю страницы «Тихого Дона», вроде бы многие и наизусть знаю, а вот бывает, не утерплю и снова читаю. Хотя бы такие строчки:

«Теплилась осень. Перепадали дожди. Над Быковом редко показывалось теплое солнце. В октябре начался отлет дикой птицы. Даже ночами звенел над прохладной, черной землей журавлиный горько волнующий зов. Спешили прилетные птицы, уходя от близких заморозков, от знобких в вышине северных ветров».

Михаил Александрович уделяет постоянно внимание деятельности правоохранительных органов. Первопричиной таких взаимоотношений являются письма и жалобы трудящихся на их работу. Сегодня по приглашению писателя прибыл новый начальник Ростовского областного УВД генерал Елисеев Борис Кузьмич. Хозяин и гость, заметно расположенные друг к другу, откровенно делились мыслями о действиях правоохранительных органов. Серьезные рассуждения доходили до глубоких, драматических, а порой трагических сторон жизни и деятельности милиции. Полные трагизма и драматизма факты в сочетании с меткими шолоховскими шутками воспринимались мной как «живой» детектив.

Михаил Александрович:

– За последние годы в моей почте растет число писем с жалобами на правоохранительные органы. Почта у нас большая, до 10 ООО в год, жалуются в них не только на милицию, но и на прокуроров и следователей, заодно с ними на адвокатов. Немало сообщается о шаблоне в работе народных судов.

Зачитывая выдержки из писем, продолжал:

– Эпидемия! Жалобы из всех областей и республик страны, ненормальное что-то в органах блюстителей законности и порядка. В национальных республиках заметно проявляются байство и ханство. Особенно острые сигналы поступают из Узбекистана и Туркменистана. И кажется мне, что мы недооцениваем в некоторых местах националистические тенденции. Сообщают, что министерские чиновники в местах своего рождения вместо кибиток строят комфортабельные дачи, обзаводятся стадами овец и скота, безмерно обогащаются и даже соревнуются в этом. Героев плодят, а в центре не шибко интересуются этими делами. Смушки да каракуль свет в Москве притесняют.

Вздохнув, Михаил Александрович продолжал читать письма и комментировать:

– Чиновничий аппарат губит все дело: из Сибири везут песцов, из Грузии – вино, с Дона рыбцов и раков, из Уральска – черную икру, с Дальнего Востока – красную.

Подарки… За них не платят, но всякое добро, как нам известно, имеет свою цену. Государственные ресурсы в руках центра. Кто пощедрее, тому трактора и станки, а то и завод построят для укрепления авторитета дружка. Мало ли таких строек, спохватившись, закрывали: или экологическая обстановка не позволяла присутствия целлюлозного комбината на Байкале, или отсутствие сырьевой базы для стекольной промышленности в Средней Азии.

Отложив письма в сторону, Михаил Александрович с горечью заключил:

– Нет! Так долго быть не может!

Собеседники продолжали обсуждать факты и причины, порождающие преступления, методы пресечения и наказания их.

М.А. Опасно, когда хранители порядка и законности по уму ниже «фантомасов». В больших делах тактика шахматной игры негожа: королева убирает пешку, слон – коня, за то что они угрожают королю… Кто ввел дубинку?.. Щелоков. Кто благословил?.. Позор! Так-то каждый милиционер станет королем в народе.

Борис Кузьмич осуждающе подтвердил:

– У нас не все воспринимают это нововведение. Я дал указание ввести дубинку для вида, выдавать ее наиболее сознательным офицерам. Были случаи, применяли дубинку. Нарушители быстро унимались, но зато население негодует.

М.А. Вот то-то! Говорил я об этом с «полковником». Изворачивается, проглядели, говорит. Потерял я всякое уважение к вашему министру. Видимо, своего ума не хватает, а у покровителя не развился. Есть умные люди, но им ходу не дают. Ум не регалиями определяется, а делами. Из-за них и награды обесценились, не по заслугам их стали давать. Огулом. По разнарядке.

Михаил Александрович с заметным волнением вновь вернулся к письмам:

– Вот письмо от инвалида-танкиста. Из дома не может выйти. Пишет, просит помочь приобрести «Запорожца». Во все концы писал: все адресуют на места, а на этих местах и фондов на машины нет. Какое бездушие! Написал секретарю Крымского обкома партии. Решили по партийной линии, а советы и депутаты у нас вроде бы окончательно теряют свой вес. Обкомы утонули в мелочах: все они знают, всех поучают, а толку от этого мало.

Вчера всего записать не удалось. Беседа продолжается и сегодня. Началась она утром за чашкой чая, вернее, за завтраком у писателя. Большой разговор состоялся об охране природы. Начали эту беседу с охоты и рыболовства, а вылилась она в обсуждение сложнейших вопросов по борьбе с браконьерством и по охране окружающей среды. Упоминались Байкал, Красный, Урал, Азовское море и Дон.

М.А. Наука доказала, что азовские осетры и севрюги переселились в устье Дона, а каспийскую севрюгу браконьеры душат в устье Урала. Получается, что правоохранительные органы охраняют не рыбу, а браконьеров от правосудия. Писали мне егери из Казахстана о гибели птицы на обработанных химикатами полях. А на степных озерах птицу уничтожают с самолетов и амфибий. Вот откуда начинаются браконьеры природы.

Михаил Александрович рассказал, как казахская республиканская прокуратура привлекла к уголовной ответственности не браконьеров, а егерей, потому что браконьеры доводились родственниками какому-то министру.

– Пришлось выручать ребят через Президиум Верховного Совета СССР.

Особое внимание собеседники уделяли кадрам правоохранительных органов. Недопустимо, когда правоохранительные органы начинают возвышаться над государственной властью.