Проходные дворы биографии

Н.Б.: Мы встречались три-четыре раза в неделю, устраивали «музыкальный четверг», во время которого Шура играл на скрипке, а Марк и Андрей на рояле, хотя оба знали только по одному аккорду. Марк пел, как мы шутили, «дурным голосом» (так он читал свои фельетоны на радио в передаче «С добрым утром!»). Коронный номер был: «Долго ль мне бродить по свету…» Все принимали участие в меру своих способностей.

Нам было так хорошо и весело всем вместе, что нередко мы не расставались до утра, и я даже несколько раз опоздала на работу.

Утром звонил будильник, и всегда, на протяжении многих лет, Шура спрашивал спросонья: «Это что?» – «Будильник». – «Ты куда?» – «На работу». – «Сегодня не ходи. Возьми день за мой счет». Конечно, утром было трудно идти на работу, но в нашей дружной мастерской все входили в мое положение. Руководитель мастерской принес раскладное кресло, и в обеденный перерыв (он длился почему-то ровно 23 минуты) меня закрывали подрамниками, я мгновенно засыпала, и все оберегали мой сон. Этот короткий отдых восстанавливал силы.

Я любила свою мастерскую: и люди были замечательные, и заказы интересные. Тридцать один год я проработала в ЦНИИЭП (Институте имени Мезенцева), проектировала дома отдыха и санатории в Гаграх и Сочи. Сделала проект типового трехзального кинотеатра – такие кинотеатры строили по всей России. В Омске по моему проекту воздвигли музыкальный театр. Я проектировала его как жена артиста: думала не только о зрителях, но и об актерах. Не понаслышке зная об их тяжелом труде, предусмотрела максимум удобств, начиная от душевых в каждой гримуборной и кончая комнатами отдыха и буфетом.

Когда там гастролировал Театр сатиры, Александру Анатольевичу очень понравилось. И ему говорили, что он работает «в театре своей жены».

А.Ш.: Мы уходили к друзьям или после домашнего застолья – в ночь, уложив Мишу спать и накормив бабушку. Недавно в какомто интервью Миша рассказывал, что, как только за родителями закрывалась дверь, он кричал «ура!» и они с бабушкой шли пировать на кухню.

Н.Б.: Помню, мы пошли на Масленицу в Дом архитектора. А Миша, которому было лет десять, по поваренной книге напек блинов.

А.Ш.: Миша был шебутной ребенок. Как-то в одной передаче он говорил, что в детстве прошел огонь, воду и медные трубы. Это правда. Однажды он тонул в ледяной реке – я с трудом его спас, бросившись одетый, и вынул его в одном ботинке (второй куда-то уплыл). Потом Миша падал в канализационный люк, потом – в костер на даче. Вот и получается «огонь, вода и медные трубы».

Я все время слышал: «Ты будешь заниматься ребенком или ты не будешь заниматься ребенком?!» И тогда я занимался ребенком. Сколько надо заниматься ребенком? Ну, пять минут, десять. Если воспитывать целые сутки, то можно это делать спокойно, а если на все воспитание – пять минут, нужно орать сильнее и палку искать, которой якобы собираешься проломить череп. Если все это размазывать на целые сутки и десятилетия, то не будет никакого результата. Так тоже никакого результата, но хоть меньше времени уходит.

Н.Б.: Мы лет десять ездили летом в Ялту, в Дом творчества «Актер». Детей туда не пускали, но у нас была единственная возможность общения с ребенком – это взять его с собой в отпуск. И вот в виде исключения с личного разрешения самого Михаила Ивановича Жарова Мишу туда пустили. Было ему лет пять. Там он влюбился в хорошенькую девушку, только что окончившую школу, – Нину Маслову (потом ставшую актрисой). Весь Дом творчества очень переживал за Мишу. Он подходил ко всем, заглядывал в глаза и спрашивал: «Вам нравится Нина?» Ему отвечали: «Да». Он тихо, глядя в сторону, говорил: «А мне очень». Приносил Нине цветы, сорванные с клумбы. Утром папа шел на пляж, а Миша, дожевывая завтрак, кричал: «Папа, займи нам с Ниной лежак». Нина была благосклонна, но предпочтение отдавала Саше Збруеву.

А.Ш.: Как-то из «Актера» мы поехали с визитом в «Артек». Там был международный отсек, нас водили, сын бегал туда-сюда. Вдруг несется с выпученными глазами: «Смотри, смотри, кто это?» А мимо шли два негритенка (негров он никогда не видел). Я ему: «Тихо, тихо». Он снова помчался, а слева в футбол играют наши и негритята, две команды. И вот он бежит и орет на весь международный отсек: «Папа, папа, смотри, тут их целое стадо!» На этом наш визит в «Артек» закончился.

Н.Б.: Я записывала за Мишей и внуками, что они в детстве говорили. Вот некоторые Мишины высказывания.

Миша, 3 года

– Мама, давай играть в дочки-матери: ты будешь мама, а я твой сынок.

У Александра Анатольевича была нянька Наташа, у Миши – Дуся и дачная нянька Маруся. Дачная собралась приехать в Москву. Миша, ему 3,5 года, говорит:

– У нас там Наташа, Дуся. Куда же нам вас столько?!

В 4 года Миша первый раз увидел черного лебедя и закричал:

– Мама, смотри какой грязный гусь!

– Мама, а у тебя молоко еще есть?

– Нет, ты все высосал.

– А оно у тебя было натуральное или порошковое?

Пришел с улицы, где набрался новых знаний, и охотно делится ими:

– А ты знаешь, горшок называется туалет.

– Вот родится у меня дочка… А тебе опять мальчик попадется.

– Почему?

– А тебе все время мальчики попадаются. Папа попался – мальчик, я тоже мальчик.

Мише 4,5 года. Мы идем 22 апреля по улице, везде висят флаги.

– Мам, а почему флаги?

– Сегодня день рождения Ленина.

– Пойдем посмотрим маленького.

– Кого?

– Ты же говоришь, Ленин родился.

– Да он уже давно умер.

– А почему же тогда сегодня праздник?

Мише 5 лет, разговор с папой.

– Миша, надень валенки.

– А мне мама разрешила ботинки.

– Но я же главнее мамы.

– Нет, мама главнее, потому что я сидел в животе у нее, а не у тебя.

– Да, но в живот тебя посадил я!

7 лет

– Ты говоришь, что придумают лекарство, и никто не будет умирать. А значит, никто не будет и рождаться.

– Почему?

– А откуда же возьмутся души для новорожденных?

Пришел из гостей.

– Там было столько острот! И салаты, и шпроты, и икра!

10 лет

Пишет изложение: «Началось наводнение, люди покидали дома и брали с собой все свое преимущество».

А.Ш.: У Миши обширное образование – он «окончил» три средние школы. Постоянно приносил какие-то страшные записи учителей в дневнике, взрывал унитазы. Юный химик! Нас непрерывно вызывали к директору, но ходить туда и краснеть приходилось в основном жене. А переводил его из школы в школу, конечно, я.

Обычно в таких случаях родители нудят: «А вот папа в твоем возрасте…» Я тогда понял – ничего нельзя хранить. Когда в очередной раз мой сын прослушал тираду на тему «Вот твой папа, а ты…», он набрел на мои чудом сохранившиеся дневники и понял, что у него наследственный порок. Более того, по сравнению со мной он еще отличник. На этом все воспитание закончилось. Так что архивы нужно сжигать!

Н.Б.: В первый класс Миша пошел в школу около Никитских Ворот, в Леонтьевском переулке, потом мы переехали в высотку на Котельнической набережной и перевели его в школу около моей работы. Я завозила его утром, после обеда он в продленке ждал моего возвращения с работы. А окончил он знаменитую школу Леонида Мильграма, которую посоветовали Гердты, – там училась их Катя. С Катей Миша дружит лет с пяти-шести. Как-то Катя заболела, не ходила в школу, и Миша поехал ее навестить. Я дала ему деньги на какой-нибудь сладкий подарок, а он почему-то купил ей карпов и умудрился довезти их живыми. Гердты выпустили карпов в ванну, и несколько дней никто не мог помыться.