Я сын батрака. Книга 1

Надя говорила, на каком-то смешанном русско-хохляцком языке, и мне было интересно её слушать. В общем, как бы там ни было, ночь прошла спокойно, больше нас с Надей никто не тревожил. Утром меня Надя накормила завтраком и проводила на автобус, да ещё взяла с меня слово, что я через два дня снова к ней приеду. И я приезжал к ней, и не раз, и не два, ночь с ней проводили в её хате до утра а затем она снова меня провожала на автобус. Надя всегда радовалась моему приезду, и я это видел, что она не притворялась, а искренне радовалась нашей встрече. Затем, пришло время, мне уезжать, и я уехал. Не скажу, что я о Наде забыл, но время как то стерло мои чувства к ней. Прошло лет пять или шесть с того времени, как мы с Надей встречались, я как-то очередной раз приехал в отпуск, и мы с Дусей пошли на рынок, и проходили как раз возле хаты Нади. Я захотел узнать о Наде, где она и почему не приходила в гости к Дусе. На что Дуся мне ответила: «Надя с Николаем уехала в село Михайловку, там они сейчас и живут. Она не хотела уезжать, говорила мне, что вот я уеду, а Сеня приедет в отпуск, а меня здесь и не застанет, а я его так хочу увидеть, очень соскучилась». Затем Дуся посмотрела на меня внимательно, у меня промелькнула мысль, что это с ней, а она очень серьёзно сказала: «Знаешь, Сеня, Надя тебя по-настоящему любила. У неё на шее, на золотой цепочке висел кулончик в виде сердечка, так вот он открывался и закрывался, и она в нём носила твою фотокарточку. Она говорила, что Сеня — моя любовь навсегда. В этой истории меня удивило не то, что Надя так меня любит, а то, как Дуся серьёзно это мне говорила. Значит, думаю всё это правда, и Дуся ничего не придумала. Вот так, мои дорогие читатели, а вы думали, что всё так просто? Нет, и ещё раз нет. В заключение скажу, хотя я с братом Андреем и поссорился, но позже, когда я приезжал в отпуск, то все рано к нему заходил и тему ссоры мы оба никогда не поднимали.

МОЯ КРЁСТНАЯ МАМА

Побыв десять дней у родителей, я собрался уезжать, а на кануне отъезда, мама мне говорит: «Сеня, ты бы сходил к своей крёстной матери Катерине Радченко и попрощался с ней, а то, как-то не хорошо получается, приехал, не зашёл и уехал молча. Так что сходи сегодня к вечеру, она как раз будет дома». Мне не хотелось идти к крёстной матери, так как, я и раньше к ней не ходил. Семья Радченковых вела как бы закрытый образ жизни, я не знаю, может, кто к ним и ходил, но мы к ним не ходили и тётя Катя к нам тоже не ходила. Я знаю, что она жила со взрослой дочерью и внучкой лет четырнадцати. Я не мог себе представить, что я там буду делать, а тем более говорить». И поэтому я попытался оспорить мамино предложение и сказал ей: «Мам, ну что я к ней пойду, я и до армии к ней не ходил, а теперь вот приду, как она воспримет моё появление, да там и ни одна она живёт. Мам, я думаю, мой поход к ней, будет лишнее в наших отношениях». Мама меня молча выслушала, а затем сказала: «Нельзя сынок так рассуждать, всё-таки она твоя крёстная мать, вы молодёжь сейчас этому не придаёте значения, а раньше, крёстная мать считалась второй матерью для ребёнка, и если с родной матерью случалось что-то не поправимое, то на воспитание дитя брала крестная мать. Мы с Катериной одного поколения и думаю, что она рассуждает, так же, как и я, так что обязательно сходи. Я вот сейчас для неё подготовлю подарок, и ты его отнеси от себя». Ну что делать, с нашей мамой не поспоришь, уж в чём она считает себя правой, то любого заставит сделать так, как она велит, и чтобы ни доводить дело до скандала я благородно согласился. Мама роется в сундуке, ищет, что подарить моей крёстной, а сама при этом говорит: «Вот ты говоришь, не пойду к крёстной матери, ну як ты ни пидэшь, я пиду в магазин встречу её там, а она меня спросит, як цэ так Поля, мой крёстный сынок Сеня приезжал, а до мэнэ так и ны зашов, и что я ей на это отвечу. Не сынок, пока мы живы, так исполняй нашу материнскую волю, а когда нас не будет, тогда живи своим умом». Эти её слова так меня задели, что к горлу подступил комок, и я чуть не заплакал. Я вдруг представил, что на свете не будет ни родной мамы, ни крёстной, и я ещё молодой человек останусь без мам, мне стало жутко горько, что я с трудом удержался, чтобы не расплакаться. Мама из сундука достала свёрток, завёрнутый в бумагу и перевязанный шпагатом, развернула его, и там оказался платок, такой тёмно-синий с крупными цветами. Мама снова завернула платок и говорит: «Этот платок мне Андрей привёз весной, так я его ни разу и не одевала, куда мне такой красивый одевать я ведь хожу только дома во дворе, ну иногда в магазин схожу, так для этого у меня есть другой платок. Так что возьми и подари от себя своей крёстной маме, да не забудь поздороваться и сказать ей мама. Инструкцию я от мамы получил, что надо, только исполняй правильно и всё будет в порядке. Иду и думаю, какая будет встреча, какие они люди, как мне с ними себя вести. Крёстная мама, жила от нас далеко и поэтому мы с ней по-соседски, не общались. Вообще, как я уже писал, семья Радченковых, вела какой-то затворнический жизненный образ, я у них был всего один раз, когда мне было лет одиннадцать, мама на церковный праздник меня посылала к крёстной с кутьёй, вот и всё моё общение с крёстной мамой. Тогда я был ещё мальчишка и поэтому с меня и спрос был таков, а сейчас дело другое, но надо как-то постараться и быть на уровне. Там же ни одна мама, а и её взрослая дочь и внучка почти взрослая, так что мне будет нелегко. Зашёл во двор, крёстная со своей дочерью Алиной седели на ступеньках веранды, я подошёл к ним и поздоровался. Крёстная мама, Екатерина Михайловна, не поднимаясь со ступеньки говорит: «Здравствуй, Сеня, хорошо, что зашёл, а то соседи говорят, что Сеня Чухлеб приехал к родителям на побывку из далекого края, а ко мне, почему-то не заходит, вот теперь и зашёл». Я подождал, пока она всё скажет, затем, обращаясь к ней говорю: «Мама, вот я подарок принёс, хочу вам подарить на память, берите и носите на здоровье». Екатерина Михайловна встала со ступенек, взяла свёрток и говорит: «Пойдёмте в хату, что же это мы гостя встречаем во дворе». Зашли в хату, в ней чистенько, всё стоит на своих местах, крёстная сразу развернула свёрток, достала платок, перед зеркалом его надела, повернулась к нам и спрашивает: «Ну как мне подходит Сенин подарок?» Мы с Алиной в один голос сказали, что очень хорошо, крёстная улыбнулась и говорит: «Алина, ты бы нам с Сеней молочка налила, а то гость пришёл, а мы его и не угощаем, нехорошо получается». Я попытался отказаться, но крёстная мама настояла, и я подчинился ей. Пока пили молоко, поговорили о том, о сём затем Алина меня засыпала вопросами, что да почему, как попал в Польшу, что там делаю, не женился ли и так далее. Во время «допроса» в комнату вошла девушка, довольно симпатичная и довольно взрослая, это была дочь Алины и внучка Екатерины Михайловны. К сожалению, имя её я не помню, поэтому прошу простить меня за забывчивость, в оправдание скажу, и время прошло достаточно много, больше пятидесяти лет.

Девушка сидела внимательно слушала наш разговор с Алиной, но не вмешивалась, вела себя скромно. Алина, взрослая женщина, ей тогда было за тридцать, поэтому она со мной говорила как с мальчишкой, смело задавала всякие вопросы, на которые я ответ искал с трудом. Катерина Михайловна видя моё затруднение, говорит дочери: «Алина, ну хватит, тебе парня мучить, видишь, он от твоих вопросов уже вспотел, сама бы ему что-нибудь о нас рассказала, а то всё пытаешь и пытаешь». Алина повернулась к матери и говорит: «Ой, мама, что можно рассказать о жизни в хуторе, что было, когда Сеня по хутору босиком бегал, так всё и осталось ничего, ни изменилось». Крёстная горестно кивнула головой и говорит. «К сожалению, ты права, как всё было, так и осталось». Все, на какое-то время замолчали, я воспользовался моментом и собрался идти домой. Когда я поднялся со стула что бы попрощаться, Екатерина Михайловна меня спрашивает: «Сеня, а ты случайно в Польшу не через Киев едешь?» — «Через Киев, — отвечаю, там у меня будет пересадка на поезд Киев-Брест, так что время будет достаточно». Крёстная говорит: «Сеня, у меня к тебе будет большая просьба, в Киеве зайди к моему сыночку Васе, узнай, что к чему, а то, что то давно от него писем нет, как бы что не случилось. Передай ему от меня поклон, а к твоему автобусу я что-нибудь соберу ему в подарок. Крёстная прижала платок к глазам и всплакнула. А я ей говорю: «Мама, да не расстраивайтесь вы, раз не пишет, значит, хорошо живёт, было бы плохо, обязательно написал бы. На следующий день к автобусу меня провожали тато, мама, Наташа, Рая, а брат Миша, провожал меня до самого Ставрополя. К автобусу подошла крёстная мама с Алиной, передала мне свёрток, завёрнутый в бумагу и сказала: «Это пироги тебе на дорогу», а узелок передай Васе. Будь добрый зайди к нему не забудь».