Бойцы тихого фронта

Вся работа была отлично продумана, военная организация при областном и окружном комитетах работала энергично, четко, с большим размахом. Наши лодки часто причаливали в устье реки Камчия и заливах Золотые Пески и Кранево. В те годы граница с Румынией проходила около Кранево, и берег севернее Варны тщательно охранялся. В устье Камчии нас обычно встречали гребные лодки липован. Эти кроткие, безобидные люди, промышлявшие рыболовством, подвергавшиеся в царской России гонениям за свою веру, оказались надежными помощниками. Они делали свое дело без шума, без позы, без всякой корысти…

…Оружие было переправлено на постоянный склад всего за две ночи. (В других случаях перевозка ящиков с драгоценным грузом по трехкилометровому пути от берега до бахчи охранялась верными людьми, но на этот раз охраны не было.) Все делалось бесшумно, тихо, и все бы кончилось благополучно, если бы не роковая случайность… Один из товарищей, участвовавших в разгрузке оружия с парусника, варненский коммунист Тодор Димов, потерял удостоверение личности. Потерял его на берегу, неподалеку от временного тайника…

Военные, заметив парусник, в тот же день занялись проверкой: им показалось подозрительным то обстоятельство, что поблизости не было видно людей. Они обследовали берег и нашли удостоверение личности. Десять дней спустя начались аресты…

Пока мы находились в Варне, Тодор Димов не был арестован, но варненские товарищи не на шутку тревожились…

Закончив свою работу в Варне, мы отправились в обратный путь. Без Жечо. Ему предстояло по заданию партии ехать в Софию. Мы обратились за помощью к липованам, живущим в селе Свети-Влас, неподалеку от Несебра. Нас сопровождал товарищ из Варненской организации, поддерживавший связь с ними. Тут состоялась встреча с бургасским окружным военным организатором Янко Андоновым и руководителем Сентябрьского восстания в Карабунаре Тодором Грудовым. Оба товарища просили оружия.

Липованы не теряли зря времени, в ту же ночь лодка отошла от берега и в открытом море подняла паруса. Ветер был попутный, и мы добрались до Севастополя за двое, а не за трое суток. Советские товарищи не верили своим глазам. «На такой лодке — через море! Да ведь эта скорлупка при самом слабом волнении пойдет ко дну!» Не знаю, были ли они правы. Липованы не вступали в излишние споры: улыбающиеся и спокойные, только качали головами. Не пожелав отдохнуть, они немедленно отправились в обратный путь. Денег они не брали, да и вряд ли можно было деньгами оплатить их преданность; могли взять продукты, какую-нибудь одежду, одеяло, кусок кожи…

В Севастополе я немедленно доложил о беде, постигшей парусник. Весть о провале туда еще не дошла. На всякий случай мы решили в следующий раз доставить оружие южнее, в залив, расположенный севернее Несебра. Мы доставляли оружие и туда, правда, редко. Товарищи из Бургасской окружной организации создали там тайный склад, из которого оружие вывозили в глубь страны. Радиосвязь с Варной была восстановлена, и спустя несколько дней два парусника, на которых находились Христо Генчев и я, пустились в путь.

…Все это и было причиной моей тревоги.

Ночью, темной, непроглядной, мы прошли в стороне от Бургасского залива, Помория и Несебра и остановились напротив маяка на мысе Эмине. Подождали немного и к полуночи, выключив моторы, пошли на парусах по направлению к северному Несебрскому заливу. Теперь там находится Солнечный Берег — один из самых красивых курортов нашего Черноморья, где отдыхают сотни тысяч болгар и иностранцев. Тогда же залив выглядел диким, безлюдным, пустынным. Я стоял на носу большого парусника, шедшего впереди, и всматривался в бинокль в черную полосу берега. Там, где залив упирался в молчаливые дюны, должны были появиться вспыхивающие через определенные интервалы огоньки, то был условный сигнал сотрудников военной организации. На нашем берегу ночь была довольно светлая, лунная.

Когда парусник уже вошел в залив, я увидел в бинокль сигнал. Огонек карманного фонарика загорался и гас.

Мы ответили и, когда товарищи с берега подтвердили, что наш сигнал принят, спустили две шлюпки с оружием. Команды были излишни, все работали четко. Первая шлюпка с Христо Генчевым и одним лодочником отделилась от борта и направилась к берегу. Через полчаса она вернулась. Вторая шлюпка, уже нагруженная, тронулась без промедления. В ней находились я и еще один товарищ. На весла сел старый лодочник.

Несколько пар сильных рук помогло нам сойти на берег, и мы попали в объятия товарищей. Большинство из них были мне знакомы — они уже встречали меня здесь несколько раз.

Разгрузка оружия продолжалась всю ночь. Мы успели разгрузить только меньший парусник. Почти все оружие было выведено в тайные укрытия, приготовленные в горах, а несколько ящиков с пистолетами, гранатами, винтовками и патронами были наспех укрыты в прибрежных кустах. Большой парусник пришлось разгружать в следующую ночь. До наступления рассвета мы ушли в открытое море.

Дождавшись ночи, подплыли к берегу.

Выключив моторы, мы медленно углублялись в залив. Световых сигналов на этот раз нам не подавали, я и не ждал их, с товарищами мы договорились обо всем.

Через считанные минуты первая шлюпка вместе с Христо Генчевым отплыла к берегу. Вторую, которую мы тотчас же начали нагружать, решил повести я сам.

Но тут как раз и случилось несчастье…

Минута, две, пять — первая шлюпка уже должна подойти к берегу и начать разгрузку. Я не смотрю на берег — все равно ничего не увидишь — луна еще не взошла. Напряженно прислушиваюсь. Тишина.

И вдруг эту тишину расколол залп. Винтовочный залп раздался с юга, от перешейка, соединяющего Несебр с берегом. Стреляли не в нас. По всей вероятности, обстреливали шлюпку. Через мгновение раздался второй залп, на этот раз с северной стороны залива. Потом стрельба участилась, зажглись осветительные ракеты.

Провал. Ясно, это была засада. Нас ждали. Враги знали о месте встречи и поджидали нас с оружием.

Лодочник подошел ко мне. Несмотря на внутреннее напряжение, он сохранял полное самообладание — стреляный волк.

— Надо поднять на борт вторую шлюпку и уходить, пока нас не обнаружили, — предложил он.

— Шлюпку поднимем, — согласился я. — Но подождем первую лодку. Если ее не захватили, она вернется.

Мы принялись лихорадочно грузить оружие обратно на парусник, потом подняли на борт нашу шлюпку. Ждем. Текут мучительные минуты. Что случилось с нашими товарищами? Неужели их схватили? Если нас обнаружили, то враг устроил засаду не только с обеих сторон залива, но и на берегу, на месте предполагавшейся встречи… Мы ждем еще немного. Снова ружейные залпы, вспышка ракет, неясные крики со стороны берега. Мы ничем не можем помочь нашим. Если бы их шлюпка была привязана канатом, как это было сделано прошлой ночью, мы попытались бы подтянуть ее к паруснику. Но вчера в залив входил меньший парусник, он мог плавать и по мелководью, а большой парусник оседает глубоко, он должен держаться примерно в полкилометре от берега, небольшой же шлюпке не под силу тянуть за собой такой длинный канат…

Убедившись, что шлюпка не вернется, я приказал старику:

— Запускай мотор! Тихий задний ход!

Приказал, а сам бросился на корму. Снял чехол с пулемета и открыл огонь. Первая моя цель — засада в южной части залива у перешейка. Парусник, ускоряя ход, направлялся к выходу из залива. Оставшуюся половину пулеметной ленты я израсходовал на южное крыло засады, а затем дал пару очередей по северному.

Я обстреливал места, где замечал огоньки ружейных выстрелов. После моего вмешательства там быстро прекратили стрельбу. Может, это спасет моих товарищей от пуль? Я прекратил огонь и стал готовить второй пулемет: возможно, враги устроили засаду со стороны моря. У выхода из залива мы остановились на несколько минут: я допускал почти невозможное: вдруг Христо Генчеву все же удалось вырваться. Когда надежды на это не осталось, парусник покинул залив.

Мы дали полный ход, подняли паруса и понеслись в открытое море — туда, где нас ждал меньший парусник.